Хрущев. После деспота.

От редактора редактору (из Лескова):

  В Киеве был тогда гражданским губернатором знаменитый в своем роде богач и добрый, кроткий человек Иван Иванович Фундуклей, иждивением которого сделано много прекрасных описательных изданий. Он был одинокий, довольно скучный человек, тучного телосложения и страдал неизлечимыми и отвратительными лишаями. Его лечили многие медицинские знаменитости и не вылечили: лишаи немножко успокаивались, но потом опять разыгрывались - пузырились, пухли, чесались и не давали богачу нигде ни малейшего покоя. Тогда потаенно был призван который-то из известных в свое время киевских самоучек - не то Потапенко, не то Корней (Столпчевский) - и стал лечить расчесавшегося вельможу "травкою и выпотнением". Травки шли больше "для успокоения больного", но главное, на что рассчитывал знахарь, - это было "выпотнение", столь известное по своим последствиям ветеринарам и спортсменам. Лошадям для этого покрывают подлежащую выпотнению часть тела войлочным потником и гоняют их на корде, а для Фундуклея было устроено так, что он покрывал стеганым набрюшником пораженное лишаем место, надевал на себя длинное ватное пальто, сшитое "английским сюртуком", брал зонтик и шел гулять с своею любимою пегою левреткою. Таким образом производилось "выпотнение", и производилось оно в течение довольно долгого времени неотложно и аккуратно при всякой погоде. А так как губернаторам в то время днем среди толпы гулять было неудобно, потому что все будут кланяться и надо будет откланиваться, а Фундуклей был человек застенчивый и скромный, то он делал свою гигиеническую прогулку через час после обеда, вечером, когда - думалось ему - его не всякий узнает, для чего он еще тщательно закрывался зонтиком.
  Разумеется, все эти старания скромного губернатора не вполне достигали того, чего он желал: киевляне узнавали Фундуклея и, по любви к этому тихому человеку, давали ему честь и место. Образованные люди, заметив его большую фигуру, закрытую зонтиком, говорили: "Вот идет прекрасная испанка", а простолюдины поверяли по нем время, сказывая: "Седьмой час - вон уже дьяк с горы спускается".
  "Дьяком" называли Фундуклея потому, что в своем длинном английском ватошнике он очень напоминал известную киевлянам фигуру златоустовского дьячка "Котина", который в таком же длинном ватошнике сидел на скамеечке с тарелочкою и кропильницей у деревянной церкви Иоанна Златоуста и "переймал богомулов", уговаривая их "не ходить на Подол до братчиков, бо они дуже учени и переучени, а класти упрост жертву Ивану". Издали дьяк Котин и губернатор Фундуклей в английском капоте имели по фигуре много сходства.
  Чтобы выпотнение шло сильнее, губернатор делал свои вечерние прогулки не по ровной местности, в верхней плоскости города, где стоит губернаторский дом на "Липках", а, спускаясь вниз по Институтской горе, шел Крещатиком и потом опять поднимался в Липки, по крутой Лютеранской горе, где присаживался для кратковременного отдыха на лавочке у дома портного Червяковского, а потом, отдохнув, шел домой.
  Такой курс держал он и в тот теплый и темноватый вечер, когда шел случившийся проездом в Киеве князь Петр Иванович Трубецкой.
  Фундуклей шел, понурив голову и закрывая лицо распущенным без надобности зонтиком, а Трубецкой "пер" своей гордой растопыркой, задрав лицо кверху. Они столкнулись. Трубецкой получил легкое прикосновение к локтю, но сам вышиб этим локтем у Фундуклея зонтик и шнурок, на котором шла собачка.
  Грузный Иван Иванович ничего не сказал и стал делать очень тяжелое для него усилие, чтобы поймать и поднять покатившийся зонтик, а в это время от него побежала его собачка, шнурок которой ему было еще труднее схватить, чем зонтик.
  Трубецкой же рассердился, затопотал и закричал:
  - Знаешь ли, кто я? знаешь ли, кто я?
  - Не знаю, - отвечал Фундуклей.
  - Я губернатор!
  - Ну так что же делать, - рассеянно произнес Иван Иванович, - я и сам тоже губернатор!
  В это время на небе блеснула луна, и случившийся на улице квартальный, узнав Фундуклея, поймал и подвел к нему на шнурке его собачку.
  Тут Трубецкой воочию убедился, что перед ним в самом деле, должно быть, губернатор, и поспешил возвратиться в свою гостиницу в гневе и досаде, которые и излил перед покойным медицинским профессором Алекс. Павл. Матвеевым. Акушер Матвеев происходил из дворян Орловской губернии и имел родных, знакомых Трубецкому, вследствие чего и был приглашен для бесплатного медицинского совета. Ему Трубецкой рассказал свою "неприятную встречу", а тот по нескромности развез ее во всю свою акушерскую практику.

https://youtu.be/9TBxRIO5lfU