дочкиной комнате на диване.
Павел молча кивнул и пошел ложиться спать.
Среди ночи лесник с женой подскочили от грохота. Бросились в комнату дочери и увидели, что участковый сидит на диване с ногами, а в руках пистолет.
– Что случилось? – громко спросил лесник.
– Так у вас в доме нечистая сила. Сроду я в неё не верил. Сплю, а меня кто-то трогает за волосы. Подскочил, а при лунном свете увидел, что вещи по комнате летают.
– Эх, мать. А мы-то дочери не верили. Вот оно и открылось. Да, чуял я, когда дом приводил в порядок, что не всё тут чисто. То палец гвоздем пробил, сроду такого со мной не было... то с крыши свалился – едва жив остался, будто кто подтолкнул меня.
Спать они больше не ложились. Выпили по стакану самогонки. Как светать стало за окном, Марья собрала на стол то, что от ужина осталось и вскипятила на плитке чайник.
– Неужто черти дочку в лес утащили?
– Не пори ерунду, Маша. Нутром чую – жива она. А коли так, я её найду.
Собака терпеливо ждала у крыльца. На рассвете птиц совсем не было слышно, стояла какая-то зловещая тишина. Шли по лесу часа два, и тут лесник закричал:
– Так вот же оно, место то распроклятое!
И Павел увидел тех исполинов, про которые рассказывал Фёдор. Одни будто упирались в небо, невозможно было бы их обхватить руками двух человек. Другие и на деревья-то не были похожи, выгнуты и вогнуты или закручены колесом. Собака закрутилась на одном месте и завыла.
Мужчины рванули вперед, но... резко упершись о какую-то стену, отлетели назад и упали на земь. Федор ударился головой о ствол дерева и потерял сознание. Павел попытался встать, но его что-то тащило за ноги к этой ужасной стене. Он упирался ими и хватался руками за кусты, но силы были не равны. Быстро вытащил из кобуры пистолет и стал стрелять в неизвестного врага.
В одно мгновение все переменилась – лес вокруг стоял обыкновенный. Тут Федор очнулся, они таращили друг на друга глаза и не знали, что и думать...
Глава 3
Лесник был ошарашен. Участковый, почесав затылок, сказал:
– Да уж, если я про всё это напишу в протоколе, сразу отправят на пенсию, но сначала в «жёлтый дом», где выдадут волшебный белый халат с рукавами, которые завязывают на спине. Приставят «милых добрых» нянек–санитаров, и те отобьют почки не хуже моего прежнего городского напарника, Толика Раввина.
– Что, прямо фамилия такая? – поразился Фёдор.
– Кличка.
Полицейский вздохнул.
– Этот изверг раздобыл где-то гильотину для обрезки сигар и «жестил» арестованных потихоньку. А что? Только покажет приспособление, как подследственный сразу «петь» начинает. Если сопротивляется... после небольшого внушения «поёт», но... уже фальцетом. Понимаешь, что делал, сука? Зато стопроцентная раскрываемость. И, если даже поймают за таким занятием, много не дадут – считается мелким членовредительством. Чай... не бутылки от шампанского в задний проход запихивать или папкой с бумагами по голове бить.
– Неужели и ты таким занимался? – лесник перекрестился.
Участковый немного смутился и опустил глаза.
– Ну, я грани не переходил, даже помогал некоторым. Помнится, был у меня знакомец, Вася Зимний, бомж. Как октябрь наступал, тот сразу ко мне. Подберу ему дело о мелкой краже, год–другой отсидится. Так подгадывали, что весной на свободу выходил, снова лето перекантуется и опять до меня бежит. А что? Он жив, и на мне нераскрытых дел меньше. Ну да, приписками занимался – время такое было.
А был ещё другой случай. Пришёл ко мне один, из бывших уголовников, старик лет пятидесяти, из завязавших, в ноги упал, просил спасти. У дочки новый муж появился, да и выгнал беднягу из дома, а на улице ему совсем худо, впору с моста головой. Просил: «Посади меня, в зоне хоть как-то полегче, да и привычнее».
