Захотелось, мне, уважаемые читатели, на старости лет пожить независимо от жены и детей, а самое главное, от государства - материально обеспеченной и так сказать, богатой на духовные события, полноценной жизнью. Ну, захотелось человеку, подойти к закату своих дней состоявшимся и обеспеченным человеком.
Это ведь не преступление? Конечно не преступление.
Как, в своё время, я имел нахальство рассуждать: "Молодость даётся человеку для того, чтобы обеспечить свою старость." Вроде, как бы всё правильно. Ну, так это было правильно с моей стороны, хотя и невиданное по тем советским временам нахальство.
Государство, которое занималось строительством какого-то неизвестного мне утопического коммунизма, так не думало. Скажем больше - оно всячески препятствовало развитию моей мечты.Ставило на законодательном уровне препятствия, загоняя в места не столь отдалённые чересчур предприимчивых людей, а из других - активно воспитывало новых человеков - строителей, того же коммунизма, дав им моральный кодекс этого самого строителя коммунизма. Удобно - строишь и тут же учишься.
Вещь конечно нужная в социалистическом хозяйстве, если бы не одно но...Уж больно смахивали десять пунктов этого морального кодекса строителя коммунизма, на десять божьих заповедей. Правда они были искажены до неузнаваемости и не несли в себе рационального, жизне утверждённого начала, потому-то мне божьи заповеди импонировали больше - и что самое главное, в них не упоминался коммунизм.Живи, работай потихоньку, придерживайся их, не греши и всё у тебя человек будет, как надо.
Государство же опять думало по другому. Всё лезло в мою жизнь, всё пыталось меня поучать и наставлять. Всё твердило о каком-то интернациональном долге. С детства в октябрятах и пионерах, а потом когда я вопреки голодному детству выжил и дорос до подростка, то напрягало уже и в комсомоле.
Достало по-взрослому. Ныло и ныло.Должен я ему и должен. Пока не загнало меня на Ближний Восток, выполнять этот самый интернациональный долг.Три года я его там исполнял, исполнял, пока не оказался с контузией в госпитале.
-Ну, - сказал уже тогда я государству, - теперь-то можно и передохнуть от исполнения интернационального долга и строительства коммунизма.
-Ну, да, конечно,- ответило государство, на мою просьбу об отдыхе,- счаз, размечтался.Подштопали в госпитале, подрихтовали? Скажи спасибо, что живой. Так, что с новыми силами - на работу.
А ведь действительно живой, поэтому взял я выданный мне рабочий инструмент в руки, и на стройку. Строительство утопического коммунизма, ещё никто не отменял. Хотя... уже что-то такое брезжило на горизонте. Дули из под железного занавеса какие-то сквозняки перемен. Государство от этих сквозняков приболело: начало его температурить и лихорадить. Начало оно кидаться в разные крайности: от безалкогольных указов, до перестроечных законов. Кидалось, кидалось, пока благополучно и не развалилось на другие социально-близкие государства. Волею судеб я и оказался в одном из таких независимых государств.
-Что будешь строить, государство, и кому мне надо будет отдавать твой долг? - спросил я - вечный должник и бывший строитель коммунизма, у вновь организованного государства.
-Ты знаешь, ты это, постой пока в стороне ,- ответило мне государство,- честно брат не до тебя сейчас. Дай мне окрепнуть, подняться на ноги, а потом мы с тобой заживём. Даже не представляешь брат, как мы с тобой здесь заживём. Всю Европу заставим себя уважать, да что там Европа, весь мир нам будет завидовать. Ты мне веришь? - спросило государство.
-Верю, - ответил я ему. А, что мне оставалось делать - не драться же с ним за украденные им банковские вклады?
-Ну, тогда потерпи, брат, я сейчас сделаю ревизию всех банковских вкладов, природных ископаемых, заводов и пароходов. Потом всё это поровну поделю, по едокам и заживём мы - ай люли малина. Ты мне веришь?
-Верю, - ответил я ему затягивая потуже свой пояс.
-Верь, брат, - и государство взяло и временно исчезло из моей жизни, прихватив с собой все мои ваучеры и банковские вклады - мою надежду на обеспеченную старость.
И остался, ограбленный своим государством, я сам на сам: с перспективой умереть голодной смертью, и с со своей голубой мечтой об обеспеченной старости.
Двадцать лет и три года бился я за неё и уже когда вот-вот мечта моя стала уже сбываться: от длительной спячки очнулось государство.
-Ну, как ты там, брат? - спросило оно меня. - Живой, дышишь? Ты это, того-самого не обижайся на меня, сам понимаешь, время такое было, надо было налаживать всё по новой теме, тем более Майданы, революции достоинства, сам понимаешь...не до тебя. Кстати тебе достоинства не надо, пока его сейчас есть у меня? Не то, по старой дружбе могу тебя им наделить,... ну не надо так не надо, как сам знаешь. Ты вообще-то рад, что я вернулось? У меня теперь вроде, как всё в порядке, так что будем снова сотрудничать, как и полагает законопослушным правовым субъектам. Я смотрю за это время ты брат заматерел, оброс шерстью и жирком, а я ты уж извини брат, по ходу развития набрало кредитов в МВФе, так что брат - ты снова мне должен. Ты уж не обижайся, но квартиру и машину я у тебя забираю, в счет погашения моих долгов. Кстати - пенсии по старости, тебе тоже не предвидится - извини, договор с МВФ. Так, что можешь до конца своих дней и дальше работать спокойно, мастырить свой личный капитализм.
-Да как же так,- возопил я к кормильцу-государству в очередной раз им ограбленный, - мне-то, что делать, ты же у меня почти всё забираешь!?
-Ты правильно сказал, почти всё, - ответило лениво государство, сытно отрыгивая запахом моего имущества осевшего где-то на Кипрских офшорных счетах. - Почти - запомни, брат, - это не всё. Жизнь и свободу выбора я же тебе оставило? Можешь уезжать работать за границу, а нет - живи и молись на меня, чтобы я не начало строить опять коммунизм. Да, и не забывай, брат, мечтать.
Что может быть лучше мечты о мирной и обеспеченной старости?
© Copyright: Алик Данилов, 2014
Свидетельство о публикации №214112000765
