Часто будет возникать эта картинка из детства при виде жёлтого на жёлтом, не обязательно живом. Но причём здесь эти, даже и парные, самые свежие, но отвратительные тушки лупоглазых птиц?
Ты берёшь кисточку, ты раскрашиваешь их окорока, их вчерашние тела в жёлтый цвет, они становятся похожи… на птиц твоих более поздних, не детских воспоминаний. Общипанные павы ушедшей юности, а потом и зрелости, пахнущие вечным насестом птицы любви – они жадно крикливы или нетребовательны, они затаённо изменчивы или верны, они неприятно умны или, к счастью, полные дуры, они аппетитны или отвратительны – вышагивающие по ледяным полам твоего опыта, по изысканным блюдам твоих гурманских восторгов, но всегда… как по курятнику.
Силишься, старик, вспомнить? – да нет ничего в жёлтом тумане, кроме замызганной бытием суковатой длинной палки, от самого детства и до небытия, от Начала и до конца: насест, насест, насест!
Если бы так! Теперь же, кажется, нет нынче и тумана, а есть бескрылая реальность, в которой суть осиротевший сарайчик прошлого, замкнутый и покосившийся – полный, может быть, забытых запахов и стихшего шума. И новые видятся для тебя фабрики с пшеном и прочно устроенные насесты, завидно громкие и чужие.
Жизнь продолжается.
----------------------------------------------------------------------------------------------
третий вариант - лирически ностальгический, смягчённый
Как молчаливый художник Фёдор из "Гори, гори, моя звезда", помните?