О себе
"Кому Крым, а кому Нарым", - рассудительно говорили сибиряки, среди которых прошла моя молодость, с 9 до 28 лет. Кому какая доля. Крыма я не видела, зато Нарым мне достался сполна.
Нарым – это старинное сибирское село. В нем, при царском режиме, отбывал ссылку молодой революционер Сталин. По имени села обширную территорию в Западной Сибири называли Нарымским краем. Не было такой административной единицы, это было понятие. Люди не говорили, например: "Я живу в Томской области". Говорили: "В Нарымском крае".
Сюда, в июне 1941 года, из латвийской столицы Риги привезли нашу семью – маму, брата и меня. Папу от нас отделили, когда эшелон со ссыльными стоял на станции Кирова, и заключили в лагерь. Нам дали срок ссылки – 20 лет.
Много разного было потом: освобождение через год после смерти Сталина, возвращение в Ригу, выезд в Израиль в 1970 году… Каждое такое перемещение означало полную ломку жизни. Каждый раз надо было заново учиться жить, как ребенок учится ходить. При этом не раз оступаешься и падаешь, получаешь синяки и ссадины…
Разве можно рассказать обо всем этом коротко? Моя покойная подруга Ася, тоже бывшая ссыльная, говорила: "Оставь, они, вольняшки, не поймут". И я так думала, пока мой внук Шарон не уговорил меня взвалить на себя эту задачу – написать книгу моей жизни. "Это история, - говорил он мне, - здесь никто обо всем этом ничего не знает. Нельзя, чтобы это пропало. Ты обязана написать об этом книгу". И я, в свои 78 лет, начала писать – на иврите, поскольку русского языка он не знает. Писала для него. Потом перевела ее на русский язык и издала в Израиле и в Москве, под названием "Сквозь три строя".
Если не считать специфических семейных событий, это книга об эпохе, о пути, который прошли сотни тысяч людей. Большей части их уже нет на этом свете. За них, молчавших, я рассказываю эту историю.
Больше всех других этапов жизни мою личность сформировала сибирская ссылка. Где-то глубоко во мне, израильтянке, журналистке на пенсии, еще живет босоногая девчонка из поселка Малые Бугры, которая безуспешно пыталась быть такой, как все местные дети – тоже, кстати, дети сосланных в те края раньше раскулаченных крестьян.
|