Как народ определяет, что полезно, а что вредно? Он смотрит в интернете рекламу, отзовики, ему попадаются статьи блоггеров, и психика делает некий выбор, чему поверить и к какому мнению примкнуть. У неспециалиста просто нет другого способа получить мнение, кроме как верить или не верить. А веру внушает наиболее авторитетное, умело поданное.
Но есть один самый мощный, самый действенный фактор – этические представления в культуре. Если в детстве тебе внушили, что бить девочек и пукать в обществе – это недопустимо плохо, то ты не можешь переступить через такое табу. Вот “не брать взяток” – нет такого этического правила в современной культуре, и поэтому ничто не может победить коррупцию. Если бы это было так же зазорно как пукнуть в обществе красивой девушки, то и не было бы никакой коррупции. Говорят, в Америке или Германии и где-то там еще в культуре нет культурного табу на пердеж и вот, нет проблем, покушал, можешь тут же и пукнуть, не заботясь о громкости. Пукнул - значит сыт и доволен. Хотя во Флориде пукать в общественных местах по четвергам после 6 часов вечера противозаконно.
В общем, все в первую очередь зависит от культуры, но на культуру возможно влиять централизовано. Не использовать такое могучее средство как этические правила в культуре – недопустимо в наше сложное время перетягивания одеял. СМИ напрямую нацелены на то, чтобы создавать нужное общественное мнение. Ложь оказывается самым верным и лучшим способом влияния на культуру. Это понимали всегда и лгать дети учатся сызмальства.
Правда в том, что самый эффективный способ добиться своего - это ложь. Ничто так легко, быстро и надежно не меняет разум отравленных ложью людей. Поэтому издревле искусство лжи совершенствовалось вместе с наукой о психики и достигло невероятных высот, когда ложь оказывалась очевиднее любой правды.
Мастера слов сочиняли притчи, трогающие глубины душ настолько убедительно, что это становилось неоспоримее фактов.
Мастера перевоплощения ставили постановки в театрах, удивительно подходящих для созерцательной доверчивости.
Мастера душ устраивали массовые сеансы незабываемого единения вокруг Идеи и паства с радостью несла им пожертвования.
Но только с прошлого века ложь стала инструментом, когда власть и бизнес начали применять работы психологов о надежных методах зомбирования.
Стало ясно как день, что нужно делать, чтобы надежно продавать книги, получить прибыль от фильмов, картин и вообще всего, что влияет на культуру и мнения. Можно проследить, как Голливуд выявил те приемы, которые надежно покоряют зрителя и эти штампы стали обязательными для массового зрителя. Культурные ценности заменились на управляемую моду, и основная масса людей постепенно начала ценить именно то, что нужно Голливуду. Круг замкнулся.
То же самое проделали издатели книг. Совершенно неважно, насколько художественно написана книга. Главное – игра на рефлексах благодарных зрителей. Грамматические ошибки, конечно, считаются недопустимыми и мерилом бездарности, хотя почти все таланты в прошлом допускали много погрешностей правописания, не в этом была их фишка. Сегодня важно только то, насколько эта книжка будет продаваема.
Да, конечно, можно сначала пропиарить автора, чтобы он улетал с полок. Но реклама – отдельное искусство одурачивания, сегодня чтобы массово прорекламировать что-то нужно проводить дорогую рекламную кампанию – это отдельный бизнес, так что только очень богатый автор может такое себе позволить.
Ценность литературы упала до порога разумности большинства, которое уже было приведено к общему знаменателю быдло-идиотического состояния своего мнения бизнесом всех видов, особенно соцсетями, которые живут рекламой, которой нужно чтобы люди лайкали и подписывались.
Получился парадокс: не раскрученный автор не нужен издательствам, а раскрученному автору уже не нужны издательства, потому как он сам может заказать тираж и распространение. Издательства сильно усохли по тиражам. Они берут количеством штампованных поделок. Теперь редактор – это не эксперт по художественным качествам, а эксперт по прогнозу прибыли. С одной стороны, новые авторы нужны, но они обязаны уметь заводить уже приведенную к общему знаменателю толпу. Толпа не может оценить и даже вообще замечает литературное качество, она реагирует только на понятную ей блесну.
Как-то был задан вопрос одному редактору: а есть ли шанс издаться бесплатно неизвестному автору. Ответ “по Фрейду”: а вы сами-то читали хотя бы одного неизвестного вам автора? Нет, конечно.
Сегодня это – именно так. Потребляют только уже узнаваемое, рекламированное. Когда-то редактор сам читал новых авторов, но потом эту задачу переложили на младших сотрудников или внештатных работников – менеджеров, которые видят только то, что может принести прибыль.
И вот редактор известного издательства сетует, мол, талантливые авторы закончились, издавать некого. Сами же и вытравили. Точнее, приоритет денег вытравил из людей самобытность.
В выступлениях на публику редакторы издательств с авторитарной маской экспертов по качеству литературы убеэжают, что все известные писатели когда-то были новыми и вот, алле-гоп, они уже всеми любимы. При этом они приводят примеры только что испеченных авторов. Стоит открыть “фрагмент для ознакомления” у таких авторов и наступает разочарование - это все та же бездарная попса. Редакторы вынуждены врать и изворачиваться с умными и добрыми лицами.
В СССР не было книжной рекламы, иногда висели агиплакаты в библиотеках. Основным мотивом книготорговой рекламы тех лет была агитация пользы чтения, необходимости учиться. Люди сами пробовали писателей, у них еще не был испорчен вкус штампами и оставалось свое мнение. То, что нравилось, рекомендовалось знакомым. А у издательств не было финансовой проблемы, и они могли выбирать по качеству, хотя долго были непреложными партийные критерии. И только в позднем СССР наступило возрождение: люди еще не зомбированы, а партийные критерии ослабли.
Если сегодня вдруг издательствам предоставят гос.бюджет и госзаказ на качественную литературу, то народ скоропостижно начнет трезветь в воспитательном процессе от действительно стоящей литературы. Но для этого нужно ликвидировать власть денег во всех культурных областях. Сегодня есть теоретики, разрабатывающие такую модель будущего, но для ее реализации требуется главное: ликвидация войн и межгосударственного паразитирования.
Если такое гипотетически случится, то редакторам опять станет необходимо восстанавливать дезадаптацию компетенции экспертов по качеству литературы, которую они растеряли в невостребованности и заменили совсем другой компетенцией. Придется придумывать, как справиться с огромным потоком предложений от новых авторов. И тогда вместо того, чтобы вычитывать весь текст в попытке понять, как примут такого автора массы, редактор будет читать только первую страницу-две, оценивая художественные качества писателя. В большинстве случаев достаточно первого абзаца, чтобы увидеть полную непригодность. Да и ломиться в издательство станут уже те, кто не рассчитывает на быдло-массовую аудиторию.
“Дорогая редакция! Смею предложить свой роман, который я писал и оттачивал вот уже 25 лет”.
Все зависит от этики в культуре, которая нас окружает. Формировать же этические правила в отношении литературы, воспитывать авторов и читателей в идеале должны издательства.
Возможны ли такие перемены? В наше динамичное время это может произойти самым неожиданным образом. В литературной интерпретации это могло бы выглядеть вот так: fornit.ru/69598.
Вот только здесь я с вами согласен! Раскрученному автору не нужны ни издательства, ни книги, ни ни всевозможные литературные союзы. Зачем ему лишняя обуза? Писателю нужны только читатели и деньги, которые он получает за свои произведения.