Возвращение. Часть 04

пытался что-то сказать. Слёзы потекли из глаз, и я закашлялся.
- Слабак, – презрительно констатировал Перец, отрывая утиную лапку и с хрустом вгрызаясь в неё.
Он налил себе ещё и повторил. Но на этот раз пил медленно, словно не крепчайший до умопомрачения напиток, а обычный квас. Как это у него получалось, я даже не мог себе представить. Очевидно, глотка у Перца была на самом деле лужёная.
Решив для себя более не употреблять убийственный напиток, я принялся за еду. Утка была хороша, а мясо её и в самом деле оказалось красноватым. Очевидно, отсюда и произошло название ресторана. Постепенно опьянение всё больше овладевало мною, и окружающее начало казаться более приятным. Где-то в уголке затуманивающегося сознания зашевелились мысли: "А ведь этот Перец, кажется, не такой уж плохой малый. Вот как возится со мной, угощает… а зачем это ему нужно? Наверное, он просто очень хороший и щедрый человек. Надобно будет как-то при возможности постараться его отблагодарить…"
Когда перед моим носом вновь оказался наполненный стакан, я уже не раздумывал. Напиток, походивший скорее на бальзам со спиртом, оказал своё воздействие – теперь всё мнилось прекрасным, а Перец - самым лучшим другом.
Время летело незаметно. Постепенно зал ресторана наполнялся посетителями. Некоторые из них подходили и с подчёркнутым уважением здоровались с Перцем. А те, которые проходили мимо, всё же поглядывали в сторону их стола с опаской. Помощника советника откровенно побаивались, и я был горд тем, что сидел за одним столом с таким важным человеком.
Вскоре на подиуме появились девицы в неглиже, которые с напускной ленцой отирались возле шестов, изображая невесть что под звуки какой-то невнятной музыки.
Что ж, жизнь была прекрасна! По крайней мере, сейчас я был счастлив и всем доволен. Вот только голова… она начала слегка побаливать, а сознание затуманиваться. Последнее, что осталось в памяти, это печальные глаза какой-то девушки, которая с сочувствием глядела на меня, а затем всё закружилось, завертелось и куда-то сгинуло.

* * *

По прошествии беспокойной ночи в тесной и душной комнате, под монотонный аккомпанемент капающей из ржавого крана воды, состояние было не лучшим. Голова казалась чужой и совершенно пустой, к тому же изрядно побаливала. Бесшабашное гуляние в ресторане вернулось тяжёлым похмельем. Но делать было нечего. Кое-как умывшись и приведя себя в относительный порядок, я отправился в "Красную утку", сопровождаемый осуждающим взглядом старичка вахтера.
После вчерашнего шумного вечера в сигарном дыму и в тесноте зал выглядел совершенно пустынным. Здесь царил полумрак, только подиум для танцовщиц и стойка бара были слабо освещены скупой лампочкой, тлеющей в полнакала. Никого не было видно.
- Эй, есть тут кто? – негромко окликнул я, озираясь по сторонам.
Распахнулась боковая дверца под лестницей, ведущей на второй этаж. Оттуда выглянула испуганная физиономия хозяина ресторана. Когда он увидел меня, то на его обвислых губах появилась самодовольная ухмылка. Бэри вышел в зал, вытирая на ходу руки грязным полотенцем, и остановился в нескольких шагах передо мной.
- Ну что, скандалист, явился?
От такого приветствия у меня даже ноги задеревенели.
- Послушайте, господин Бэри, я почти ничего не помню, но… неужели я вчера тут что-то натворил?
- Ха! Во-первых: Бэри я только для господина Перца, а для таких шалопаев, как ты – господин Бэримор! Уяснил?
Я машинально кивнул, с ужасом слушая толстяка и тщетно пытаясь вспомнить, чего я вчера натворил.
- А во-вторых: ты тут вчера такие слюни распустил… нёс всякую чепуху, а в завершение попытался даже поцеловать самого господина Перца! А он этого очень не любит. Если бы не Инга, то пришлось бы тебе плохо. Это она уговорила Перца простить тебя, а затем куда-то утащила…
- Куда?
- А я почём знаю?
В это время скрипнула входная дверь, и с улицы вошла хрупкая белокурая девушка. Как только я увидел её, то сразу вспомнил глаза, которые остались последними в моём сознании на память о вчерашнем вечере.
Девушка едва заметно кивнула мне и прошла в комнату для танцовщиц.
- Ну да ладно, - смягчился хозяин "Красной утки". – Что было – не воротишь, а сейчас иди к Инге и скажи, пусть она покажет тебе наш музыкальный хлам. Может, подберёшь себе что-нибудь. И учти: я тебя даром кормить не буду! Если моим клиентам твоя музыка не понравится, то ищи себе другую работу.
Я поблагодарил его за доброту и направился к двери, за которой скрылась девушка.
В узкой комнате вдоль стены стоял длинный стеллаж, а над ним висели разнообразные зеркальца. На стеллаже в беспорядке валялись пудреницы, какие-то краски и прочие женские мелочи, при помощи которых они каким-то чудом умудряются довести то, что им дала природа, до полного совершенства. Дальний конец комнаты перегораживала тряпичная ширма.
Девушка убирала в комнатке. Услышав мои шаги, она обернулась и приветливо улыбнулась:
- Ну, как дела?
- Да, вроде бы, ничего, - неуверенно отозвался я. – Вы уж извините меня за вчерашнее, ежели я чего накуролесил… честное слово, не хотел…
- А за что извиняться? – пожала плечиками девушка. – Ничего страшного на самом деле не произошло. Просто ты сильно опьянел, а потом отключился…
От этих слов мне стало ещё хуже. Я представил себе, какой, наверное, свиньёй показался ей.
- Хозяин сказал, что вы меня на себе унесли. Мне так неудобно…
- А что это ты ко мне сегодня на "вы" обращаешься. Вчера красочных выражений не выбирал, да и скромностью особой не блистал…
- Ну, мы как бы не знакомы…
- Меня Ингой зовут, а полное имя Ингрид. Только так меня здесь никто не называет. А ты – Сергей, я вчера слышала. Вот и познакомились. Если хочешь поговорить, то лучше это сделать после работы – сейчас у меня полно дел.
Я немного замялся, а потом несмело попросил:
- Господин Бэримор сказал… словом, не могла бы ты мне показать, где у вас тут музыкальные инструменты находятся?
- А ты музыкант?
- Неким образом…
Инга с удивлением посмотрела на меня, а затем прошла в дальний конец комнатки и отдёрнула потрёпанную ширму.
- Вот, выбирай…
Я подошёл ближе и к своему удивлению обнаружил целую кучу всевозможных музыкальных инструментов. Они были небрежно набросаны друг на друга: диковинные дудочки с несколькими боковыми ответвлениями, квадратные барабаны, обтянутые кожей и какие-то вовсе неизвестные инструменты. К моему удивлению среди всего этого собрания обнаружилась потёртая шестиструнная гитара с целыми струнами. К грифу был привязан бечёвкой пожелтевший пакет, в котором оказался запасной комплект - явно подарок судьбы.
- Можно взять? – спросил я, указывая на гитару.
Инга равнодушно пожала плечами.
- Раз хозяин разрешил, то, пожалуйста.
Бережно взяв гитару, я поблагодарил девушку и вышел из комнаты в зал, где меня уже поджидал Бэри.
- Вижу, ты себе кое-что подыскал, – с сомнением процедил он, настороженно глядя на инструмент. – В таком случае забирай эту старую шарманку и дуй к себе готовиться, а вечером чтоб повеселил моих клиентов, как следует. Ясно?
- Не сомневайтесь, господин Бэримор.
Я поспешил выйти из "Красной утки", чтобы скрыть внезапно вспыхнувшее раздражение. Этот толстый боров пренебрежительно назвал гитару шарманкой – совершенно так, как называл её мясник Рыло.
Стараясь успокоиться, я направился домой.

