Продолжаю, по возможности, смотреть российские сериалы последних лет, которые заслужено становятся всё более популярны и востребованы не только у нас, в России, но и у мировой зрительской аудитории. Особенно мне нравится, когда в них есть глубокая и хорошо показанная социальная и психологическая драма на современном российском материале. Это сильно помогает и почувствовать, и понять, чем и как мы сейчас живём и как нам надо выбираться из того нехорошего места, где мы сейчас находимся. Тема всеобщей коррумпированности нашей властной элиты и её неразрывной связи с криминалом стала уже общим местом в наших фильмах; но при этом хорошо показано, что социальные пороки разъедают все слои нашего общества, и что разрушается сама семья, разрушаются самые базовые отношения между людьми, отношения брака и родства. И я очень благодарен всем тем, кто работает над созданием этого нашего кино: продюсерам, сценаристам, режиссёрам, артистам, операторам, визажистам, гримёрам, костюмерам и всей прочей большой киношной армии.
Посмотрел сериал «Метод» (1 и 2), с Константином Хабенским и Паулиной Андреевой в главных ролях. Интересная у меня с ним вышла история. Ещё в прошлом году начал его смотреть, но Хабенский в роли сыщика-маргинала Родиона Меглина с самого начала стал меня настолько раздражать, что я посмотрел три серии и плюнул, не стал смотреть дальше. А раздражал он меня своим непрерывным бухаловом, наглостью, хамством, хулиганством, враньём и всей своей клоунской эксцентрикой. С большим трудом верилось, что при всём при этом он гениальный следак. Хотя и очень хотелось посмотреть на красавицу Андрееву в роли Есении Стекловой, стажёрки Меглина, но тоже очень слабо верилось, что она по-настоящему сможет себя раскрыть при таком наставнике, рад был уже тому, что он не пытался её трахнуть, как некоторые. Есения ищет самостоятельно убийцу своей матери, и очень надеется, что легендарный «метод Меглина» ей в этом поможет. Тайна смерти её матери тогда заинтриговала, но не слишком, а главный таинственный злодей и убийца как-то ещё меньше.
Короче, негатив перевесил, и 4-ю серию и дальше я смотреть тогда не стал. Не стал, но что-то меня в этом сериале зацепило. Причём, я уже далеко не в первый раз обрывал просмотр фильмов, которые мне не нравились уже в самом начале, и я не помню, чтобы я когда-то потом об этом жалел и возвращался, после какого-то перерыва, к их просмотру. А тут у меня остался какой-то особый «осадочек», какое-то смутное чувство, что я что-то там, всё-таки, упустил, что-то важное не досмотрел.
И вот, стал смотреть всё с начала, и с неослабевающим интересом и вниманием, и ничего не пропуская. Уловил, уже получше, главные сюжетные линии, главную интригу. И на едином дыхании просмотрел оба сезона по 16 серий. Боялся, что 2-ой сезон будет хуже, как многие писали в отзывах и рецензиях, но и он меня нисколько не разочаровал. А финал так просто великолепен, хотя очень многим он показался смешным и нелепым или же вызвал хотя бы недоумение.
Кто ещё не смотрел этот сериал и хочет его посмотреть, тому лучше не читать пока дальше эту заметку, где я буду писать про последнюю серию, а то получится очень обломный спойлер, и пропадёт вся интрига, над созданием которой так трудились создатели фильма. А я хочу написать именно про самый конец, столь неожиданный и эффектный. Я очень боялся в конце какой-нибудь банальщины, но финал превзошёл все мои ожидания.
Конечно, отдельные истории про страшных маньяков (а у всех у них реальные прототипы), из-за которых при невнимательности можно упустить развитие главных сюжетных линий, в фильме не самое главное. И в последней серии все эти линии закольцовываются. И всё обретает смысл, одновременно художественно законченный и совершенно открытый. И ради финала можно простить всему фильму сколько угодно частных недостатков.
Финал 2-го сезона великолепно перекликается с финалом 1-го сезона, где Есения Стеклова (Паулина Андреева), безутешно рыдая, убивает Меглина в психбольнице из любви к нему, потому что он совершенно безнадёжно превратился в «овощ», убивает, всаживая ему нож в сердце. Это одна из самых сильных сцен в сериале, если не самая сильная: убийство из настоящей любви. Во 2-ом сезоне он чудесно (хотя и достаточно объяснимо) воскресает из мёртвых. Воскресает - но становится безнадёжным и опасным, совершенно непредсказуемым безумцем, похожим и на клоуна, и на шута, и на юродивого, подверженного сильнейшим головным болям и тяжелейшим припадкам, парадоксально сохраняя при этом способность находить следы самых изощрённых преступников и маньяков. И только Есения продолжает верить, что за этой вольной или невольной маской психа и юродивого кроется современный Гамлет, кроется глубокий, сильный и совершенно необычный и нестандартный разум, способный увидеть настоящего преступника и убийцу там, где его не может увидеть никто, разум, который сможет победить и безумие, и любое, самое изощренное зло.
