Мне всё не даёт покоя стих поэта-фронтовика Иона Дегена. Вот он:
Мой товарищ, в смертельной агонии
не зови понапрасну друзей.
Дай-ка лучше согрею ладони я
над дымящейся кровью твоей.
Ты не плачь, не стони, ты не маленький,
ты не ранен, ты просто убит.
Дай на память сниму с тебя валенки.
Нам ещё наступать предстоит.
Уж больно он какой-то мерзкий. Это точно фронтовик писал? Симонов, к примеру, писал немного по-другому:
Умирают друзья, умирают…
Из разжатых ладоней твоих
Как последний кусок забирают,
Что вчера еще был — на двоих.
Или вот ещё Симонов пишет:
Солдаты помнят тишину,
И хриплый командирский мат,
И взгляд, пронзивший вышину,
Когда упал на снег комбат.
Солдаты помнят все бои,
А ночью плачут и кричат.
Им снятся мёртвые СВОИ,
Они приходят и молчат.
Солдаты плачут по ночам,
Во сне, сжимая автомат.
Их водят жёны по врачам,
А им всё снится их комбат.
Можно себе представить, что эти солдаты снимут со своего убитого комбата валенки или сапоги? Думаю, что нет.
А в стихе Дегена дружба описывается как-то по-людоедски. Хотя не думаю, что людоеды так поступают со своими товарищами, так даже звери не поступают. Лирический герой Дегена не утешает своего умирающего товарища, не плачет над ним, а греет над его горячей кровью руки и просит не звать понапрасну друзей, видимо у него есть желание попользоваться имуществом умирающего единолично и он грабит его без зазрения совести, не дождавшись даже смерти его.
В рецензиях и комментариях на этот стих восхищаются: «Ах, какая правда о войне!» Да, война вещь жестокая, грязная и циничная, но она не превращает людей в уродов и отморозков. По крайней мере, не всех.
Какая правда о войне!
А что другие поэты-фронтовики пишут неправду?
Вот стихотворение Ю. Друниной:
На носилках, около сарая,
На краю отбитого села,
Санитарка шепчет, умирая:
— Я ещё, ребята, не жила…
И бойцы вокруг неё толпятся
И не могут ей в глаза смотреть:
Восемнадцать — это восемнадцать,
Но ко всем неумолима смерть…
По логике лирического героя Дегена, бойцам надо по-быстрому раздеть санитарку и изнасиловать, пока та ещё тёплая, а не мучиться от несправедливости войны, что она, девчонка, умирает, они, парни, стоят живые.
Или вот ещё Друнина пишет о своей погибшей подруге, герое Советского Союза Зинаиде Самсоновой:
С каждым днём становилось горше.
Шли без митингов и знамён.
В окруженье попал под Оршей
Наш потрепанный батальон.
Зинка нас повела в атаку.
Мы пробились по чёрной ржи,
По воронкам и буеракам
Через смертные рубежи.
Мы не ждали посмертной славы -
Мы хотели со славой жить.
…Почему же в бинтах кровавых
Светлокосый солдат лежит?
Её тело своей шинелью
Укрывала я, зубы сжав…
Белорусские ветры пели
О рязанских глухих садах.
Лирическая героиня Друниной не снимает с мёртвой подруги шинель, а укрывает её своей. А речь идёт о январе 1944 года, в Белоруссии в это время года не жарко.
По-моему, в поведении лирических героев Друниной и Симонова просматривается типично человеческое поведение, или типично русское, возможно, у других народов грабить своих умирающих товарищей это нормально, я не знаю.
В своём стихе Деген описывает наших дедов и прадедов какими-то выродками. Как тут не поверить «западной» лжи, что советские солдаты изнасиловали 2 миллиона немок и, в принципе, были мародёрами? Получается, что и гордиться нам своими предками не стоит: вон они, что вытворяют со своими умирающими товарищами.
Стих этот мерзкий гуляет по интернету, а стихотворения поэтов-фронтовиков Друниной, Симонова, Твардовского, Наровчатова, Ваншенкина почему-то нет. Наверное, они идеологически не выдержаны: лирические герои этих авторов, русские люди на той страшной войне, показаны людьми и Героями, а не мразями, как в стихе Дегена.
и отомстить за смерть товарища, снимает с него мертвого валенки.
Что в этом предосудительного? Зачем они мертвому?