Чому ж я ни сокил, чому ж нэ лэтаю...

                                                                                          
Дабы душа не погибла от алчности брюха                                                                                                                                               Бойтесь насытиться плотью собратьев убитых...                                                                                                                                                            
                                          Пифагор Самосский                                                                        



28 апреля, 2011 года  заведующий  районным  архивом Лев Андреевич  Христенко отметил своё шестидесятилетие. По рассказам бабушки он «зродився тютельки на пасхалию», да  и фамилия говорила сама за себя. Лёва много лет утаивал факт случайной принадлежности к чему – то непостижимому ни умом ни сердцем...                 
На юбилей пришли: заместитель главы районной администрации Иван Иванович Борщ, Борис Алексеевич Марков - друг с опытом "проживания" на Колыме, соседка – пенсионерка со стажем Александра Яковлевна Матвеева и одноклассник – библиотекарь Семён Лукин.  Заместитель вручил  микроволновую печь. Борис Алексеевич принёс набор ножей собственного изготовления. Шура поставила за печку корзинку, в которой  кто – то шевелился. Семён вручил толстую книгу «Мир вокруг нас» под редакцией академика Артоболевского.
Поздравления были короткими. Иван Иванович сказал просто, но с чувством: - «Без Вас, Лев Андреич, гарно нэ буде, но мы управимся. Бувайте здоровеньки, ни ховайтись»!  Друг Боря крепко обнял новоиспечённого пенсионера и пожелал по пустякам  не волноваться, чтобы досрочно не склеились ласты. А если сальдо будет  превышать бульдо, завести живность. Ножи держать острыми: вести хозяйство тупыми  ножами – последнее  дело. Про ласты юбиляр ничего не понял, но переспрашивать не стал. Шура спела частушку - напутствие:

за грибами в лес ходи,  огородик  заводи,
печь топи шишечкой, наедайся жижечкой.

Выпили. Закусили. Семён пожелал  юбиляру  активной жизненной позиции  и  чаще заходить  в библиотеку: - «Мало общались, Лёва! Жизнь подходит  к  финишу,  а главное  друг  другу  мы ещё не сказали». Ответное слово Лев Андреевич произнёс с волнением: - «Спасибо, что не забыли о моём дне рождении»! Выпили. Иван Иванович запел любимую песню именинника: « Дывлюсь я на нибо, тай  думку гадаю. Чому ж я ни сокил, чому ж нэ лэтаю»…  Лев Андреевич печально подпевал: « …чому  ж я ни сокил, чому ж нэ лэтаю»…

Когда гости ушли, он выключил свет и прилёг на диванчик. Заснул быстро.  Ночью ему привиделся маленький кабанчик, который как - то особенно тепло поздравил его с днём рождения и даже полез целоваться. Лев Андреевич оттолкнул поросёнка и проснулся. На душе стало как – то нехорошо. Вспомнились слова, что без него будет трудно. Смысл сказанного был понятен: «иди, дорогой наш  юбиляр и отдыхай от ратных дел»! «Ни я первый, ни я последний»! -  с грустью подумал Лев Андреевич и услышал, что за печкой кто – то хрюкнул.                                                                                                    

В корзинке, принесённой Шурой, лежал маленький поросёнок. Он глядел на  вчерашнего юбиляра голубыми глазками и тихонько повизгивал. «Хочет кушать.  Вот соседка подложила мне свинью в прямом смысле», - подумал Лев Андреевич и неожиданно для себя засуетился: Ополоснул бутылку из - под  водки, налил в неё подогретое молоко, надел соску, хранившуюся в шкапчике сто лет, и стал кормить малыша, ласково приговаривая: - «Кушай, мой хороший. Кушай, Василёк!  Ты у меня, как на опаре подымешься. Дядя Лёва кое - что понимает в колбасных обрезках. В армии служил при кухне. Генералов, майоров, полкашей, солдат кормил. Никто не жаловался. Вашего брата искрутил на мясорубке тысячу, не меньше! Котлетки, биточки, шницеля. Как без шницелей командовать солдатиками на плацу? Никак. А съест, к примеру, офицерик пару тройку шницельков, глазки засверкают, голосок командный прорежется, вот тогда все упали и отжались! Меня бог миловал! Старший помощник младшего повара – фигура! А ещё:  сало с туши обрежу, солью, чесночком, перчиком молотым чёрным приправлю, в дубовый сундучок уложу – загляденье! Солдатиков подкармливал. Ели, нахваливали. Слаще конфет»! 


Поросёнок с повизгиванием и похрюкиванием пил молоко и слушал хозяина. Лев Андреевич почёсывал питомца за ухом, гладил спинку, мысленно хвалил соседку: - «Молодец, Шура. Знает, что на пенсию  хорошего мяса не купишь! Выращу кабанчика,  зарежу, угощу  свежениной».  Купить корм оказалось проще простого. Лев Андреевич нашёл в газете нужное объявление, позвонил,  и к вечеру около его сарайчика лежала куча мешков с дроблёнкой. Соседям он сообщил: - «Двести рублей центнер. Взял  полторы  тонны. На двести пятьдесят  дней откорма. Дроблёное. За милую душу пойдёт! Со следующей весны двух держать буду. Лишнее продам. Я уже и амбарчик начал ладить под зерно. Из горбылька. Жестью обобью, чтобы мыши не шиковали»!

