ОТВАГА

1
Вася Панов был крепышом ещё с детства – ладно скроенный, с сильными руками и ногами, небольшого роста и большой головой. За глаза все называли его шкетом, но если кто-то осмеливался напрямую это сказать, то тут же получал по роже, несмотря ни силу обидчика, ни на его рост, вес и возраст.
Когда началась война, он работал токарем на заводе, успев до этого окончить ремесленное училище после восьмилетки.  У него была «бронь», но всё время долбил военкомат своими заявлениями с требованием, снять с него «бронь» и отправить на фронт.
Попасть в армию помог случай. Враг подступал к городу, и благодаря своему другу, комсомольскому работнику (тот сумел снять «бронь»), попал в добровольческий батальон комсомольцев.
- Береги себя, но воюй, как отец! – сказал мама, напоследок перекрестив сына. 
В первый же день пребывания в батальоне Вася разбил нос своему взводному по известной причине: тот назвал его «шкетом». Сержант  пригрозил ему трибуналом, но замполит сказал.
- Новобранец Василий Панов присягу ещё не принял, а в другой раз пойдёт в штрафбат.
И парня перевели в другую роту. 
Здесь ротный старшина, мужик лет сорока, с бритой головой и висящими усами, спросил.
- Ты, говорят, драчун?! Сила надо показывать врагу, а не собратьям по оружию. Служи, а там посмотрим, каков ты в деле. 
Но при раздаче оружия он, всё-таки, отомстил Василию за взводного: всем выдали автоматы ППШ, а ему «трехлинейку»,  чем того очень обидел.
Смолоду Вася славился своей смекалкой, поэтому он отлично овладевал оружием и стрельбой, лихо колол штыком и орудовал саперной лопаткой, вышагивал строем. В общем, за десять дней из него вышел настоящий солдат, не хватало только проверки боем. Вскоре батальон отправился на передовую.

2
Они попали туда в самый разгар отступления: их измотанный боями полк откатывался  на Юго-Восток, к Дону.
Батальон получил приказ – держать дорогу до подхода свежих сил. Им был придана батарея «сорокапяток»,  сапёры уже минировали  дорогу перед ними, а телефонисты тянули кабель связи.
Старшина, раздавая боеприпасы, проговаривал.
- Берегите патроны, ребята! Это все, что полковые смоги дать.
Боец Панов, как и  все, принялся копать индивидуальный окоп, а потом стал маскировать её  камнями известняка и полынью.
Через два часа появилась «рама», а ещё через полчаса налетели Юнкерсы.
Васька забился в окоп и трясся вместе с землей, что была снизу и падала сверху вперемешку с песком и пылью, которая воняла пороховой гарью. 
Когда самолеты улетели, кто-то с батареи крикнул.
- Танки!
Взводный  закричал.
- Приготовиться в бою! Открывать огонь только по моей команде!
Василий высунулся из окопа, и первый раз увидел воочию  танки. Издали они походили усеченные, грязно-серые пирамидки. Иногда они стреляли, тогда из пирамидки вырывался клуб дыма и огня, и появлялся вой снаряда. Стреляли по пушкам, которые стояли метров за  тридцать от их ячеек, поодаль от них находился командный  пункт батальона. 
Танки шли, вернее сказать, ползли, не по насыпи дороги, видимо фрицы знали, что там мины, а вдоль кюветов и справа, и слева.
Когда они приблизились на расстояние точного выстрела, застучали «сорокапятки», пять из шести. Одну вывели из строя  при налете.  Заухали ротные минометы.
Поступила команда: «Открыть огонь!»
Слева захлопали противотанковые ружья, в простонародье «ПТР»,  застрекотали автоматы, не стрелял только Васька. Если честно, он и не видел в кого ведут огонь бойцы, поэтому берёг патроны.
А танки приближались, за ними бежали, стреляя на ходу, фигурки в касках. Тогда и Вася  стал стрелять, целясь в грудь. Свалил одного, за ним упал второй…
За стрельбой он не заметил, как позади него из пыли, лязгая гусеницами, показалось чудовище с крестом на борту.
- Как здесь очутился – мелькнуло в мозгу, но рассуждать было некогда.
Видимо, танкисты его тоже не заметили, что позволило нему достать спички, зажечь бутылку с зажигательной смесью и кинуть её в корму танка.
Машина вспыхнула и, проехав ещё чуток, встала, её мотор заглох. Из люка башни высунулась голова в черном шлеме. Васька прицелиться и выстрелил. Он не понял - попал или нет, но голова исчезла. А танк уже вовсю горел, чадя огневой чернотой всё сильней и сильней.  И тут «сорокапятка» его  добила, влепив ему снаряд в противоположный от бойца борт. 
- Эй! Ты живой!
Василий обернулся на голос, к нему полз старшина.
Пацан кивнул.
- Ты с ТПР обращаться умеешь?! – спросил тот.
- Ну, стрелял холостыми раза два на учениях.
- Пойдет! Беги туда. – старшина показал рукой на соседний окоп – Там весь расчет  полёг, а я - к пулемету, и там, кажись, тоже беда. Молчит, зараза!
Под вист пуль Васька ринулся зигзагом туда, добежав, он увидел мертвых солдат. Ему пришлось вытаскивать их из окопа, чтоб не мешали. Приятного тут было мало, поскольку он их знал и впервые увидел окровавленные  трупы.
Справа снова застучать пулемёт, послышалось многоголосое «Ура!!!» и усилилась автоматная пальба… затем стихло, стреляли только где-то впереди. 
Василий поглядел в сторону немцев: танка, пыля и отстреливаясь, откатывались назад.
- Ааа, гады! Не нравиться!
Зло сказал боец и принялся проверять ТПР и боезапас: два магазины ППШ оказались полны, а патронов для ТПР осталось три штуки. Уцелело и само ружьё.
Справа что-то зашуршало, Вася скинул автомат.
- Погодь, Васёк! Это я, Сашка Кузнецов.
- Ты чего здесь?! – удивился парень.
- Взводный прислал. Вот тебе. – Сашка кинул в окоп оцинкованную коробку патронов для  ружья и добавил. – Теперь я при тебе буду.
- Это хорошо, всё не одному отбиваться! – сказал Васька, открывая цинк. 
- Думаешь, опять полезут?
- А то! Куда ж им деваться! Слыхал, что замполит говорил: если они нас к реке прижмут, то всем хана придёт. А кто там, за дорогой,  «Ура» орал?!
- Да, фрицы прорвались за линию обороны, а тут подоспел наш резерв – два взвода, и старшина им врезал вдоль окопов из пулемёта. Вот мы и бросились на «Ура!» в контратаку, вроде на испуг взяли.
- Ясно!
- А ты чем занимался, в окопе отсиживался?!
- Почему в окопе?! Я танк подбил,
- Пальцем чё ли?!
- Зачем пальцем, для этого дела зажигательная бутылка имеется! Видишь, как горит? Красота! – весело сказал Васька.
- Эх, мне бы так! – позавидовал Сашка, глядя на горящий танк. 
- Ещё успеешь. Лезь сюда, скоро начнётся! 