* * *

Ступив на мягкую траву у подножия скалистой стены, Серый тут же опустился на неё и вытер дрожащей рукой вспотевший от напряжения лоб. Ноги сотрясала предательская дрожь. Задрав голову вверх, он ужаснулся от того, как они с солдатом ползли по этой совершенно неприступной вертикальной стене, словно тараканы.
- Видишь, ничего страшного, – раздался спокойный голос Воронина.
Он лежал на траве, раскинув руки и скосив взгляд на Серого.
Слева, шагах в двадцати бурлил водопад, давая начало быстрой реке. Она стремительно убегала куда-то в долину, окружённая высокими густыми зарослями. Далее за этой стеной ничего не было видно.
- Ну, и что ты думаешь по этому поводу? – вяло поинтересовался Серый. – Куда нас занесло?
- Время покажет…
- Ты уверен?
Воронин рывком сел и, обхватив колени руками, окинул пристальным взглядом ближайшие заросли.
- Да ни в чем я, собственно говоря, не уверен, - ответил он. – Только почему-то мне сдаётся, что кормить нас больше не будут. Соответственно, проблему питания придётся решать самим при помощи подручных средств.
Воронин оглянулся вокруг себя, подобрал с земли продолговатый слегка сплюснутый с боков камень и оценивающе взвесил его на ладони. Хмыкнув с сомнением, он поднялся на ноги и подошёл к самой кромке воды, вдоль которой валялись выброшенные течением реки коряги.
Серый с любопытством наблюдал за солдатом, решив до поры – до времени не комментировать его поступки.
Порывшись в ворохе ветвей, Воронин вытащил увесистый толстый сук. Несколько раз ударив им о выступающий из земли обломок скалы, он отбил старую кору и обломал тонкие ветки. Теперь в его руке угрожающе покачивалась корявая дубина. Бросив её к ногам Серого, Воронин занялся поисками следующего подходящего сука.
Покрутив дубину из стороны в сторону, Серый снисходительно усмехнулся, но не отбросил её в сторону.
В это время Воронин одобрительно крякнул и поднял над собой ещё один подходящий сук. Торжествующе взмахнув им, солдат со всего маху опустил дубину на камень, и старая кора брызнула во все стороны.
- Ну что ж, теперь можно и дальше двигаться, - провозгласил он.
- Неплохо бы знать куда? – поинтересовался Серый.
- Ясное дело – вниз по течению. Где-то там должны быть люди.
- Ты в этом уверен?
Воронин исподлобья глянул на товарища по несчастью и, пожав плечами, коротко ответил:
- Не очень…
- Ладно, - вздохнул Серый. – Здесь мы точно ничего не высидим, кроме простуды – вон как хлещет! У меня такое ощущение, что я скоро корни пущу от сырости.
Молчаливо кивнув, солдат подобрал с земли несколько увесистых камней и протянул один из них Серому. После этого он направился за течением реки, внимательно вглядываясь в густые заросли на противоположном берегу.
Серый двинулся следом.
Идти было не сложно – ровный берег между рекой и скалистой стеной устилала мелкая спрессованная галька. А крупные камни, которые иногда встречались на пути, просто обходили. Постепенно шум водопада удалялся и стихал. Мелкая водяная пыль уже не надоедала, настроение постепенно улучшалось. Серый даже принялся насвистывать какую-то лёгкую мелодию, но Воронин его жёстко прервал:
- Умолкни! Из-за твоего свиста ничего не слышно.
- А что ты надеешься в этой