Что останется?

Что останется?

Боль. Очень больно, когда все происходит не так, как хочется, как ожидается.
Что останется? Неизвестно никому о том, что останется после каждого из нас, из присутствующих.
Кто вспомнит? Любой творческий человек живет надеждой на то, что кто-то вспомнит его творения. Кому-то на Земле они будут после его смерти интересны.
Призрачная надежда толкает вперед к совершению еще неизвестных действий.
В нашей Республики Мордовия существуют литературные журналы, которые влочат полунищенское существование.
Журнал «Странник» создан приезжими людьми и вытягивает только своих.
Журналы «Мокша» и «Сятко» берут для публикации все подряд, только заплати за подписку. Иначе им не выжить, они не виноваты.
Журнал «ЛитерраNova» является электронным и ищет авторов по всей России, не обращая особого внимания на местный контингент.
Литературы в Мордовии нет, а если что и есть, то все уже давно находится на стадии распада и полного разрушения.
Мусалев прав, говоря о том, что мы живем как в тюрьме. Сил никаких нет от такой жизни. Все то, что является оппозиционным в нашем государстве загибают и превращают не во что. У нас одна линия – правильная линия партии.
Что останется? У меня тоскливая, монотонная и никому не нужная работа.
Надеюсь, что после меня останутся произведения, нужные и интересные хотя бы кому – то. Возможно, так и будет, никто не знает.
Все, что я имею, я добился в других городах России, Мордовия здесь не причем.
Я искренне не понимаю, зачем нужны «литературные тусовки», когда в конечном итоге оценивает читатель значимость и необходимость того или иного написанного произведения. Зачем туда ходить, «прожигать время»?
Зачем нужны «платные» журналы, куда может попасть любой? Смысл творчества теряется. Напиши, да еще за издание этого заплати. Получается, что не важно, что писал, заплатил и издали.
Очень бы удивился Пушкин, когда бы ему предложили заплатить за издание «Евгения Онегина». А у нас, его потомков это стало в порядке вещей.
Грустно, что никому ни до чего нет дела.