- Вот, касатик, передали из Голубинского скита, что на погорелках, монашки. Дюже об вас беспокоятся, - она поправила платок, потуже завязав его спереди крепким узлом и взглянула на незнакомца.
- Спасибо, мать! Что бы мы, патриоты России, без вас делали, без вашего женского внимания и заботы, - он принял у неё корзину и поклонился.
За его спиной у ствола дерева лежал подручный, а рядом стоял привязанный гнедой жеребец, видимо, ждали они сегодня долго свою посылку.
- В другой раз к вам монашенка придёт, старая ваша знакомая, - проговорила женщина, - она просила сегодня на словах передать, что очень скучает по вас и помнит, но пока не может отлучится из скита, боится слежки.
- Есть повод бояться? - насторожился незнакомец.
- Не знаю, милок, она так просила обсказать, а что уж там, про то не ведаю! Вы у Тихона Ивановича расположились? Там у него хороший дом, не порушенный, цельные хоромы, - добавила она. - И далеко он, кто туда сунется?
- Всякое может быть, - военный поставил корзину возле своего солдатика, а сам отвёл женщину в сторонку и стал спрашивать. - Я знаю, что вы из Слободки сюда приходите, скажите, знаете где сейчас Афанасовы проживают?
- А вам из них кто нужен-то, Андрей или сам Марк?
- Марк Анатольевич меня интересует.
- Он в дому у сына, которого забрали по вербовке на фронт, там же в своём селении Никольском, нашего уезда... Что-то ему надобно передать? Так я схожу туда, не далече, - ответила женщина и спрятала руки в фартук.
- Значит, Андрея забрали по вербовке? Плохо это... - он потоптался на месте и снова спросил. - Их благородие капитан Еремеев интересуется, кто у вас в Слободке, а может быть в Фоминках остался многодетный, кто там до сих пор проживает в своём дому? Ждём своих людей для встречи, а место нужно подобрать безопасное.
- У нас есть такие... А какое место вам интересно?
- Всё-таки Фоминки, деревня в глухом лесу стоит, а в Глазунове, нам известно, есть взвод охраны, а шуметь бы не хотелось, - ответил военный.
- Понимаю, в Фоминках, мой господин, проживает Прохор Беседин с семейством, там много ребятишек. И ещё там живёт отец Серафим Анисимов, батюшка с местного глазуновского прихода, последнего, оставшегося после появления этих безбожников в наших местах. Но только сразу скажу, что его внук Иван у бандитов энтих в ЧК служит, а младшенький при нём туточки проживает.
- Ценная информация! Спасибо мамаша, очень выручила, - он повернулся к своему порученцу и дал ему сигнал собираться. - Тогда к Афанасову не надо ходить, мы его сами оповестим, как прибудем на место, - загадочно произнёс он и откланялся.
Вернувшись с провиантом поручик Морозов сразу прошёл в комнату к штабс-капитану Сурину и встал рядом с ним у стола с разложенной на ней картой.
- Вы плохо выглядите Илья Иванович, наверное мало спите? - спросил поручик.
- Наверное... Ну, что там? Узнал чего-нибудь у этой женщины? - поднял на него глаза Сурин.
- Всё выяснил в точности, эта хозяюшка врать не будет, - и Морозов рассказал штабс-капитану все последние новости уезда.
- Ну, что же, Фоминки неплохое место для сбора, но это отложим на потом, а пока передайте нашим людям в Курске, чтобы предупредили Георга и остальных с ним пришедших, - выслушав поручика, заговорил Сурин, - пробираться в эту глухую деревушку и там подождать нашего проводника. Им неизвестно место пребывания Еремеева и проводник их уведёт в определённый день, который мы им назначим, а пока пусть пробираются ближе к нам и остановятся у этого Прохора. Будет гарантия, что никто из местных не посмеет никуда отлучиться при угрозе уничтожения семьи с детишками. К тому же, не мешало бы произвести разведку в Глазунове. Там располагается госпиталь для раненых красноармейцев, это нужно будет при нашем выступлении... Давайте, действуйте! Человека своего в Ровенках предупредите, чтобы постарался создать такую ситуацию, при которой в ближайшую неделю никто бы не смог выехать в Глазуново, и тем более в Фоминки.
