Жил-был Карандаш. Много всего он написал на своем веку. Делал пометки, подчеркивал, записывал мысли, наблюдения, передавал бумаге чувства. Иногда у него ломался стержень, тогда он не мог ничего написать. Тогда он лежал и ждал, когда его заточат.
Иногда его посещало вдохновение. В такие моменты он писал стихи, и ему казалось, что он парит над бумагой. Бывало, что он писал всякие глупости, тогда приходил Ластик и все стирал.
Однажды, когда он стал уже совсем Коротким Карандашом, его посетили сомнения: так много всего написал, а зачем. Он записывал, черкал, записывал по-другому, снова перечеркивал, опять что-то писал. Никак не мог остановиться на одном варианте. Тогда он смотрел записи других карандашей, в надежде, что сумеет разрешить свои сомнения с помощью других записей. Но и там не находил ничего подходящего.
Он совсем отчаялся, как вдруг натолкнулся на запись, которая была непохожа ни на что другое. На ней не было привычных ему слов, символов и знаков препинания. На ней шумел тростник на берегу небольшого пруда. На ней солнце, склоняясь к воде, полоскало свое отражение. На ней молодая женщина в белом платье несла тяжелый кувшин. На ней затаившийся тигр выглядывал из тросниковых зарослей.
Карандаш растерялся: никогда не видел он ничего подобного. О сомнениях своих он и думать позабыл. Чудесная запись заполнила его воображение. Когда он пришел в себя, он стал быстро-быстро что-то записывать. Странное ощущение охватило его. Ему казалось, что он растворился в том, что писал, исчез, забыл себя, как будто его и не было вовсе. А с другой стороны, никогда прежде не ощущал он себя таким живым и настоящим. К утру он закончился.
.
кончили аплодировать...