бы оказаться там, среди них, было бы очень просто сделать что-то настоящее, значительное, большое… А теперь.
ЛЕЯ: - Что, теперь?
ИЛЬЮШЕНЬКА: - Ничего… Теперь ничего… Да и зачем? Пустое…
ЛЕЯ: - Вы не должны так говорить! Всегда есть выход! Каждое время дожидается своих героев, оно нуждается в них! Во все времена людям давалась возможность что-то сделать, сказать! Нужно только - захотеть!
ИЛЬЮШЕНЬКА: - Бросьте!
ЛЕЯ: - Нет, не брошу! Понравилось столетие сидеть на одном месте, бессмысленно прожигая время?
ИЛЬЮШЕНЬКА: - Чего же вы от меня хотите? Что я должен сделать?
ЛЕЯ: - Не знаю… Раздеться догола, взять в руку копье, убить мамонта… Не знаю!
ИЛЬЮШЕНЬКА: - Да-да, милая девушка. Мамонта. Именно, мамонта - кого же еще… Посмотрите туда! (показал на небо)
ЛЕЯ: – Да, красиво. Очень красиво!
ИЛЬЮШЕНЬКА: - Эх! Забраться бы вон на то облачко, улечься, закутаться в его белую перину, посмотреть на мир сверху. Ничего не знать, ни о чем не думать.
ЛЕЯ: - И захрапеть! Как на диване!
ИЛЬЮШЕНЬКА: - На диване? Хорошая идея!
И вдруг прямо на ее глазах облако начало менять форму, оно было, словно вылеплено из теста, и уже начало вращаться, деформироваться, превращаясь в маленький пушистый диванчик, который даже цвет изменил, став голубым.
ИЛЬЮШЕНЬКА: - Ну как?
ЛЕЯ: - Это сделали вы?!
ИЛЬЮШЕНЬКА: - В этом нет ничего сложного. Человеку дано многое. Человек способен почти на все… Как вы сказали – “стоит только захотеть”. Теперь попробуйте вы!
Она уставилась на облачко, и вдруг оно стало на глазах белеть, вытягиваться, пока не превратилось в рыбу.
ЛЕЯ: - Потрясающе! Это сделала я!... А знаете, однажды, когда была гроза, мне показалось, что я в огромной черной туче проделала отверстие. А потом я управляла молниями. Мне это только показалось, но все было так достоверно… А однажды мне привиделось, что я летала…
ИЛЬЮШЕНЬКА: - Ведьма! (засмеялся)
ЛЕЯ: - Ведьма? Почему?
ИЛЬЮШЕНЬКА: - Шучу. Вы удивительное существо, только пока не знаете, на что способны. Такое часто бывает. У вас все впереди!
ЛЕЯ: - А у вас? У вас тоже все впереди!
ИЛЬЮШЕНЬКА: - Ну, что вы, милое дитя!
ЛЕЯ: - Не нужно строить из себя древнего старца. Вам это не идет!...
ИЛЬЮШЕНЬКА: - Вы забыли, сколько мне лет!?
ЛЕЯ: - А знаете ли, господин старец, что на вид вам не дашь и сорока!? А вы знаете, что женщины на вас смотрят с удовольствием? И если бы не этот чудовищный костюм и желтые сандалии…
ИЛЬЮШЕНЬКА: - Вы так считаете?
ЛЕЯ: - Да-да! Именно! Так я считаю! Вы были бы неотразимы. Казанова мог бы позавидовать.
ИЛЬЮШЕНЬКА: - Что же, мне надеть на себя... набедренную повязку?
ЛЕЯ: - Почему бы и нет?
ИЛЬЮШЕНЬКА: - С удовольствием смотрят женщины… А как смотрите вы?
Она улыбнулась, но промолчала.
ИЛЬЮШЕНЬКА: - Сегодня вас провожаю я!
Они еще долго бродили по городу, о чем-то говорили, смеялись, спорили, и им было как-то необычно хорошо вдвоем.. Остановившись у ее дома, она повернулась к нему и произнесла:
ЛЕЯ: - Пришли.
Она улыбнулась. Он тоже улыбнулся. Долго они стояли так и молчали. Она не предложила подняться и выпить чашечку чая, он не стремился проводить ее до дверей. Эти двое просто улыбались, и этой улыбки было вполне достаточно.
ИЛЬЮШЕНЬКА: - До завтра?
ЛЕЯ: - Да!
Она скрылась в подъезде, стремительно взлетев на свой этаж.
---------------------------------------
Серия 10
УТРО.
