Письмо к Фиделии Бриджес

                                                                      Несравненная мисс Бриджес!

Если позволите, я буду обращаться к Вам просто по имени, ведь оно так певуче прекрасно, что хочется повторять его снова и снова: Фиделия... Фиделия... — чудесной музыкой звучит Ваше (латинское, кажется?)  имя в моих русских ушах.

Простите, что невольно нарушаю Ваш покой (прошло ровно 90 лет как Вы покинули этот бренный мир), но мне необходимо выяснить (прежде всего для себя) один важный вопрос, а именно: в чём притягательность Ваших картин?  Если говорить начистоту, их нельзя поставить в один ряд с шедеврами Тициана, Рембрандта, Ватто, однако есть в Ваших работах какая-то тихая прелесть. Цветы, бабочки, птицы... — такой бесхитростный сюжет, и, вместе с тем, как много в нём таится жизнеутверждающей силы!

Дорогая Фиделия, Вы не просто художник, Вы — волшебница: с помощью кисти и красок Вам удалось запечатлеть живую природу в её первозданной красоте.

Не будет ли, с моей стороны, дерзостью напомнить, что происходите Вы родом из города Салема (Сейлема), печально известного как «город ведьм» —  не в этом ли кроется одна из причин колдовского воздействия Ваших картин на зрителя? Изучив внимательно «Неполный список обвинённых в колдовстве на Салемских судах»(*), я с удивлением нахожу некую Сару Бриджес, быть может, Вашу далёкую прапрабабушку, впрочем, не исключено, что это всего-навсего совпадение...

Ваш земляк — писатель Натаниэль Готорн, чей суровый предок был в числе тех, кто выносил обвинительный приговор «салемским ведьмам», — хорошо описал пуританские нравы Салема в своих романах «Алая буква» и «Дом о семи фронтонах».
 
«Не может называться сейлемцем человек, чей отец и даже дед, не говоря о нём самом, люди приезжие, ибо ему никогда не понять поистине устричной привязанности коренного поселенца, над которым ползёт уже третье столетие, к клочку земли, где покоятся многие поколения его предков. Не важно, что город не радует его душу, что он устал от старых деревянных домов, пыли и грязи, от плоского ландшафта и плоских чувств, от леденящего восточного ветра и ещё более леденящей атмосферы общественной жизни: и эти, и любые другие недостатки, которые он видит или придумывает, не имеют ровно никакого значения. Чары не исчезают...». (**)

«Город ведьм» пробуждает моё любопытство: хочется взглянуть на него хоть одним глазком.

Фиделия, в это трудно поверить, но в будущем люди изобретут машину, благодаря которой можно будет перемещаться в пространстве, не выходя из дома.  Для Вас — это фантастика, для нас (людей XXI века) — обыденная реальность.

Один «клик» — и я уже в Салеме.

Это типичный провинциальный город (население чуть свыше 40 тыс. человек), главным отличием которого является навязчивое присутствие «ведьмовской» символики: владельцы магазинов и баров охотно используют в рекламных целях образ дамы на метле. Невероятно складывается жизнь: то, за что ещё недавно подвергали чудовищным пыткам и казни — сегодня является чуть ли не главной приманкой для туристов, принося неплохой доход городской казне. И вот последняя новость, которая, возможно, поставит окончательную точку в «салемском деле»: потомки казнённых «ведьм» требуют, чтобы имена их предков были навсегда очищены от всяких обвинений.

Искренне надеюсь, что сегодняшний Салем отличается от своего мрачного собрата из прошлого.

Фиделия, Вы вошли в историю, как одна из самых успешных американских женщин-художников конца ХIХ века: восторженное рукоплескание критики, высокий спрос на картины, избрание в члены Национальной академии художеств и Американского акварельного общества (куда женщинам, вследствие пресловутого мужского шовинизма, пробиться было, мягко говоря, нелегко)... — вот только малая составляющая Вашего прижизненного успеха. И всё же, надо заметить, признание не играло для Вас существенной роли, подтверждением чему служит Ваш дальнейший — замкнутый — образ жизни, из-за которого Ваша биография приобретает определённую недосказанность (это выглядит так, как если бы  книга оборвалась на самом интересном месте). Оградив личную жизнь от вторжения громких сиюминутных ценностей, быть может, этим Вы сберегли свой личный островок счастья, обретённый в лице немой матушки-природы? Этот ли запечатлённый в красках «островок» Вы пытаетесь донести до зрителя?

Безмятежность — пожалуй, именно это слово первым приходит на ум при взгляде на Ваши картины, что делает их удивительно схожими по настрою с работами китайских художников.

Секрет прост и, как часто это бывает, уходит корнями в детство: Ваш отец — Генри Гарднер Бриджес — был владельцем собственного корабля и одновременно командовал несколькими судами, арендованными  для торговли в Китае (в то время Салем был крупнейшим в Новой Англии центром морской торговли и судостроения). Из заграничных поездок капитан Бриджес привозил различные сувениры: веера,  фарфоровые вазы, статуэтки и, самое главное, китайскую живопись (в то время пользовавшейся чрезвычайной популярностью на Западе). Таким образом, искусство и философия Востока органично вплетались в Вашу жизнь, Фиделия, оставляя в душе яркий след.

Ваши родители были очень привязаны друг к другу. Настолько, что когда Вашего отца настигла внезапная смерть в далёком Китае, Ваша матушка пережила супруга всего на три месяца. Их смерть стала страшным потрясением для Вас (шестнадцатилетней девушки): Вы долго и тяжело болели. Любимое занятие — рисование — помогло Вам одолеть недуг (впоследствии в Вашем творчестве будет постоянно присутствовать тема хрупкости жизни).

А впереди уже маячили новые испытания: переезд в другой город, смерть старшей сестры Элизы, изнурительная борьба за выживание (материальное положение стабилизируется лишь тогда, когда Ваш младший брат Генри, став совершеннолетним, вступит в права наследования)...

Вы справитесь со всеми невзгодами, Фиделия. Проживёте долгую жизнь: в ней будет мало места личному (женскому) счастью, зато найдутся часы (много часов), заполненные творчеством.

И каждый, кто хоть раз столкнётся с Вашими работами, ощутит на себе их магическое воздействие, ведь (как справедливо заметил Ваш друг и учитель Уильям Трост Ричардс) «в них слышится голос самой Природы, и голос этот говорит на языке искусства»(***).

На том прощаюсь с Вами, несравненная мисс Бриджес.

Вся Ваша
        И. О.





Примечание:
(*) Р.-Х. Роббинс «Энциклопедия колдовства и демонологии», пер. с англ. Т.М. Колядич, Ф.С. Капица. – М.: Изд. «Астрель», 2001.
(**) Н. Готорн «Алая буква», пер. с англ. Н. Емельянниковой, Э. Линецкой. – СПб.: Изд. «Азбука-Аттикус», 2011.
(***) "The Voice of Nature"( The Art of Fidelia Bridges in the 1870's) by Katherine E. Manthorne