Обычно Ленка, слегка прикрытая купальником, заходила в воды Иссык-Куля в гордом одиночестве, а через некоторое время появлялась на берегу уже в сопровождении какого-нибудь местного мачо или отдыхающего с турбазы, готовая в любую минуту пожать загорелыми плечиками: «Не виноватая я – он сам пришел!». При этом у Ленки был постоянный мальчик, заботливо колдующий над ее чуть подгоревшей спинкой на пляже и склоняющийся по вечерам над гитарой и страстно голосящий «Романс о влюбленных»:
Синева, блеск воды,
Нет ни дней, ни часов, ни минут,
Облака в тишине,
Словно белые птицы плывут.
Только я и ты,
Да только я и ты, да ты и я,
Только мы с тобой,
Да только мы с тобой, да мы с тобой.
Было так всегда, будет так всегда,
Все в мире – любовь,
Да лишь она, да лишь она.
Пусть плывут века, словно облака,
Любви не будет конца
Во все времена.
Только я и ты,
Да только я и ты, да я и ты,
Только мы с тобой,
Да только мы с тобой, да мы с тобой.
Синим небесам
Я расскажу о том, что знаю сам,
Белым облакам
Я расскажу о том, как я люблю тебя,
Пусть только я и ты,
Да только я и ты, да ты и я.
Было так всегда, будет так всегда,
Все в мире – любовь,
Да лишь она, да лишь она.
Пусть плывут века, словно облака,
Любви не будет конца
Во все времена.
В тот самый памятный последний вечер наши мальчишки спустились с гор.
Красота там, конечно, неописуемая:
Журнал Данила Коржонова
Мы встретили их с радостью, высыпав гурьбой на крылечко. Быстренько разбившись на парочки, все как-то незаметно распределились по территории турбазы: Галка-маленькая упорхнула с твердо шагавшим подле нее Пашей на танцплощадку; Ленка, крепко прижатая к Сашкиному сердцу, застыла в тени коттеджа; Галка-большая отправилась вести ученые споры с тихо ее ненавидящим женатым Лехой Коршуном; Татьяну для прощального поцелуя вызвал в инструкторскую «отважный капитан» от горного туризма; а мы с моим мальчиком, выключив свет и обнявшись, сели на мою кровать...
Через какое-то время наш неумолчный шепот сменился его посягательствами на мои верхние одежды, потом дверь открылась, и нас отвлекли голоса Ленки и Сашки, испуганно исчезнувшие, стоило только нам вежливо, вполголоса, озвучить предложение: «Проходите, ложитесь, закуривайте!»
Наконец, мы не выдержали, крепко обнялись, приняли горизонтальное положение, и мой мальчик через минуту засопел... В том смысле, что заснул. Какое-то время я молча лежала, прислушиваясь к его дыханию и пытаясь дышать синхронно, ощущая, как сильно его волосы пахнут дымом и испытывая одновременно жалость, беспокойство и тихий восторг. Подозреваю, что именно тогда во мне проснулось и начало свою жизнь чувство материнства...
Пробудившись, я поняла, что нахожусь в полном одиночестве. На прикроватной тумбочке меня ожидал сюрприз в виде моей сломанной расчески. Мучимая догадками, что могло случиться прошедшей ночью, я с трудом причесала тремя зубчиками свои спутанные кудряшки.
... После завтрака мы, стоя по стойке смирно на площадке перед главным корпусом, мужественно выдержали торжественную церемонию прощания и лишь на словах доброго Татьяниного инструктора «До новых встреч на тропах седого Тянь-Шаня!» испытали настоящую горечь расставания.
Расставания с турбазой, с Иссык-Кулем, с летом по-киргизски...
