Forever!

Городок №, парк отдыха. Летняя эстрада.  С утра до вечера кто-нибудь митингует да выступает.  Начинают собачьи защитники, подхватывают кошачьи. Догхантеры прячутся в кустах с плакатами в защиту энцефалитного клеща. Затем прикатывает  – «Юнеско», чуть позже – «Гринпис». К обеду подваливают «Ночные волки» и фанаты Шнура. К полднику – мобильная конференция поэтов северо-западного округа «Я – Бродский», а через полчаса – тоже мобильная, но центрального «Я – не Бродский».  Симпозиум «Раввины Прибалтики и Пётр Чайковский», диспут-клуб «Кукуруза» и запрещённый «Тангейзер» в постановке театра одного актёра Туточкина - приезжают вместе на одной электричке.  К берегам прудов швартуются надувные матрасы лидеров ЗАО «Радужная Москва».  Со дна пруда выходят строем демократы, либералы, коммунисты и пр. - «Путин красава», «Путин сдохни», «Ессентуки forever!».  По воде шагает иллюзионист из Магадана.

Все хотят прав, свободы. Хотят быть услышанными, увиденными и понятыми.  На шум сбегаются футбольные фанаты и рихтуют буйную интеллигенцию битами, приняв её за форум эстонских оленеводов.

К полночи дворник дядя Федя, наблюдавший происходящее со стороны -  скорее с позиции «Я – Бродский», нежели «Путин сдохни» - звонит куда надо, во избежание трупов.  Внезапно парашютируется ОМОН и гасит сэйшен,  предоставляя потерпевшим спецтранспорт, ватные палочки и зелёнку.

И тогда дядя Федя начинает уборку: складывает эстраду в коробок, моет дорожки, сливает грязные пруды, наполняет чистые, поливает клумбы, пылесосит лужайки, причёсывает газон… И, наконец, утром, протерев краем фартука взошедшее солнце, говорит радостно:

- Какой же ты красивый, Господи…