Вот, что написал мой отец в своих воспоминаниях о войне:
"...Я и себя представляю таким маленьким, слабеньким и ничтожным человечком, все живое у которого прикрыто тоненькой нежной кожицей, которую ничего не стоит проткнуть обыкновенной занозой, деревянной щепкой; ничего не стоит вспороть кусочком лезвия безопасной бритвы, ученическим перочинным ножичком. А тут на тебя направлены десятки, а, может быть, и сотни огнедышащих орудийных стволов, сотни, а, может быть, и тысячи винтовок, автоматов и пулеметов, изрыгающих горячий свинцовый ливень. Представляю, как снаряды и мины долбят промерзшую землю, выискивают на ней живых человечков, рвут их на мелкие и мокрые кусочки, смешивая с комками глины и снега. Я понимаю, что там и меня, и любого другого могут тысячу раз убить. Но если убьют даже только один раз, то и этого достаточно, чтобы больше уже не видеть дня, не видеть ночи, ни есть, ни пить, не ходить на танцы, ни в кино, не увидеть ни друзей, ни знакомых, и вообще, прекратить существование. Но, странное дело, я не чувствую страха, хотя сознаю, что я, как и любой смертный, должен же бояться смерти…"
Отец мой ушел воевать в 18 лет и уже 18 лет его нет с нами... И для меня та война и Победа - не страничка истории, а история моей семьи... И вообще, не обязательно помнить Конева или Жукова, достаточно помнить своего деда, который не мог воевать во Вторую Мировую, потому что потерял здоровье на русско-японской и Первой мировой... потому что вместе с бабулей был на оккупированной территории около трех лет (на Брянщине)... потому что одна прабабушка умерла в блокадном Ленинграде..., а другая казнена в 42-м под Курском, потому что от голода в эвакуации умерла моя десятилетняя тетя за семь лет до моего рождения... потому что моя другая тетушка так и не вышла замуж, из-за того, что (как говорила она сама) все женихи ушли в 41м и не вернулись ни в 45м, ни в 47м...
Помню я... Помнят мои дети... И внуки будут помнить...
Согласна на все 100! 
Вечная память!