Долог весенний день в деревне. Год им кормится. Первые петухи трубят «подъём!» уже в пять часов. Белая ночь сбивает ритм жизни. Кукушка на старом тополе отсчитывает сотни лет жизни, берёт небольшой перерыв и добавляет века всем живущим.
Неохотно уходит Двина с Емецкого луга. За десять дней уступила суше с десяток метров. Перелётные птицы снялись с зеркала луговых вод, выстроились в клинья и направились на северо-восток. В их голосах слышится радость. Береговые и островные базары полярных морей, тундровые озёра и болота ждут своих повзрослевших детей. На севере зародятся миллионы новых жизней пернатых братьев.
Не умеет человек летать. Лишь во сне это делает. Иногда плывёшь над головами семенящих нелепо людей, недоумеваешь: «Зачем ползать, если можно парить?».
Но прекрасен и страшен сон, в котором стремительно взмываешь вверх, к небу. Земля уходит из виду. И вдруг сознание восторженной души обжигается мыслью: «Не вернусь, не найду место, с которого улетел. Не увижу больше дорогих и любимых».
Просыпаешься в страхе. Приходит успокоение. «Здесь ещё, на родной земле. Потопчем её родимую, поползаем».
На часах четыре ноля. Полночь. За окном светло. Белая ночь вступает в свои права. Спит Емецкий луг. Всем спокойной ночи.
***
На снимке – Емецкий луг, 20 мая 2015, полночь.