Лея неслась безоглядно по улице. Совсем не удивилась, когда за ее спиной притормозила машина, послышался звук открывающейся двери, и сильные руки увлекли ее за собой. Она упала на заднее сиденье, дверь закрылась, и они быстро помчались по улицам города. А на нее с переднего сидения смотрело улыбающееся лицо… Артурчика! А за локоть ее крепко держал человек, похожий на одного из его охранников.
АРТУРЧИК: - Здравствуй, детка! Думала, больше не увидимся? (охраннику) Не смотри ей в глаза! Ты понял меня, ей нельзя смотреть в глаза. Красавчик сказал, что она ведьма!
ЛЕЯ: - Откуда вы здесь? Вы сбежали из тюрьмы?
АРТУРЧИК: - Глупая! Кто же меня посадит! Сажают таких как ты, еще всяких негодяев, а таких как я отпускают… под залог! (захохотал)
Мужчина, державший ее за руку, поднес к ее лицу платок, пропитанный какой-то жидкостью, и она провалилась в пустоту. Казалось, что бежит по зеленому полю совершенно голая, и только короткая повязка на бедрах, она смеется, оборачивается, а ее нагоняет огромный человек. Он тоже в одежде дикаря - почти безо всего, в руках нет копья, он хохочет, потом в прыжке настигает, и они кубарем сваливаются на высокую зеленую траву, сминая ее своими телами. А дикарь этот, или не дикарь, а человек, невероятно похож на Ильюшеньку… Нет! Это лицо Артура, искаженное злорадной гримасой!
АРТУРЧИК: - Очнулась, красотка!? Очнулась! Очень хорошо. Ты же хотела сниматься в моем фильме!? Так что же? Бегай тут за тобой по всему городу, уговаривай! Предложение остается в силе! Декорации готовы! Приступим!
Лея постепенно приходит в себя, осматривается. Болит все тело. Трудно пошевелить даже пальцами. Ужасная тяжесть в голове. Ее притащили в знакомый павильон, где щерились яркие прожектора и камеры, бросили на знакомую кровать. На ней надето эротическое белье. В комнате кроме Артурчика никого, он выставляет свет, направляя прожектора, а на ее запястьях маленькие блестящие наручники, которые тоненькой прочной цепью прикованы к изголовью кровати. Все стерильно, все сияет белизной и ярким светом операционной, все готово к началу съемок удивительного кино. Артурчик замечает ее взляд.
АРТУРЧИК: - Понравилась работа моего костюмера? Тебе это очень к лицу… И к другим частям тела! (смеется) Сейчас придет мой ассистент и начнем!
Дверь открывается и появляется Казанова. Он серьезен. Спокойно проходит по комнате, садится поодаль, глядя на нее. Оценивает ее наряд. Смотрит ей в глаза, ничего не боясь. Сейчас он не боится ее взгляда, зная, что она в западне и никуда не денется.
КАЗАНОВА: - Сценарий прочитай!
АРТУРЧИК: - Сценарий?
КАЗАНОВА: - Да, сценарий!
АРТУРЧИК: - Смеешься? Зачем тебе сценарий? Сегодня, вопреки правилам, мы будем снимать с последнего эпизода. Начнем с главного! С кульминации!
КАЗАНОВА: - Не понял?
АРТУРЧИК: - Приготовил тебе сюрприз! А сценарий финала прост – например, можно воспользоваться этим изящным инструментом, - и он берет в руки длинный скальпель, - если уметь с ним правильно обращаться, можно доставить массу удовольствия главной героине, помочь, так сказать, вжиться в роль. Этот крошечный прибор, как удивительная кисть, которая способна оставить чудесный рисунок на нежном теле. Несколько мазков, штрихов, и на ее спине или груди расцветет божественный цветок – роза или тюльпан, лилия. Может быть, - хризантема. Ты какие любишь?
Казанова молчит. Лея в ужасе. Она в полуобморочном состоянии.
АРТУРЧИК: - К сожалению, краска будет только одного тона – красного. И почему кровь не бывает разных цветов? Например, голубой! Голубая кровь – это восхитительно! Представь - из вены на руке вытекает синяя кровь, потом она ручейками устремляется, попадая на живот, откуда из крошечных надрезов уже бьют фонтаны черной крови, а из груди каплями вытекает желтая… нет белая. Да, именно! Белая! Символ женщины и материнства! Ноги покрыты зелеными узорами, все это перемешивается, переплетается в божественном рисунке, подчеркивая красоту и гармонию женского тела. А из сердца хлещет та самая кровь, красная, или алая, которая будет подводить последнюю черту нашей композиции. Сюрреализм! Сальвадор Дали нервно разбивает свою палитру. У него никогда не было таких красок. И ничего подобного он написать не мог. А я могу. МОГУ!!!... А вот еще!
