доброте он не выдвигает к нам претензий по поводу морального ущерба, но очень хочет, чтобы мы возместили ущерб материальный. Я немедленно сообщил о звонке Наталье и скоро мы назначили ему встречу на ступенях старого кинотеатра.
Он явился одетый с показной, вывернутой наружу бедностью. Несмотря на то, что на дворе лежал снег и стоял порядочный мороз, на ногах я заметил летние кроссовки, сверху них – простые трико. Наряд завершала короткая летняя курточка.
На вид парню я мог дать лет двадцать пять, не больше. Он подкупал симпатичным лицом с большими широко открытыми глазами. Скоро признался, что ранее нигде не работал, а теперь в связи с полученными травмами и вовсе не может найти для себя подходящих занятий.
Перед состоявшимся свиданием юрист, к которому мы обратились, едва ознакомившись с ситуацией, возмутился от всей души:
- Сделайте всё, чтобы деньги достались ему крайне тяжело! Поверьте моей практике, такие субъекты встречаются крайне редко!
Смотря на него, я невольно сравнил с Сашкей. Вспомнил, как тот в шестнадцать и семнадцать лет подрабатывал на стройках и везде, где только мог устроиться… Затем решил взять дело в свои руки, но быстро начал выходить из себя. Отстранив меня в сторону, инициативу перехватила Наталья. Парень претендовал на Сашино имущество, на те несчастные мотоциклы, что он смог купить, откладывая на железных друзей рубль за рублём. По закону имел на это право. И Наталья сразу же, не колеблясь, заявила ему:
- Забирай всё, забирай сейчас!
Надо сказать, что совокупная стоимость того, что накопил восемнадцатилетний сын, превосходила потери и нанесённый ущерб.
Услышав предложение, незнакомец возмутился:
- Вы хотите, чтобы я всё это продавал?
- Конечно, - вмешался я. – Мы по улицам ходим с трудом. Непременно с нашатырём в одной руке. Ты претендуешь на имущество – так и получай его!
- Мне нужны деньги, - недовольно пробурчал он.
- Скажи, а разве ты не слышал звуки погони? – задала очень важный вопрос Наталья.
- Конечно, нет. У меня в салоне на всю музыка играла.
Так и пришлось расстаться не найдя компромисса.
А немного позже меня ждал суд. В новой искажённой реальности суд проходил над моим погибшим сыном.
Опять через таинственные новые каналы связи узнал, что скоро получу повестку в суд. За два дня до звонка секретаря приснилось какое-то государственное здание, полное служащих в форме. Утром мы, обсуждая сон, единодушно пришли к мнению, что на днях состоится заседание по нашему делу.
Наталью посетила тем же вечером сильная тревога и беспокойство, а ночью своим появлением её порядком напугал Сашка. На следующий вечер она схитрила, как умеют уходить от проблем только женщины – включила на кухне свет, и в ту же ночь он явился ко мне, переполненный страхом и тревогой.
Утром перед судом пытаясь максимально находиться в форме, я лежал в постели и читал книгу. И вдруг понял, что он стоит рядом с кроватью. Впервые Сашка явился к нам при свете дня. У меня свисала с матраса правая рука ладонью вверх, и я ощутил, как он приблизил к ней свою ладонь. А затем в неё потекла некая ощутимая, почти материальная жизненная энергия. Все болезни и страхи через несколько минут совершенно растворились в ней, спрятались далеко-далеко перед могущественным вмешательством. Я стал чувствовать себя на удивление бодро и свежо, совсем как пять месяцев назад.
Ещё через несколько минут понял, что суд был очень важен для духа сына. Он считал себя невиновным, жертвой, но отнюдь ни в коем случае не преступником. «Сотовый» телефон, лежащий рядом на ночной тумбочке, принялся вновь жить своей таинственной и непонятной жизнью. Он сам включился, на экране принялись вертеться панели со знаками, постоянно останавливаясь в том месте, где время показывали крупные цифры. Цифры мерцали, немного блекли на глазах для того, чтобы секундой позже ярко вспыхнуть. Мерцал внизу и глазок, указывающий на вызов, хотя никакого сообщения опять не поступало. Затем все панели опять проворачивались, перелистывались и снова останавливались на странице, показывающей крупными цифрами время. Саша откровенно подгонял нас, боясь, что мы опоздаем.
В тот день я зафиксировал шесть совершенно необъяснимых явлений.
Телефон продолжал гнать нас вперёд до тех пор, пока мы не достигли здания суда, проявляя необъяснимую активность даже в темноте кармана. Все мои попытки выключить его оказывались безуспешными.
Во время суда, несмотря на проявление явного сочувствия судьи и помощника, Сашу признали виновным в преступлении. В нанесении тяжких травм третьим лицам.
На суде я впервые познакомился с Ангелиной и её отцом. Невысокий, но с решительным лицом, он сразу пошёл на сближение. Магия случайностей и цифр, связанная с гибелью сына, продолжала меня преследовать. От отца Ангелины я узнал, что он работает в том родильном доме, где появился на свет Саша. Не в каком-то другом, а именно в этом.
Там же впервые увидел Ангелину, очень похожую телосложением и ростом на ребёнка лет десяти или двенадцати. Я хорошо представлял, какие тяжёлые травмы получила она, и мне было безгранично жаль её. Неужели в наше время охота на детей похвальна и законна?
Той же ночью приснился Саша. Он всё время находился возле моей кровати. То подходил с одной стороны, то с другой. Мне стало страшно вытянуть ноги за пределы постели. Я ворочался и ворочался в удушливой дрёме всю ночь.
Утром же никак не мог вспомнить тревожного сна, лишь как-то встреченный случайный адрес почему-то вертелся в голове. И только в спортивном зале неожиданно проявились в сознании те слова, что так упорно пытался мне сказать ночью дух сына. Я снова отчётливо услышал:
- Найдите… Найдите… Найдите… Виталия…
Немедленно набрал Наталью и сообщил, что вспомнил то, что хотел сказать ночью Саша.
Вечером мы долго ломали голову, кто же это может быть. Даже появилась такая версия, что расследование кроме нас ведёт кто-то из его одноклассников и что он, этот неизвестный, попал в беду или наткнулся на что-то стоящее.
Рано утром следующего дня немедленно отправился по указанному адресу и первым, кто меня встретил в большом здании, оказался мужчина по имени… Виталий. Он много прояснил для нас и указал дальнейший путь.
Теперь я готов был идти дальше.
Вот так мы и продолжили жить вместе втроём, даже после гибели сына. Живые и мёртвые вместе, под одной крышей. Как-то один экстрасенс сказал Наталье, что у нас очень сильная связь, что ничего подобного он не видел раньше ни у кого. Что в прошлых жизнях мы были так же, как и сейчас связаны родственными узами.
В последнее время поймал себя на том, что совершенно перестал смотреть ранее так любимые фильмы и сериалы. Экранные и книжные истории по сравнению с тем, что произошло со мной стали вдруг выглядеть до крайности неправдоподобными и надуманными.
Ужасная ситуация!