И баб не целовал французских,
В проливе я Па де Кале
Одеколон бодяжил русский.
Он был мне слаще за вино.
Что в кубки из бочонков льётся.
А вместо баб я за оно,..
Вы поняли к чему ведётся?
Что-то заскрипело, потом затрещало и старый швартовочный резиновый кранец не выдержав напряжения лопнул, со звуком разорвавшейся ручной гранаты. Чайки кружившиеся беззаботно над причалом в Угольной бухте, подняв гвалт улетели в более спокойное место.
"Полундра братва!", крикнул боцман мичман Шепель, выбрасывая за борт запасной кранец. К стенке, с приспущенным флагом на грот мачте, швартовалась пришедшая с очередной боевой службы, засуреченная и закрашенная шаровой краской, в пятой предзаходной точке, под Кипром, ПМ-9, Севастопольской 16-й бригады УВФ, Краснознамённого Черноморского флота,
Держитесь севастопольские шлюхи - с морей пришли не видевшие почти год женщин, иссеченные солёными морскими ветрами и океанскими штормами военные моряки.
Весь офицерский и мичманский состав корабля высыпал на ют и полу-ют, высматривая своих любовниц, жён и родственников.
В предчувствии наживы - пришли все.И они не прогадали, как только были выполнены необходимые формальности, подписаны все документы и перегружены доставленные на Родину трупы погибших на боевой службе моряков, офицерский и мичманский состав загрузив в такси, свои чемоданы, с честно заработанным на боевой службе барахлом, рассосался с корабля по своим домам.
Замполит корабля, прихватив за какую то провинность молодого лейтенанта, оставил того дежурным по кораблю, дав ему в помощники, прослужившего полтора года старшину второй статьи Яковлева. Лейтенант, хоть и был молод по службе, но дураком по жизни от этого не стал.Проверив вахтенного у трапа и оставив в дежурке своего помощника, старшину второй статьи Яковлева, он выпил с годками, на камбузе чифира и отправился в самоволку к себе домой, не сдав табельное оружие.Какая там инструкция и какое там оружие, когда дома, одинокая, с глазами - выплаканными от тоски по мужу, в холодной постели, ждёт не дождётся, не вкушавшая год разнузданного секса, его молодая жена.
Проводив лейтенанта, Яковлев, достал книгу и откинувшись на баночке, начал читать, получая удовольствие, от книжных похождений романтика кардинала и его недругов мушкетёров, мешающих ему волочиться за королевой Франции.Когда уже Яковлев дочитал до того места. где кардинал должен был наконец-то уже впендюрить объекту своего вожделения, до глубины мозга костей, фривольное движение его мысли прервал вахтенный у трапа:
-Слышь Яша, здесь две какие-то шлюхи просятся к нам на борт.Что делать?
-Гони их на хрен в шею. Задолбали. Не успели прийти, как они тут как тут.Что не могут дождаться, когда нас отпустят завтра в увольнения?
-Иди сам и скажи им это.Мало того, что они пьяные в хлам, так одна из них утверждает, что она дочка нашего кэпа - Инка - королева Минки.
-Чееего!!- офонарел от такой наглости старшина - Не, ну это бля пизец - этой-то сучке, что надо на корабле? - ругаясь он вышел из дежурки.
Подойдя к трапу, старшина грозно спросил в темноту, что бурлила размытыми тенями. на стенке - А ну-ка кто здесь, покажись, не то хуже будет!?
Ответа не последовало, на стенке царило небывалое оживление - матросы плавмастерской предоставленные в эту ночь сами себе, устроили у трапа импровизированный базар, выложив пришкеренное от бдительного глаза замполита и особиста, честно купленное и наченчованное в Сирии барахло. Покупателями были мичмана и офицеры с соседних кораблей.Ходовым товаром в Союзе считались джинсы, мохер и дивной расцветки американская кремпленовая ткань.И всё это ходовое барахло, было вынесено на стенку матросами пришедшими в Союз с боевой службы.Были забыты ураганные ветра и штормовые моря.Война в Сирии осталась далеко позади, пришло время - команде пить и веселиться.
К ночному торговищу подтянулись вездесущие тётушки и бабушки с улицы Ревякина, торгующие не только своим домашним вином и самогоном, но и за соответствующую цену иногда и своим телом.Деньги, вырученные за сирийское барахло, уже осели в их бездонных карманах, а самогон и вино, для удобства перелитые в грелки, перебрасывались ими со стенки на ют корабля. Ревякинские тётушки бабушки, принёсшие вино, были женами и матерями офицеров и мичманов и по большому счёту, своей подпольной торговлей, подрывали корабельную дисциплину, но когда дело касалось выгоды, всё остальное отодвигалось в сторону.Такой же позиции придерживались и некоторые съехавшиеся со всего Союза на учёбу в Севастополь студенточки швейного техникума, шлюхи - мечтающие выйти замуж за моряка.Ну, а пока не найдя своего слепо-глухонемого капитана дальнего загранзаплыва - некоторые из прикрываясь надуманным родством с командным составом, уже успели просочиться через вахту на корабль и своим развратным поведением начали в корне подрывать воинскую дисциплину. Запахло махновщиной и анархизмом.
"В клюзах засвистал ветер".Так помнится говаривал один хитрожопый замполит с ПМ-138, (перешедший после развала Союза на должность начальника мастерских)старясь культурно описать военно-морской бардак.
