Руина - национальная традиция.

Руина - национальная традиция.
 Когда я слышу или читаю написанное кем-то - «Слава Украине!», первое что приходит на ум, - а всё ли в порядке с головой у того кто это произнёс или написал. Просто я сразу начинаю думать об Украине, не как принято у слащавых патриотов, типа мол «какое небо голубое…» а об Украине, как государстве и  почему-то всегда  вспоминаются слова из басни Крылова: - «А вы друзья как не садитесь, всё ж в музыканты не годитесь». Эта резюмирующая одну из его басен фраза на мой взгляд весьма актуальна для самопознания и глубинного понимания своей сущности украинской элиты всех времён. Ведь неоднократные потуги этой самой элиты (которую на самом деле так назвать можно лишь условно), создать украинскую государственность сегодня, как впрочем, и во все времена ранее, заведомо обречены на провал и сравнимы разве что с потугами самца-идиота разродиться ребёнком. Правда более-менее удачной вышла эта попытка у большевиков, которые после октябрьского переворота, создавая СССР, впервые в истории разделили русских людей на россиян, белорусов и украинцев. Хотя первые заговорили об украинской государственности отнюдь не они, а с подачи поляков и австрийцев украинские «самостийныкы» ещё в средине XIX столетия. А первая реальная попытка создать такое государство была предпринята украинскими сепаратистами лишь после Первой Мировой и последовавшей за ней гражданской войной. Правда, среди идеологов - самостийныкив, которые часто выдают себя за историков, бытует мнение, что первые попытки создать украинскую государственность предпринимались ещё Богданом Хмельницким и гетманами Дорошенко и Мазепой, но эти «научные» перлы сродни жуткому по своей «реалистичности» повествованию «свидомитов» о древних украх, копателях морей и насыпателях гор. Потому что не о какой государственности и самостийности тогда и речи не было.
Так, например, из варшавского «Архива главных древних актов» известно, что после поднятия восстания Хмельницкий хоть и считал себя вполне самостоятельным гетманом, но при этом заявлял, «... я вольный и кому захочу, тому и буду вассалом, тому и буду служить». Правда после такого заявления, очень долго не мог определиться, кому же он будет служить, - туркам, полякам или царю московскому. Не решаясь окончательно порвать отношения с Польшей, почти до самой Переяславской Рады он по-прежнему считал себя подданным короля Речи Посполитой, подписываясь, не иначе как «Гетман Его Королевской милости Войска Запорожского», при этом заигрывал с татарами и в 1653 году хотел служить со всем Войском Запорожским турецкому султаном. Но, как сообщает казацкая летопись «Самовидца», после того как «взялся ропотъ в народе и мятежъ на гетмана» из-за таких его странных и непонятных намерений, он «началъ соглашатись съ россiйскимъ государемъ, царёмъ, и тайны лядскiе его царскому величеству открывать». То есть, решил всё же стать вассалом московского царя. И стал в итоге им вместе со всей своей старшиной. А как иначе? Ведь не смотря на многовековую порабощённость народа Южной Руси, сначала монголами, затем Литвой и Польшей, не смотря на почти что полное его искоренение в годы Руины, остатки народа Южной Руси всё же никогда не переставали осознавать своё культурное, историческое и религиозное единство с  остальным русским народам России и Белоруссии. Ощущение этнического единства («мы русский народ») не под силу было разрушить ни годам, ни границам, ни массовому «вливанию» чужеземной крови. Именно по этой причине ни гетману Дорошенко, присягнувшему со своими, по большей части, наёмными головорезами верой и правдой служить турецкому султану, не Мазепе, пытавшемуся обманом и коварством положить ненавистных ему русских людей Малороссии под шведского короля, сделать этого не удалось. «Чернь», то есть основная масса малороссийского люда, видела свою независимость не иначе как в слиянии с братским народом, свободной от иноземного гнёта, России, и под эгидой московского царя. А байки о попытке создать свою государственность ещё в XVII – XVIII вв. убедительно опровергаются десятками документов, комментариями и сообщениями  очевидцев тех событий, как русских, так и иностранцев.
Но в 1917 – 1919 годах в Малороссии действительно была попытка создать украинское государство. Сначала за это взялась самопровозглашённая киевская Центральная Рада, - сброд авантюристов во главе с историком Грушевским, который, выражаясь языком современности, был ни кем иным как агентом влияния правительства Австро-Венгрии, союзницы Германии в войне против России. Именно под давлением Германии и Австро-Венгрии самопровозглашённая Центральная Рада и осмелилась провозгласить свою первую в истории Украины «нэзалэжнисть». Но какая это была независимость ясно из высказывания немецкого генерала Гофмана: «В действительности Украина—это дело моих рук, а вовсе не плод сознательной воли русского народа. Я создал Украину для того, чтобы иметь возможность заключить мир хотя бы с частью России» - говорил по этому поводу начальник штаба Восточного фронта генерал Гофман. Во главе этой фэйковой Украины как раз и была вновь восстановлена  немецкими штыками, после того как 26 января 1918 года под ударами Красной Армии бежала из Киева, Центральная Рада возглавляемая всё тем же  Грушевским. Но вскоре оккупанты поняли, что приведя к власти в Киеве Центральную Раду, они поставили не на ту лошадку, и представитель австрийского правительства в Киеве граф Форгач, пишет в своем донесении в Вену, что он тщательно ищет среди нынешнего возглавления Украины людей, если не широко образованных, то хоть просто разумных, но не находит их. «Все они, — писал он, — находятся в опьянении своими социалистическими фантазиями, а потому считать их людьми трезвого ума и здравой памяти, с которыми бы было можно говорить о серьёзных делах, не приходится. Население относится к ним даже не враждебно, а иронически-презрительно». Потому-то вскоре, как пишет в своих воспоминаниях генерал Деникин: «13-го (апреля 1918 года) фельдмаршал Эйхгорн ввел военное положение, с применением германской полевой юстиции, а 16-го при обстановке почти анекдотической немцы разогнали раду и поставили гетманом всея Украины генерала Скоропадского.  - Народ безмолвствовал».
