Ранняя осень дождливо дышала. В глухую ночь продольный ветер и поперечный ветер встретились и возились до самого утра. Когда рассвело, маленькая девочка увидела в окно, что мелко вздрагивали мокрые деревья и понуро смотрели на неё, смотревшую на них. А в соседней квартире черноволосая женщина разрешила своему молодому лицу приблизиться к спящему лицу лысого парня, чтобы поцеловать его. Он открыл глаза и спросил: - Ты? Она ответила: - Да. - Откуда? - Это он спросил. - Что? - Это она спросила. - Откуда у тебя такое красивое лицо? И они осторожно целовались, чтобы не мешать будильнику измерять комнату секундами. На маленьком личике будильника, помимо чёрных усов, было что-то ещё. Внутри него изо всех сил напрягалась тонкая батарейка, и не была уверена, что её хватит надолго. Серый фасад девятиэтажки хмуро помалкивал. Внезапно образовалось прямоугольное отверстие, из него вышли двое, Джуган и Калган, которые решили, что надо пойти, чтобы поработать, чтобы заработанными деньгами заплатить за жильё пожилой стерве, худой хозяйке однокомнатной квартиры. Над двором господствовала седина неба. Джуган спросил: - Калган, слышь? У тебя есть что-то, чтобы дать кондуктору? Калган брякнул: - Ага. - Что ага? - У меня есть, что ему дать, чтобы он разрешил нам ехать. Джуган проговорил: - Братуха, Калган, куда мы вообще идём? - Почём я знаю, куда? Возможно, на работу. - А где мы работаем, не скажешь? - Ты что, Джуган? Не шути так. А то я подумаю, что у тебя склероз. - Да ладно, братуха, я шучу. И двое резво повернули на перекрёстке, где встретились продольное с поперечным и не хотели расставаться. Двое приехали в столицу, чтобы прижиться. Уже через полтора месяца большой город влюбился в странных братьев, они чувствовали, что это так, им было приятно, что заставленное домами пространство заботилось о них, как могло, а оно многое могло, ведь было чересчур огромным.