В конце весны в крымской степи расцветают маки. Налетающий с моря ветер гонит их по степи волнами, создавая иллюзию бурного, штормового моря.
Это сравнение напрашивалось поневоле, после того как мы восемь месяцев штормовали в Атлантическом океане, проводя под своим кораблём через Гибраалтарский пролив, в Средиземное море атомные и дизельные подводные лодки с базы Северного флота, посёлка Полярного. Никакой романтики. Тяжелый, изнуряюще-выматывающий труд военного моряка.

 После прохождения противолодочной зоны в проливе, подлодка всплывала ночью в Средиземке, как призрак и такими же призрачными тенями, покурить и получить свой автономный паёк, из её чрева выползали серебрящиеся в лунном свете моряки подводники.
 Вы видели, как курят ребята моряки подводники? А как они пьют спирт, называемый на флоте шилом?
Сигарета не курится, в полном понимании этого термина, она съедается за одну затяжку. Ну, а шило-спирт выпивается целой кружкой под кусочек сахара — не разбавленным.
Этому фокусу нас научил один офицер подводник. Доброй души человек. Ремонтируя, на нашей советской базе в сирийском городе Тартусе, дизель-генератор подводной лодки, я тогда столько нагнул матов, через колено, одетому в марлёвку подводнику, что удивляюсь до сих пор… Как они там все поместились в том отсеке? Но надо отдать ему должное и он в долгу не остался — достойно отвечал.
  Но и тем не менее дизелёк 3Д12, за трое суток мы отремонтировали. Чтобы экономить время спали там же в лодке, на натянутых между торпедными аппаратами гамаках.

  После ремонта, вечером, я стоял, на юте своей родной ПМ-9 и облокотившись о фальшборт ждал своей очереди на окурок, который мы матросы могучего советского флота, курили по очереди. Подошедший незнакомый капитан третьего ранга выложил на бак, стоящий здесь же на юте, консервы, сигареты и несколько бутылок вина.
— От наших маслопупов. — сказал он и добавил обращаясь ко мн. — А я думал что на лодке мы друг, другу морды всё же понабиваем.
Узнать в щегольски одетом офицере-подводнике, командира БЧ-5, промасленного маслопупа из под паёл, было не очень просто.
Не форма красит человека, а человек форму. На нашем мичмане Шепеле щегольская морская форма сидела, как на мешке с дерьмом. Восьми пудовому мичману никак не удавалось украсить формой свою фигуру, так же как и умом своё внутреннее содержание. Писали в соцсетях ветераны, что он сгорел по пьянке от окурка. Дерьмо не тонет.
В бутылках из под вина, принесённых офицером подводником оказался спирт, по нашему шило, который он с нами и употребил. Мы оказались очень способными учениками — ему-то и особо стараться не пришлось, обучая нас его пить.
Попав в начале восьмидесятых к буровикам, на остров Нефтяные Камни, мне пришлось лечить ангину, полученную от зимней рыбалки, полоская горло спиртом. Процедура я Вам должен сказать очень неприятная, но действенная, лет двадцать за ангину я не вспоминал.

  А тогда вернувшись в Донузлав, в конце весны с боевой службы - мы окунулись в степной маковый  океан. И как тогда сказал, мой годок — одессит Толя Лосев:
— Я имею сильно сказать, потому, как хочется. И поэтому я скажу не сильно громко, но таки с большим душевным чувством. Да чтобы мы всегда так жили, как живём сейчас. И хай повыздыхают все наши вороги!
Красиво сказал, что красиво то красиво. Был бы я писателем я бы его слова вставил в свою книгу. А пока — какой шикарный вид, открывался с юта нашего корабля — его не надо было нюхать, его надо было видеть - это было необъяснимо красивое и великолепное зрелище — цветущая в мае крымская степь.

                  отрывок из моей новой книги "Крымские рассказы"