- Будет исполнено, господин Сурин! - Морозов развернулся на каблуках и затопал по коридору на выход.
Вениамин Сергеевич Жуков пригласил к себе усатого Дроздова с отчётом по финансам, а потом спросил:
- В Курск отчёт отвезёшь, а то пора уже, требуют?
- Мечников заболел, что я одни на отдел-то!.. Ещё и партию хлеба принять надо с утра, какое там в Курск!
- Ясно, тогда пошлём твоего бухгалтера Зимина. Отпустишь?
- Пущай едет, проветрится, можно!
- Тогда позови его ко мне прямо сейчас, - попросил Жуков и стал складывать на столе бумаги.
Зимин вошёл и поправил очки на носу, в последнее время он жаловался на ухудшающееся зрение и его Дроздов не очень-то эксплуатировал, лишний раз все нужные графики чертил и переписывал сам.
- Вот что, Сеня, завтра поедете с утра в Курск с сопровождающим, Киреев с тобой поедет. Повезёте финансовый отчёт и зайди за одно к доктору окулисту, пусть посмотрит и скажет, что у тебя с глазами. Я знаю хорошего врача недалеко от станции живёт, адрес тебе дам, покажись ему, скажи, что товарищ Жуков прислал, он меня помнит.
- Будет исполнено, товарищ Жуков, - Зимин снял очки и протёр глаза платочком.
- Сейчас вот только всё для тебя сложу в папку и дам портфель понадёжнее, все документы, и которые Родионов подготовил, и что сейчас от Дроздова получил, все будут у тебя вместе, а в отдельном конверте заявки на следующий месяц, отдашь товарищу комиссару по финансам в Курске и не забудь добавить на словах, что нужны дополнительные средства на приюты, - Жуков проверил все бумаги ещё раз по входящим номерам, сходил к секретарю и выдал Зимину портфель с папкой и конвертом.
Поздно вечером приятель Нефтерева Артём Киреев возвращался домой с охраны станционного оборудования. Он уже почти переступил порог своего дома, как к нему спешно подошёл Данила Вяликов и отвёл в сторону за рукав.
- Ты ведь тут в Шохино живёшь? - спросил он, оглядевшись по сторонам и прислушиваясь к дальним паровозным гудкам.
- Да, и Днестров рядом туточки, - указал рукой на дома, возвышающиеся на пригорке, Киреев.
- Вот и ладненько, - Вяликов закурил и успокоился, - завтра часиков в шесть утра забежишь в соседнее Ульянково, товарищ Жуков приказал. Отнесёшь туда вот это, - он протянул парню запечатанный конверт, - в детский приют, и скажешь на словах, что поезд на Курск, в детский приёмник-распределитель, будет в следующий понедельник. Понял?
- Да, выполню, - парень замялся, но всё же спросил. - А ведь мы тоже утром с Зиминым выезжаем, как я успею?
- Конечно. Ты из Ульянково сразу на станцию и придёшь, он уже тут тебя ждать будет, из Ровенок его встречать не нужно, сам прибудет без сопровождения. Поезд только в десять часов, так что сто раз успеете, - Вяликов похлопал Киреева по плечу и исчез в темноте наступающей ночи.
Киреев потоптался на пороге, снял с головы пропылённую за день будёновку, а потом поднялся на крыльцо и вошёл к себе в дом.
В половине восьмого утра, не дождавшись сопровождающего его из Ровенок Киреева, бухгалтер Зимин стал спешно собираться на станцию. Поезд уходил в десять часов, но нужно ещё было дойти до станции Шохино и взять билет по предъявлению мандата. И тут в квартиру на Трубной улице позвонили, Зимин пошёл открывать дверь. На пороге стоял, как всегда румяный и улыбчивый Вяликов.