Проверил я мужа – связи такие... тронешь... сам в зоне «пропишешься». Лучше и не пытаться.
Покопался в делах, подыскал кое-что нужное. Гастарбайтеры, гости из братских республик, на дом некоего бизнесмена напали и убили бедолагу вместе с семьёй, и жену, и матушку – бабку старую и детишек мал-мала, восемь человечков... «под списание», (даже по телевизору этот сюжет пустили) и на родину удрали. Где их искать? Как есть висяк, а дело громкое, начальство грозит расправой – вынь да положи виноватых. Я деда и привлёк. Привёз на место и велел запомнить основное, мол, сколотил банду, привёл отморозков, своими руками положил несчастных, а помощники перепугались и удрали с награбленным.
Мои руководители и рады-радёшеньки. Кто там проверять станет, особенно если преступник всё подтверждает? Майорам и полковникам с генералами тоже звёзды на погонах и премии дороже правды-истины. Клиента – на пожизненное заключение, а мне – медаль.
Думаешь, чего в вашу глушь перебрался? Достало всё! В юности хотел преступников ловить, как в кино, на курсе первым был, отличник в стрельбе и в боевой подготовке, гордость преподавателей, надежды подавал. А прибыл на рабочее место и что? Пьянство, взятки, наркотики, беспредел, хуже бандитов, честное слово. Даже застрелиться хотелось пару раз, да ума хватило...
Теперь... вовсе страшно стало. Как жизнь прожил, что творил? Отмучаешься и... в землю, червей кормить. Совсем иное, коли есть миры иные или Бог, или ещё что-то необъяснимое.
... Ведь деревья-то те... или стражники, или что... Не приснились же, не привиделись?
Фёдор покачал головой. Дошли до дома, печальная Марья молча накормила мужчин ужином и ушла в спальню.
– Сегодня опять у вас ночевать буду – принял решение.– сказал участковый хозяину.
Взял Павел уголёк из печи, начертил круг в комнате сгинувшей девушки, поставил в центре стул, сел на него, пистолет – в руки и фонарик положил рядом. Читал в школе у Гоголя, про «ВИЯ»... На всякий случай небольшую икону Марьину на грудь положил в карман. Библию-то и в деревне сейчас не сыщешь, да и как спрашивать?– «Дайте мне... от потусторонних сил защита нужна, милые люди»... Или у виска пальцем покрутят, или пошлют куда подальше... «Вот, допился, уже черти мерещатся! А только прислали к нам».
Лесник с женой в своей комнате заперлись, у двери песку насыпали, чтобы нечисть войти не могла. Участковый думал про то, как долго время тянется, когда ждёшь, особенно, если не знаешь, когда явится нЕчто и придёт ли вообще? В окошко луна заглянула, зашуршали ветки дерева, заскрипели по оконному стеклу, завыла собака соседская, ещё одна подхватила, каркнул сердито разбуженный ворон.
И тут... шкатулка на зеркале вздрогнула, крышка открылась и... с грохотом упала на пол, а бусинки рассыпались.
– Доброй ночи! – произнёс Павел.
Он нервно сглотнул.
– Прошу вас, не исчезайте, я поговорить хочу и пару вопросов задать. Или вам... предварительно блюдце с молоком надо ставить да хлеба положить? Душу – не отдам – это точно. Знать бы, слышите вы меня или нет... Вот уголёк, напишите на полу.
Чёрный уголёк взмыл вверх и «затанцевал» по полу.
«Добрый ночи! - написал призрак – Молока не надо, я не домовой. А душу и подавно не приму – не сатанинское я отродье... Прошу, только не стреляйте, как вчера. Я не знаю, сможете ли вы причинить вред, но очень страшно».
– Не буду. – пообещал полицейский – Это я перепугался малость. Сами понимаете, не каждый день предметы по комнате летать начинают. В перестрелки не раз попадал, однажды чуть на перо не посадили, один против троих с голыми руками выходил, в армии граната возле ноги взорвалась, два десятка осколков извлекли... Но... такого страха не испытывал. А тут... репутацию подпортил изрядно – хозяевам в глаза стыдно смотреть.
