«Геттисберг» – в своем роде образец американского прочтения гражданской войны. И надо сказать, что этот образец весьма рельефно отличается от того, как сложная тема гражданского противостояния осмысливается в нашем дискурсе.
Разумеется, сравнивать между собой войну между Севером и Югом с одной стороны, и между «красными» и «белыми» с другой стороны, занятие неблагодарное и вряд ли продуктивное.
Вместе с тем, в глаза бросается то обстоятельство, что несмотря на поражение южан, явно прочитывается желание режиссера представить обе противостоящие друг другу стороны, по меньшей мере, как достойные друг друга. Это именно граждане одной страны – пусть и разделенные ценностным, экономическим, политическим, культурным конфликтом, вылившемся в кровопролитную войну.
Однако герои – и северян, и южан – достойны и сопереживания, и уважения. Редкий случай, когда просто невозможно провести водораздел и сказать, что вот они однозначно плохие. Разве что лишь в вопросе того, как они допустили – политики и генералы – гибель такого количества достойных людей. С каждой стороны.
Вот эта линия – линия на гражданский разлом, поставившим по разные стороны фронта вчерашних однокурсников и друзей – представлена емко. Однако здесь нет ожесточения, скорее, боль от того, что приходится стрелять, а не договариваться. Да, что северяне, что южане идут до конца, следуют своему долгу патриотов, но как только сражение закончено, помощь оказывается всем раненым, независимо от их принадлежности, а доблесть и мужество увековечивается в словах и памятниках.
Почти наверняка такое показательное примирение исторического прошлого – не более, чем режиссерский прием. Но вместе с тем, нельзя не отдать должное тому, что участники событий лично знали другу друга и даже на поле боя стремились проявить свои лучше качества – будь то организация сражения или забота о погибших.
Момент личного, дружбы, которая связывала генералов еще год назад, становится еще одной мотивацией их действий на поле боя – они не могут поступить иначе, чтобы не потерять уважение своих бывших друзей-противников.
И вот уже генерал Лонгстрит убежденно говорит, что генерал Хенкок не повернет – потому что он его лично знает. Так что атака дивизии конфедератов обречена на поражение – погибнуть тысячи. Что понимают и Пикетт, и Армистед, и Худ. Один лишь Ли убежден, что они проломят позиции северян.
Конечно, сильное впечатление производит сцена, когда Лонгстрит уже после боя сидит в одиночестве возле своей палатки – там, где раньше шутили и смеялись его высшие офицеры.
Можно долго спорить на предмет того, могла ли лобовая атака увенчаться победой. В фильме этот спор представлен как слепая убежденность Ли, его религиозность и даже какой-то фанатизм, которому противостоит рациональность и спокойствие Лонгстрита. Но действительность, как водится шире.
Важно, как представляется, другое, - готовность вирджинцев пожертвовать собой вопреки доводом разума, при наличии ясного понимания обреченности своих действий. Однако ощущения, что они принесли свою жертву напрасно, - прежде всего, в их собственных глазах, нет. Напротив, слова, что лучше не дожить до поражения, чем умереть сейчас, демонстрируют их непокорность, готовность идти до конца.
Однако это не мешает что северянам, что южанам, на следующий день после боя, заключить перемирие, чтобы отдать дань уважения павшим и позаботиться о раненых.
Сложно судить сейчас, насколько все показанное на экране соответствует реальным событиям, однако поражает стремление режиссера максимально полно воссоздать атмосферу сражения. Что проявляется и в «заклепочной» части, и в том, что снимаются реальные люди, а не демонстрируется компьютерная графика.
В этом плане картину можно поставить в один ряд с «Ватерлоо» или «Война и мир» Бондарчука-старшего. Четыре часа сюжета пролетают незаметно, хотя по сути все они посвящены лишь трем эпизодам сражения при Геттисберге.
А с точки зрения исторической памяти – формируемой или сохранившейся – обращает внимания волна общественного возмущения, захлестнувшая ряд штатов США в 2017 году, когда начался демонтаж памятников героев Гражданской войны.
Для полноты восприятия военной составляющей картины, наверное, стоит напомнить, что чуть больше десяти лет назад закончилась Крымская война (1853-1856), а немногим более, чем через 30 лет началась англо-бурская война (1899-1902). Так что противостояние в США стало наглядным примером перехода от прежней тактики времен наполеоновских войн и яркой армейской униформы к рассыпному строю, наращиванию артиллерийского огня и использованию полевых фортификаций.
В определенном смысле атака Пикетта следует традициям атаки легкой бригады лорда Кардигана под Балаклавой или не менее знаменитой «тонкой красной линии» шотландских горцев.
Конечно, на этом фоне облачение английских солдат в мундиры цвета хаки в ходе войны с бурами, - самый яркий пример завершения этой эпохи, перехода боевых действий к новым методам и приемам.