Все это время Лея пытается пошевелить рукой. Наконец ей удается прикрыться от глаз этих двоих - она обнимает себя за плечи. Артурчик кладет скальпель и берет в руки длинные острые щипцы или ножницы… Что-то говорит. Она его уже не слушает. Казанова чем-то озадачен. Лея отводит взгляд от этих двоих, смотрит вдаль, в открытое окно, где ярко светит солнце.
ЛЕЯ (про себя): - Почему я здесь? За что? Нет моей вины в том, что я снова попала сюда, а раньше помогала подруге... Помогала? Да. Помогала. Теперь все понятно! Значит, так тому и быть! Испытательный срок закончился. Если справедливость такова, избавления нет. Это судьба – за меня уже все решили!
Вдруг посмотрела на Казанову, почувствовав, как тот, сверля взглядом, читал ее мысли. Он с восхищением смотрел на нее,
АРТУРЧИК: - …а можно и просто придушить! (засмеялся) Начнем?
КАЗАНОВА: - Мы так не договаривались. (спокойно)
АРТУРЧИК: - Что? Не понял!?
КАЗАНОВА: - Мы говорили о съемках фильма, но никак о его финале.
АРТУРЧИК: - Какая разница? Начнем сразу с конца! А потом попросим девушку сняться в начале… если, конечно, она не очень устанет! Ты же говорил, что она ведьма. А ведьмы бессмертны, значит, материала хватит не на один фильм!
Засмеялся от собственной шутки. Казанова тоже засмеялся.
КАЗАНОВА: - Конца не будет (вдруг спокойно)
АРТУРЧИК: - Не понял?
КАЗАНОВА: - Не люблю насилие. Убого это, дружище, посягать на женскую красоту да еще так по-варварски. Женщина должна сама отдавать себя в порыве страсти. В этом и есть красота и смысл. А вытягивать кишки и наматывать их на руку – это убожество. А ты говоришь – Сальвадор Дали. Его сейчас стошнит от твоей затеи. Когда мы с ним в последний раз говорили о женской красоте…
АРТУРЧИК: - Ты знал Сальвадора Дали? Не придумывай, Казанова… Давай-ка начнем работать.
КАЗАНОВА: - Нет.
АРТУРЧИК: - Что нет?
КАЗАНОВА: - Сейчас ты ее освободишь, а там будет видно.
АРТУРЧИК: - Сейчас я ее придушу и дело с концом. Она меня в Бутырку закатала на пару с ее дружком. Ты забыл, во что мне обошлось выйти оттуда? Кстати, ты обещал познакомить меня с этим “французом”. Не забудь.
Направился к кровати, где сидела Лея. Вдруг, широко расправив руки, со всего маха грохнулся на пол от подножки, которую ему поставил Казанова. Удивленно озираясь, повернул голову, попытался встать. Казанова пристально на него уставился и Артурчик захрипел.
АРТУРЧИК: - Ты что?... Ты что делаешь?
Он держался рукой за горло, словно его душили. Он распластался на спине, как неповоротливый жук и не мог перевернуться, только нелепо шевелил конечностями. Казанова, тем временем, не обращая внимания на Артурчика, взял со столика ключ от наручников и бросил его Лее. Та, в миг расстегнув блестящий браслет, вернула их Казанове. Он защелкнул их на запястьях у Артурчика.
КАЗАНОВА: - Одевайся!
Она уже успела прийти в себя, быстро нашла глазами одежду, висевшую у окна на стуле, и бросилась к ней. Яростно сорвала с себя, соскоблила все это уродство, оказавшись совершенно голой. Сделав это, глубоко вздохнула и замерла. Сейчас она не осознавала, что стоит без одежды, и Казанова удивленно на нее уставился. Потом уже внимательно, с любопытством пристально смотрел, не в силах отвернуться. По лицу его пробежала дрожь. Его перекосило, он мучительно созерцал и не мог отвести глаз. Сейчас он был словно на привязи, на коротенькой цепочке, которая сковывала его свободу. Все происходило лишь одно короткое мгновение. Лея зачем-то бросила взгляд в открытое окно, часто дышала, словно очищаясь от этой одежды, от безобразной сцены, которую только что пережила. Глядела туда, подняв глаза, разыскала солнце, которое заиграло по ее обнаженной