Разогнать этот стихийно самоорганизовавшийся ночной бардак не представлялось никакой возможности, но комсомолец отличник боевой службы, старшина первой статьи Яковлев решил его всё таки пресечь.Он включил кормовой прожектор, навёл его на стенку и вдохнув поглубже морского вонявшего фикалиями и тухлой рыбой, севастопольского воздуха - стал вещать, как на комсомольском собрании:
-Товарищи военные моряки: матросы, старшины, мичмана и офицеры, а также гражданские лица, к вам обращаюсь я, старшина первой статьи Яковлев, помощник дежурного по кораблю.В это тяжелое для нашей страны время, (как вытекает из материалов двадцать пятого съезда партии), когда международный империализм не дремлет, а наоборот усиливает своё тлетворное влияние на нашу молодёжь, мы передовой отряд защитников Родины и будущие мирные строители коммунизма, должны не только сказать этим вражеским действиям, своё решительное - Нет! но и дать решительный отпор - связать зачинщиков этого безобразия и утром сдать их командиру корабля Савочкину! Требую немедленно выбросить за борт всё спиртное, запрещённую к провозу контрабанду, и прекратив это, позорящее честь и достоинство советского моряка, безобразие, разойтись по своим кораблям иначе я буду вынужден принять соответствующие меры.
На стенке на некоторое время воцарилась тишина, а потом по железному трапу, загремели шаги и на уровне палубы полу-юта показалось голова моряка, со сдвинутом на затылок берете:
-Слышишь ты, грёбанный салабон, до утра ещё дожить надо, - сказала голова,- Так что туши фонарь и вали на хрен на свой пост карась.Не мешай людям культурно отдыхать.
В говорившем Яковлев узнал годка из СМЦ, старшего матроса Синицкого. На шкафуте показались его годки и сочтя свою лекцию несколько несвоевременной и не актуальной Яковлев последовал мудрому совету, старших товарищей по службе. Выключив прожектор он убрался с полу-юта, и закрывшись у себя в дежурке, почти час старательно писал донос замполиту, стараясь никого не упустить из виду. Окончив свой эпохальный труд, он отнёс его в тайник, потом зашёл к своим годкам в шхеру и с чистой совестью принял участие в кутеже и разврате.
Ничего страшного в ту ночь, на плавмастерской не случилось, если не считать небольшого утреннего алкогольного отравления и лёгких венерических заболеваний, типа трипера и гонореи, которые через неделю слегка подкосили половину экипажа, включая и некоторых представителей из числа командного состава соседних кораблей, Но это не та трагедия, о которой стоило бы много писать.Бывает - дело-то житейское.
Если думаете, что автор преувеличивает, то таки нет - моего годка Серёгу Ефременко, отправили на "Кубани" в Союз с Тартуса с этой болячкой.По дороге он успел ещё и наградить ею пару врачих из экипажа судна.Ну, а те соответственно своих любовников в Союзе.Цена продажной любви в то время стоила пака мохеровой пряжи. Ченч - святое дело.
Так, что никакой трагедии, трипер или говоря по интеллигентному - гусарский насморк - дело житейское.Настоящая трагедия, со стрельбой и тремя трупами, произошла в ту ночь дома у сбежавшего с корабля лейтенанта, куда на огонёк и на палочку чая, (воспользовавшись отсутствием хозяина дома), заглянул, истосковавшийся по женской ласке старый холостяк замполит. Когда уже было выпито и марочное вино, и перемеряны все наряды, а на ухоженном пальчике, красовалось дивной работу восточных мастеров золотое ажурное кольцо сюзана, внушительного размера - входная дверь, открытая ключами, предательски скрипнув, открылась - впустив в квартиру своего хозяина.Скрипа входной двери, никто из любовников конечно не услышал - не до того было - кувыркающимся на хозяйской кровати людям.Они её так разогревали, что ещё немного и пошел бы дым.Лейтенант не стал этого ждать.Достав пистолет он расстрелял почти всю обойму в любовников, а последний патрон оставил себе.
Что-то не то было с некоторыми нашими замполитами; то боевой корабль не известно куда и не известно зачем угоняли, то пили беспросветно и беспробудно от скуки, то жизнь портили всему личному составу, сея интриги и подозрительность.Ну и конечно совращали чужих жён.Хотя некоторые из них, особо и не страдали целомудрием и высокой нравственностью - меняться партнёрами, во время гулянок, у них было в порядке вещей.В большинстве своём их мужья офицеры и мичмана смотрели на это сквозь пальцы - Люди во время войны хлебом делились, а тут...не резиновая, не сотрётся.
Автора, за то что он делал морякам наколки, один из таких деятелей зам по литрам , (решив оправдать свою никчемное существование на корабле), чуть не загнал в дисбат. Спасибо контр-адмирал Медведев вмешался - пресёк на корню его потуги.Справедливый был офицер - вечная и светлая ему память.
Послесловие:
Я был после службы на своём первом корабле ПМ-9. В ВМС Украины "Донбасс". Сказать, что увиденное повергло меня в шок, значит ничего не сказать.Но и тем не менее, он нёс достойно свою службу в ВМС Украины.
Он был в 90-е разграблен, а потом подожжён и это ему ещё "повезло", он остался на плаву,
другому кораблю ККС "Березина"повезло уже меньше, его просто продали туркам на металлолом.
После всех злоключений во время "русской весны" корабль "Донбасс" захватили россияне, которые разграбив его, вернули ВМС Украины.
С его борта пропало несколько моих картин, которые я дарил экипажу, надеясь на то, что они сделают на борту небольшой музей. Сделали - мои картины всплыли в Англии, где (так говорят) были проданы за десятки тысяч фунтов стерлингов. Картины семидесятых,