3
И началось!
Где-то загрохотало, послышался вой снарядов. Их разрывы перемешивали землю, камни и песок, поднимая тучи пыли и дыма.  Но стреляли плохо, видимо, пристрелка  не очень точной.  Вася лежать на дне окопа, прижимая телом ТПР к земле. 
– Лишь бы уцелело ружьё! – билось в голове.
Через час канонада кончилась. Ветер отнес дымную пыль в сторону, и вдалеке стали видны танки, а за ними шла пехота.   
- Подпустим поближе, и будет выбивать по одному. –  сказал Васька напарнику. 
- Эй! Кто живой есть?! – вдруг, истошно крикнул Сашка.
Рядом никто не откликнулся.
- Чё орешь, как резаный! Мы же живые, значит, и  другие есть.
Как бы в подтверждение его слов, справа и слева вверх кто-то запустил сигнальные, зеленые ракеты сразу по три штуки.
Они подняли головы, и увидел самолёты, которые шли в сторону противника. 
- Наши! Это наши! – закричал Сашка.
Солдаты с восхищением смотрели на  падающие бомбы, их разрывы, как валяться на землю  немецкие  солдаты, и как горят машины с крестами на башнях.
За грохотом взрывов они не услышали, как  на бреющем полёте над ними прошли «штурмовики», только увидели их на выходе из пике.
А дальше загорелась степь  от термитных реактивных  снарядов, и в этом огне горели фашистские танки и плавились, стекая на землю, фашистские треклятые кресты.
Васька снял каску, вытер пот со лба и уселся на край окопа.
- Лезь сюда, а то убьют! – сказал Сашёк снизу.
- Им сейчас не до меня! -  с усмешкой произнес тот, стягивая сапоги, чтобы перемотать портянки. 

4
Когда бой закончился, солнце уже клонилось к закату, и батальон вывели с передовой на отдых.
Тут старшина сказал, хлопнув Василия по плечу.
- А ты вояка ничего! Могёшь!
- Да, я чё?! Я не чё! – смутился Васька.
- Скромничать тут нечего! Вовремя  ты его завалил, если б не ты, то тот танк много чего натворил в нашем тылу. В общем, молодец! Только я не понял, зачем тебе и автомат, и винтарь?
- Я хочу ППШ себе взять, а «трёхлинейку» вам принёс.
- Ааа! Тогда ладно! – сказал старшина,  забирая винтовку.
- Я чё хотел спросить? – робко сказал Василий. 
- Ну, спрашивай!
- Наших много полегло?
- Да, почти половина личного состава! – посуровел старшина. – Кстати, тот взводный, которому ты нос расквасил, тоже погиб, когда его взвод атаковал немцев. 
- Так  уж получилось, а человека жалко. – хмуро сказал Вася.
- Ты, парень, не журись, в жизни всяко бывает, но запомни: своих бить не гоже. Видишь как, он нас выручил в трудную минуту, а ты помог нам, когда танк подбил.  Это взаимовыручка, брат!  Так и надо воевать! Сам погибай, а товарища выручай. – поучал старшина. 
- Я понял! – кивнул боец. 
- Да! Чуть было не забыл, ротный сказал, что тебе за танк медаль полагается. Обещал наградной список тебя включить. Но ты сильно не надейся, при  отступлении награды не дают, по себя знаю! Я свою «Отвагу» только весной сорок второго получил! А за Москву мы дрались с сентября сорок первого. Во как!
- Я и не думал! – пожал плечами Васька, подавляя досаду.

5
А медалью «За отвагу» его, всё же, наградили. Правда, это произошло в марте сорок третьего  после победы под Сталинградом.
Вот и выходит, что в этой победе была и капелька солдатского пота рядового  Василия Панова.