«Простите. – написало приведение – Я вас не сразу заметила».
– «Заметила»?
Павел прищурился...
– А не знаешь ли ты случайно, незнакомка, что-нибудь о пропавшей дочери хозяев?
Глава 4
Привидение написало угольком на деревянной половице – «Знаю, конечно знаю». Следующие слова стали возникать в воздухе. «Вера собиралась родителей навестить. Она пока ещё не совсем адаптировалась в новом мире, но счастлива, встретив там своего любимого живым и невредимым. Решила мать с отцом позвать с собой, надежда есть – они очень любят её».
– А ты кто?
– Та девушка, что жила в этом доме до семьи лесника. Мои родители в другом измерении сейчас – отец погиб на войне, а у мамы сердце не выдержало. Я от горя убежала в лес, да и наткнулась на вход в портал, только вы испугались, а я не успела – меня затащила туда неведомая сила, о чём не жалею ни капельки. Это другой параллельный мир, где нет ни зла, ни войн, ни катаклизмов, нет болезней и горя. Вы можете не верить, но это так.
– Что же ты тогда тут делаешь?
– Когда есть свободное время и хочется навестить могилы родителей, мне дозволено посещать этот мир, вспоминать ту жизнь. Но... чем дальше, тем больше стирается память о былом. Скоро я не буду сюда возвращаться. Мы общаемся с Верой, она же жила в нашем доме, и, поскольку её родители живы, у неё есть возможность забрать их с собой, конечно, если они будут согласны.
Я предлагаю и вам совершить путешествие в другое течение времени. Сначала покажется, как и мне когда-то, что время там заморожено, захочется прикоснуться к людям, похожим на роботов, чтобы их сделать такими же, как на Земле. Но потом... вы поймете, что они умеют чувствовать, просто их лица и тела лишены эмоций, пороков и страсти.
Адаптация будет происходить медленно, но наступит привыкание, а если захотите вернуться назад, в прошлое время, такая возможность вам представится.
Когда человек обременен семьёй, детьми, проблемами, он не может решиться уйти в параллельный мир. Вы одиноки, вами сделано много ошибок, которые уже невозможно исправить... и такую возможность имеете. Ложитесь спать и не бойтесь меня, не нужны рядом иконы, молитвы, библия. Я безопасна.
Привидение исчезло. На душе у Павла стало легко, он лёг и крепко уснул. Утром проснулся от женского вскрика: «Верочка! Это ты?»
Он открыл глаза, подскочил и увидел в постели напротив девушку с фотографии. Мать стояла на коленях перед кроватью дочери. Участковый вышел в кухню к Федору. Оба были опять ошеломлены.
– Откуда она взялась? Что за чудеса происходят в этом доме? – спросил отец Веры у Павла.
– Сам почти ничего не понимаю, но мне есть о чём тебе рассказать.
И участковый поведал всё, что произошло вчера ночью с ним и призраком.
Фёдор нахмурился.
– Ну, если так, дочь мы не бросим, уйдём с ней. Даже в Аду вместе лучше, а если тот мир хорош, тем паче.
Павел прикусил нижнюю губу. Ему не хотелось оставаться одному в этом мире, который не принес ему счастья, не было желания вспоминать детский дом, где он вырос, брошенный матерью.
Он ответил:
– Наверное, я пойду с вами, буду думать. Меня больше заинтересовали возможности портала. Будучи обычным смертным, что я здесь смогу добиться? Даже если и посажу кого, (не мелкую «рыбешку») всё равно его отпустят за взятку или того спасёт надёжная крыша.
А теперь представь, явлюсь ночью призраком к очередному злодею-преступнику, коррупционеру... (вне зависимости от ранга) много не надо, как в этой жизни, чтобы вернуть его на путь истинный. Запугаю летающими предметами, посуду побью, как барабашка... Сделаю надпись-предупреждение, словно кровью: «Ай-яй-яй, нехорошо поступаешь, неправильно живёшь – плохо кончишь.
