О РУССКИХ ГУМАНИСТАХ - М.Горький

В некотором царстве, в некотором государстве жили были евреи – обыкновенные евреи для погромов,
для оклеветывания и прочих государственных надобностей.

Порядок был такой - как только коренное население станет обнаруживать недовольство бытием своим,
из наблюдательных за порядком пунктов, со стороны их благородий раздается чарующий надеждами зов:
– Народ, приблизься к седалищу власти!
Народ привлечется, а они его совращать:
– Отчего волнение?
– Ваше благородие, жевать нечего!
– А зубы есть еще?
– Маленько есть…
– Вот видите – всегда вы ухитряетесь что–нибудь скрыть от руки начальства!

И ежели их благородия находили, что волнение усмиримо посредством окончательного выбития зубов,
то немедля прибегали к этому средству; если же видели, что это не может создать гармонии отношений,
то обольстительно добивались толку:
– Чего ж вы хотите?
– Землицы бы…
Некоторые в свирепости своего непонимания интересов государства шли дальше и клянчили:
– Леформов бы каких–нибудь, чтобы, значит, зубья, ребры и внутренности наши считать вроде как бы
нашей собственностью и зря не трогать!
Тут их благородия и начинали усовещевать:
– Эх, братцы! К чему эти мечты? «Не о хлебе едином» – сказано, и еще сказано: «За битого двух небитых дают»!
– А они согласны?
– Кто?
– Небитые–то?
– Господи! Конечно! К нам в третьем году, после Успенья, англичане просились – вот как! Сошлите – просят – весь
ваш народ в Сибирь, а нас на его место посадите, мы, говорят, вам подати аккуратно платить будем, и водку станем
пить по двенадцать ведер в год на брата, и вообще… Нет, говорим, зачем же? У нас свой народ хорош, смирный,
послушный, мы и с ним обойдемся… Вот что, ребята, вам бы лучше, чем волноваться зря, пойти бы, да жидов потрепать, а? К чему они?

Коренное население подумает, подумает, видит – нельзя ждать никакого толка, кроме предначертанного начальством,
и решается.
– Ну, ин, айдати, робя, благословясь…
Разворотят домов полсотни, перебьют несколько еврейского народу и, устав в трудах, успокоятся в желаниях, а порядок торжествует!…
Кроме их благородий, коренного населения и евреев, для отвода волнений и угашения страстей, существовали в оном
государстве добрые люди, и после каждого погрома, собравшись всем своим числом – 16 человек, – заявляли миру
письменный протест:
"Хотя евреи суть тоже русские подданные, но мы убеждены, что совершенно истреблять их не следует, и сим –
со всех точек зрения – выражаем наше порицание неумеренному уничтожению живых людей.
И подписи -
Гуманистов. Фитоедов. Иванов. Кусайгубин. Торопыгин. Крикуновский. Осип Троеухов. Грохало. Фигофобов.
Кирилл Мефодиев. Словотеков. Капитолина Колымская. Подполковник в отставке Непейпиво. Пр. пов. Нарым.
Хлопотунский. Притулихин. Гриша Будущев - мальчик 7-ми лет".

И так после каждого погрома, с той лишь разницей, что Гришин возраст изменялся, да за Нарыма – по случаю
неожиданного выезда его в одноименный город – Колымская подписывалась.

Иногда на эти протесты отзывалась провинция:
"Сочувствую и присоединяюсь" – телеграфировал из Дремова Раздергаев.
Заторканный из Мямлина тоже присоединялся, а из Окурова – "Самогрызлов и др.", причем, для всех было ясно,
что "др." – он выдумал для пущей угрожаемости, ибо в Окурове никаких "др." не было.

Евреи, читая протесты, еще пуще плачут, и вот, однажды, один из них, человек очень хитрый – предложил:
– Вы знаете что? Нет? Ну, так давайте перед будущим погромом и спрячем всю бумагу, и все перья, и все чернила
и посмотрим, – что они будут делать тогда - эти шестнадцать и с Гришем?

Народ дружный – сказано–сделано: скупили всю бумагу, все перья и спрятали, а чернила в Черное море вылили и…
сидят, дожидаются.
Ну, долго ждать не пришлось: разрешение получено, погром произведен, лежат евреи в больницах, а гуманисты бегают по Петербургу, ищут бумаги, перьев – нет бумаги, нет перьев, нигде, кроме как в канцеляриях их благородий,
а оттуда не дают!
– Ишь вы! – говорят. – Знаем мы, для каких целей вам это надобно! Нет, вы обойдетесь без этого!
Хлопотунский умоляет:
– Да как же?
– Нет уж, – говорят, – достаточно мы вас протестам обучали, сами догадайтесь...
Гриша, – ему уже сорок три года минуло, – плачет:
– Хосю плотестовать! А не на цём!
Фигофобов мрачно догадался:
– На заборе бы, что ли?
А в столице заборов нет, одни решетки.
Однако, побежали на окраину, куда–то на бойни, нашли старенький заборчик, и только что Гуманистов первую букву
мелом вывел, вдруг, яко бы с небес спустясь, подходит городовой и стал увещевать:
– Это что же будет? За эдакое надписание мальчишек шугают, а вы солидные, будто, господа – ай–яй–яй!
Конечно, он их не понял, думая, что они – литераторы из тех, которые под 1001 статью* пишут, а они
сконфузились и разошлись – в прямом смысле – по домам.

Так один погром и остался не опротестован, а гуманисты – без удовольствия.
Справедливо говорят люди, понимающие психологию рас: хитрый народ евреи!

==========================================
(*)1001 статья УК на то время была о порнографии...