Дружок, хочешь, я расскажу тебе сказку? Да, не новую, ты ее уже слышал, но сегодня я расскажу тебе так, как все было на самом деле. Слушай. Итак…
Было у царя-батюшки три сына. Двое умные и младший, как обычно в сказках, дурак. Иван-царевич звали. Был он самым любимым у отца из трех сыновей. Почему? Ну, может быть, потому что головенкой был слаб, не мог корень из четырех вычесть и параболу от функции построить. Ну, или корова через «а» писал. Короче, царь любил его больше всех. Выросли сыновья и дал им отец лук со стрелами: идите, мол, в поле, шарахните куда-нибудь стрелой, в чей дом попадете, там и невесту ищите.
Стрела старшего улетела в окно боярского дома. Разбила стекло. А тут и глава семейства в подштанниках с похмелья злой выскочил с ремнем в руке, а разобравшись что к чему, увел старшенького брагу квасить за невесту: дочь была у боярина на выданье.
Стрельнул средний брат. И на тебе. Ладно бы бояре, сливки общества, бомонд с лаковой каретой в стразах и лошадьми, крашенными в радугу, олигархи, одним словом. Досталась среднему брату купчиха. В смысле дочь купеческая. Стало быть, дитятко крупного бизнесмена. Ну, ладно. Не олигарх, подумал средний царевич и пошел жениться.
Ну, а младший, Иван-царевич, поспешил. Разбежался и на ходу стрелу-то не туда и пустил. В лес самый, надеясь, что за него, такого двоечника-троечника, хоть дочка лесника пойдет. Сорвалась стрела вверх, полетела, запела… Долго потом это пение ее младший сын царя-батюшки в ушах слышал, аж сердце замирало. Побежал в лес, а там слышит, кто-то орет не своим голосом.
Вышел Иван-царевич на полянку и видит, стоит здоровенный мужик, бородищей оброс, волосищей зарос, в зипуне, лаптях и онучах на босу ногу, и орет, а у него в филейной части стрела торчит.
- Ой, прости, мил человек, что стрелу тебе в одно место засадил, - повинился царевич, стрелу вытаскивая.
- Вот, блин, пошли детушки! То в школах стреляют, а тут уже и человека подстрелили!
- Так я это ж, того… не нарочно. Я ж не туды стрелял-то.
- А кудысь? Еси руки кривы, то хоть очки штоль одевай, здоровый детинушка, а ума нет, - сердился мужик.
Вздохнул с грустью несостоявшийся жених.
- А у кого он есть-то, ты скажи, мил человек? А мне царь-батя наказал, куда стрела попадет, та и невеста.
- Ыш, ты, как дела-то повернулись, - пожалел его подстреленный. – Звать-то тебя как?
- Иван-царевич я. Ваня, значит.
- Эх, горемычный ты, - взгрустнулось мужику. – А я вот Афанасий, тутошный я.
Иван-царевич посмотрел на это чудо-чудное и вдруг предложил:
- Я в тебя попал? Попал. Жениться надо? Надо. Так пошли, Афоня, я тебя с родителем познакомлю. Ничего, что мужик-лапотник, а за невесту сойдешь. Если бороду сбреешь. Поженимся, как в заграницах делают, чтобы ко мне этим вопросом никто не домогался. Слыхал про тридесятое-то царство? Вот. Был мужик-лапотник, а стал..вообщем, царем меня выберут, я тебя замом поставлю. Ну, или воеводой станешь. Соглашайся, а? Пошли жениться.
Мужик аж отшатнулся.
-Чур меня! Чур! – кричит, а потом в ноги повалился. – Пожалей ты меня, царевич. Хде ж видано-то, шоб царский сын да на мужике женился? Это ж горе-то како!
Плачет, слезами обливается, а Иван-царевич в затылке чешет: что ж делать-то, папаня поедом всю плешь проест.
- Как же мне быть? Приказ есть приказ… Мне с тобой тоже целоваться радости мало.
Тут собеседник шапку снял, к болоту подошел и хвать что-то из воды, а сам плачет. Поднес и показывает.
- Парень, ты отпусти меня, что ли, восвояси-то. Не погуби, Ваня! Вот хотя бы лягуху эту возьми в невесты, а по что ты со мной позорится будешь? А лягуха, она ж полезный зверь. В огороде там каком или вот эту… калогию в кадушке определять. Возьми, а?
- Кадушка, говоришь? А что, это сейчас модно. Ладно. Иди себе с миром, а лягуху давай. Путь живет.
Забрал он у Афанасия стрелу и пошел себе с лягушкой, папеньке своему невесту показывать. А мужик, только лишь Иван-царевич из вида скрылся, вприсядку пошел, калинку-малинку запел. «Вот и пристроил я младшую внучку бабы Яги Василису Премудрую. И от меня толк есть, а то все Бабайка да Бабайка! Иди вон, пужай малявок всяких! Ага! Счаз! Побягу пужать! И чтобы знали: не Бабайка я, а Бабай Лешьивич! Во! Пойду-ка тетку свою Ягу обрадую, шо девку замуж выдал, а то бы так в лягухах и просидела», - подумал он и припустился бежать в лес во весь опор.
Шел Иван-царевич домой лесом-полем и думал: «Вот тебе, Ваня и пение стрелы. Подумаешь, боярышня да купчиха, а у меня невеста пооригинальнее будет». И вдруг услышал он:
- Ква-ква, Иван-царевич, возьми меня в жены…
А далее и так понятно, что дальше было.