- Сеня, ты готов уже? - спросил он, проходя в тесный коридорчик.
- Да, уже... А где Киреев? Я уж хотел было забежать к нам перед отъездом и узнать, куда он пропал? - суетился Зимин, протискиваясь в комнату обратно, и отпихивая от вешалки с верхней одеждой Вяликова.
- Не нужно никуда заезжать, я тебя сегодня сопровождаю прямо до места. Кирееву вчера задание было дано, отнести в детский приют письмо для директора. Он с утра туда отправился в Ульянково, и видимо, припозднился.
- Понятно, - Зимин выскочил из комнаты уже одетый и с портфелем. - Ну, тогда пошли! - весело сказал он и хлопнул Вяликова по плечу.
Они вышли на просыпающуюся Трубную улицу, которая упиралась в котельную кирпичного завода, отчего и получила своё громкое название и быстрым шагом направились к базару.
- Поймаем попутную подводу, или не будем ждать? - спросил Вяликов у бухгалтера.
Тот посмотрел на свои карманные часы и закивал головой:
- Не будем, тут пешком два шага до Шохино, всего три версты. Вон, Днестров каждый день бегает туда и обратно, и ничего, везде успевает.
- Днестрова злоба гонит и кормит пролетарский энтузиазм, - буркнул Вяликов и огляделся по сторонам, ища глазами подводу, ехавшую в сторону Шохино. - Да, и правда с утра не дождёшься, все наоборот оттуда в Ровенки на базар едут. Пошли, быстрее дойдём, - Вяликов подхватил под руку Зимина и они пошли быстрым шагом по тротуару на выезд с базарной площади.
Они прошли будку обходчика и приближались к станции. Зимин посмотрел на часы, было девять утра и он обрадовался, что так быстро удалось дойти до Шохино. Бухгалтер прибавил шаг и спустился к насыпи, дальше дорога шла вдоль путей по лесополосе, до станции оставалось пройти каких-то полкилометра. И тут Вяликов забежал вперёд, чуть притормозил и стал заваливаться на Зимина.
- Тебе что плохо, Данила? - с тревогой в глазах спросил тот.
- Да, немного, голова что-то закружилась, - ответил Данила, а сам достал нож с широким лезвием из голенища высоких чёрных сапог.
Зимин немного отстранился, подался вперёд и поправил очки на носу, чтобы лучше разглядеть состояние своего сопровождающего, но тот ему не дал этого сделать. Он воспользовался паузой, и когда Зимин поставил свой портфель на землю, чтобы ближе подойти к Даниле, хладнокровно всадил нож ему в спину. Бухгалтер вскрикнул, развернулся лицом к своему убийце, удивлённо взглянул на него и стал задыхаться. Вяликов толкнул его в грудь и повалил на землю на корни старой берёзы. Зимин похрипел ещё с полминуты и затих навечно.
Вскоре на товарной станции рядом с обгоревшими постройками старых лабазов Вяликов встретился с Народицким. СтанИслав взял из его рук портфель Зимина и недовольно покрутил его перед носом:
- Что-нибудь ценное? - спросил он и сдвинул свою стильную шляпу на затылок.
- Нет, ничего тут ценного, но может быть ещё господам пригодятся. Это финансовый отчёт за последние три месяца, в Курск везли. Но, как говорится, сейчас каждая бумажка со стола начальника ЧК на вес золота, - улыбнулся Вяликов. - Не тащить же обратно в город, а вы там уж как-нибудь этим распорядитесь сами. Но, ради этих бумажек я бы никогда не ввязался в такую историю, с риском раскрыться. Если бы господин Сурин не приказал... А так, из за этого барахла рисковать... Но ты понял!
- Его приказ был, не за этими бумажками лезть, а чтобы в Ровенках все оставались на своих местах, и ты умело сработал. Я надеюсь, после этого громкого убийства, чекисты не сунутся по деревням, - Народицкий ухмыльнулся и добавил, - Георгий