И вот теперь (конец последней серии 2-го сезона) в этой финальной и вынужденной смертельной схватке между обоими главными героями Есения в ужасе готова поверить, что Меглин действительно хочет зарезать её, как когда-то она зарезала его, и, кажется, она уже действительно в это верит и дерётся насмерть, чтобы спасти не только себя, но и свою дочь, которая, при этом, возможно (50/50), и дочь Меглина. При этом она также уже давно знает, что именно Меглин, по его собственному признанию, убил её мать, которая была его любовницей, и которая стала неизлечимой маньячкой-убийцей и сама умоляла о смерти обоих своих любящих её и любимых ею мужчин: и мужа, отца Есении, и его друга, её любовника, Меглина. Муж не смог. А любовник смог. Выстрелом в сердце… Потому что убивал маньяков уже не в первый раз. И видел в этом и своё предназначение, и своё проклятие. И свою судьбу…
И вот он, завершая чудовищный смертельный поединок с любящей его женщиной, натурально всаживает нож в грудь Есении; камера это фиксирует и передаёт; и двое изощрённейших садистов, у которых они в плену из-за маленькой девочки, её (и его?) дочки, мерзавцев, которые сумели устроить это кровавое зрелище, где должен выжить только кто-то один из двоих, уверены, что их план удался, и что Меглин действительно убил Есению. Только позже выясняется, что Меглин сумел незаметно обломать лезвие ножа и всадил в грудь Есении лишь очень короткий осколок, но крови на её одежде и на руке Меглина было достаточно, чтобы два изощрённых маньяка поверили, что убийство реально произошло, что Меглин зарезал Есению, и это его полнейшее моральное поражение, он перестал быть человеком.
Дальше великолепная сцена, когда смерть грозит уже и Меглину, и девочке; и тут за спиной верного помощника и ученика главного злодея (он, торжествующий, восседает в кресле), который держит наготове автомат Калашникова, с пальцем на спусковом крючке, бесшумно появляется Есения, с глазами убийцы-маньячки её матери, и одним коротким и точным движением перерезает ему горло осколком ножа Меглина, как когда-то это делала её мать. Этим обломком и убить-то человека, здорового крепкого мужика, умного, хитрого и тренированного, практически почти совершенно невозможно - только если суметь чрезвычайно ловко перерезать сонную артерию. Она смогла. А Меглин всаживает в грудь главному монстру припрятанный острый осколок стекла. При этом стоит отметить деталь, что Меглин, когда увидел готовую к убийству Есению, как бы совершенно невзначай встал так, чтобы девочка за его спиной не видела, как её мать убивает человека, при этом он и заслонил девочку собой, если бы убийца успел нажать на курок…
Истинные злодеи и убийцы найдены, изобличены и уничтожены отважной парой. Есения и Меглин оправданы и прощены законом. Но Меглина снова помещают в психбольницу, так как он, якобы, снова впал в «овощное состояние». И тут главный герой вдруг опять оказывается в достаточном физическом и душевном здравии, чтобы через окно по связанным простыням бежать из дурдома. Его уже ждёт в старой «Волге» Есения, как Василиса Иванушку-дурачка, с маленькой дочкой Верой в детском кресле на заднем сидении…
И тут в последний раз появляется, за спиной Меглина, загадочный невидимый мальчик, который появляется только во 2-ом сезоне, и которого видит и слышит только Меглин и вслух ведёт при всех с ним диалог, вводя в смущение окружающих. Этот мальчик - это как бы сам Меглин в детстве, это как бы его и память, и совесть, и интуиция. И, конечно, его прежде всего можно интерпретировать просто как шизофренический бред больного Меглина.
Меглин решительно приглашает сесть мальчика с ними в машину. Тот садится на заднее сидение и начинает разговаривать и играть с девочкой, и та его видит и слышит. Они едут. Есения ловит по радио музыку, но хочет её выключить. А мальчик вдруг просит её оставить эту песню, хорошая вещь, ему нравится. Есения оборачивается к нему - и будто даже не удивлена, что видит его и слышит.
Все четверо, под очень бодрую песню на английском, мчатся по шоссе куда-то к морю. И на крутом высоком повороте их машина вдруг продолжает ехать прямо - сбивает ограждение - и, кажется, что должна в следующий миг рухнуть с обрыва. Но - под всё более громкую оптимистическую музыку - она продолжает своё прямолинейное движение по воздуху - и скрывается, уменьшаясь, за горизонтом, в свете зари…
…
Самый финал смущает почти всех и вызывает невольный «когнитивный диссонанс». Это что - романтическая комедия? Нет, это не комедия. Это настоящий революционный прорыв из постмодерна - в транс-модерн, в транс-реализм. И это - метафизическая победа над злом и смертью. А значит - и физическая победа над силой гравитации, над силой Чёрной Дыры, над силой энтропии.
Некоторые толкуют весь побег Меглина из психушки - с мальчиком, которого теперь видят и девочка, и Есения, и с полётом на автомобиле - просто как его бред. Другие допускают реальность самого побега, но понимают вдруг открывшуюся способность Есении видеть невидимого мальчика как то, что у неё тоже у самой «кукуха поехала», как и у Меглина. Тогда и у девочки это надо понимать как уже врождённую и проявившуюся шизофрению. Как их общее и генетическое, и социально обусловленное безумие из-за психических травм детства. Которое, впрочем, сейчас в моде и в тренде у наших кинематографистов, да и не только у наших, да и не только у них.
Но здесь за всей ультрасовременной эксцентрикой кроются самые архаические транс-культуральные архетипы, самые первые опыты и откровения пробуждающегося разума, самая первобытная мифология, лежащая в основании всей Мировой Традиции, всей Мировой Культуры.
Смерть и воскресение Меглина в 1-ом сезоне можно понимать как его воинскую инициацию, а смерть и воскресение во 2-ом сезоне - как уже инициацию шаманскую. Шаман - он тоже, в определённом смысле, сумасшедший, но умеющий контролировать своё сумасшествие. И невидимого мальчика здесь можно понимать и как ангела, и как традиционного духа-помощника шамана, который может являться в самом разном обличии. Если Есения увидела его - значит и в ней, в результате всего пережитого,
Вы живы-здоровы!
Замечательно!