Бывший российский генерал Скоропадский, возможно как солдат и как офицер был неплохим служакой : «Но как сразу было ясно, что это все же только генерал, что не только никакого государственного таланта у него нет, но, что и мыслить государственно едва ли он может. Впечатление это сейчас же окрепло, как только началась беседа. (…) Впечатление непобедимой провинциальности, оставшееся от 10-15 минут «аудиенции», сохранилось, а во многом и усилилось впоследствии — и было в этом впечатлении много досадного и грустного. Таким ли людям возможно было овладеть разбушевавшейся стихией?» - напишет в 30-х годах, находясь в эмиграции, в своих воспоминаниях в книге «Пять месяцев у власти» протопресвитер Василий Зеньковский, который с его же слова «попал… совсем уж против своей воли в Министры исповедания при Гетмане». 
Не успел бывший царский генерал привыкнуть к всунутой ему в руки немецким оккупационным командованием гетманской булаве, как против гетмана и его покровителей стали вспыхивать одно за другим народные вооружённые восстания. В сёлах народ роптал и не желал признавать германского ставленника. Естественно, что поставленному немцами управлять марионеточным государством Украина генералу Скоропадскому, как и сброду дилетантов из Рады не суждено было стать государственным мужем и наладить государственность в доверенной ему хозяевами «дэржави».  И когда стали распространяться известия о революции в Германии, в Киеве сразу усилилась антигетманская агитация, обвинявшая гетмана в «расчленительстве России» и в «службе немцам». Появились воззвания Петлюры, которые гласили: 
«По приказу Директории Украинской Республики, я, как Верховный Главнокомандующий, призываю всех украинских солдат и казаков бороться за государственную самостийность Украины против изменника, бывшего царского наймита, генерала Скоропадского, самочинно присвоившего себе права Гетмана Украины. По постановлению Директории, Скоропадский объявлен вне закона за преступления против самостийности Украинской Республики, за уничтожение ее вольностей, за переполнение тюрем лучшими сынами украинского народа, за расстрел крестьян, за разрушение сел и за насилия над рабочими и крестьянами. Всем гражданам, живущим на Украине, запрещается, под угрозой военного суда, помогать кровопийце — генералу Скоропадскому в бегстве, давать ему продукты и защиту. Обязанность каждого гражданина, живущего на Украине, арестовать генерала Скоропадского и передать его в руки республиканских властей». 
В результате в полдень 14 декабря, пробыв у власти семь с половиной месяцев, гетман вынужден был подписать отречение и этой же ночью, германское  командование,  нарядив  гетмана в форму  германского офицера, и, забинтовав наглухо  ему  голову, вывезло его в немецком поезде из Киева. А на следующий день город вошли петлюровцы. 
Константин Паустовский будучи свидетелем этого шоу писал: «Я  глядел  на  эту процессию, и мне казалось, что на киевских улицах и площадях идет постановка какой-то  старинной  украинской пьесы  XVIII  или начала XIX  века  -  не то «Запорожец за Дунаем» Гулак-Артемовского, не то  какой-то оперетки «с пением и выстрелами», которые я видел в свои гимназические годы в Украинском театре на сцене  Киевского  народного  дома.  Так  начала  разыгрываться  красочная оперетка «Директория  и ее  атаманы». 
Ещё один архитектор государственности в Украине, не смотря на то, что ему номинально подчинялись сотни различных атаманов и батек, реальной властью тоже фактически не обладал. По Украине прокатилась невиданная ранее волна погромов и грабежей. Но как известно из стенограммы процесса над Ш.Шварцбардом – убийцей Петлюры (которого суд кстати оправдал), - когда к Петлюре в очередной раз прорвалась делегация евреев на станции Мамиенка с мольбой остановить погром, он заявил: «Послушайте, я не вмешиваюсь в то, что моя армия делает, и я не могу помешать им делать то, что они считают необходимым делать!». Как вам такой «Верховный Главнокомандующий»? Очевидно, что и этот, как охарактеризовал его Могилянский, «…упрямый хохол, несколько тупой, хитрый, недоучка и самоучка, но человек с настойчивостью, характером и огромным честолюбием, отравленный ядом случайно свалившейся в руки власти. Не теоретик и не мыслитель…», в стане которого с самого начала и до окончательного крушения по выражению генерала Деникина «легла печать анархии» в принципе не мог быть создателем государства. И нет ничего удивительного, что уже 2 февраля 1919 года Директория спешно погрузилась в вагоны и под ударами Красной Армии спешно покинула Киев. Началось повальное отступление. 
Понимая свою несостоятельность, уже из Винницы, куда после бегства с Киева прибыла Директория, в первых числах февраля французскому командованию за подписью Петлюры, Швеца, Макаренко и Остапенко была