Каждый день приносил новые и не всегда радостные заботы, но Лев Андреевич был не из тех, кто падает духом. Часто в гости к его питомцу приходили соседские ребятишки: - «Дядя Лёва, покажите поросёночка»! Он  ласково объяснял: - «Рано ещё! Вас много. Напугается мой Василёк. Вес потеряет. Вот когда в стайку переведу, приходите, травку приносите, хлебушка. Он сразу с вами подружится!  Лады»? Вечером, рассказывая родителям о дяде Лёве, все без исключения говорили: - «Дядя Лёва жадный, не пускает к поросёночку». А дядя Лёва, выпроводив очередную партию маленьких гостей, садился за стол и внимательно читал тоненькую книжечку «Советы молодому животноводу», а когда всё изучил, принялся читать энциклопедию « Мир вокруг нас».                                                                                           
В начале июня забот у дяди Лёвы прибавилось, потому что Василь стал жить в сарайчике.  Каждый вечер  Лев Андреевич купал своего воспитанника, чистил деревянный настил, менял в корытце воду, следил за детьми, угощавшими  поросёнка  сухариками, печеньем, листиками и зелёными яблочками. Вечером сурово говорил: - «Всё, детвора, по домам! Василю пора спать»! Однажды кто - то из детей  сказал дяде Лёве, что он плохой животновод, потому что не чистит зубы  своему кабанчику. Лев Андреевич опешил от такого заявления и в тот же вечер Василь уснул с вычищенными  зубами.  Ночью  дядю Лёву разбудил Борис Алексеевич: - « Попроведуй - ка  Василя.  Сначала хрюкал, потом визжал, а теперь молчит». Лев Андреевич выскочил во двор с предчувствием  непоправимой беды, открыл сарай, включил свет. Василь лежал, распластавшись, глазки были закрыты. Сердце Льва Андреевича сжалось, он  бережно взял кабанчика  на руки  и понёс домой. Уложил на диванчик, укрыл фуфайкой, пощупал губами лоб, испугался, запричитал: - «Да ты мой маленький!  Да ты весь горишь! Да я сейчас вызову тебе врача, потерпи чуток! Не дозвонившись до ветеринара, набрал 03 и дрожащим голосом сообщил:  «Христенко Лев Андреевич, температура под сорок. Шестьдесят лет. Улица Энтузиастов 11, квартира 13. Жду».                                                                             
На удивление,  ждать пришлось недолго. Медсестра и санитар, прошли в комнату. Лев Андреевич  тревожно  суетился: - «Проходите, спасибочки, что быстро  приехали к умирающему питомцу». Медсестра оглядела комнату, удивлённо спросила: - « Где умирающий? Что - то я никого не вижу». Лев Андреевич подвёл  её  к диванчику, откинул фуфайку. Поросёнок лежал на животе. Передние ножки  чуть подрагивали, задние были неподвижны. Слёзы душили Льва Андреевича, но он сдержался и тихо произнёс: - «Вот мой умирающий кабанчик. Весь горит. Я ему перед сном зубы почистил, только и всего. Ребятишки соседские надоумили. А может и сглазил кто. Помогите, Христа ради»! Санитар оскалился: - « Кому рассказать – не поверят! К хряку по фамилии Христенко мчался, будто к тёще на блины!»!
Медсестра одёрнула его, внимательно осмотрела и ощупала неподвижное тельце, затем раскрыла чемоданчик, достала несколько ампул, шприц, набрала из всех понемножку и ловко  уколола Василя в мякоть задней ножки. Льва Андреевича успокоила: - «Ничего страшного. Я оставлю жаропонижающие и успокоительные таблетки. Будете давать во время кормления три раза в день. На всякий случай утром проконсультируйтесь с ветврачом». Санитар взял чемоданчик и первым вышел на улицу. Лев Андреевич  проводил  медсестру  до машины, попрощался, пожелал здоровья  и несколько раз повторил: - «Я верил, найдутся добрые  люди, помогут». Медсестра пожала ему руку и  сказала, что все живём под одним небом. А санитар из машины крикнул: - «Вы  с такими заботами сами не сковырнитесь! Лучше о себе лишний раз побеспокойтесь. Поросёнку  вашему всё равно через полгода крышка. Вы же его не для потехи, на мясо ростите». «Если на мясо, значит и пожалеть нельзя»? – крикнул Лев Андреевич, но шум мотора заглушил его слова и санитар ничего не услышал.                                                                               

К утру Василю стало лучше. Увидев склонившегося над ним хозяина, несколько раз хрюкнул и часто заморгал ресничками. Лев Андреевич просиял: - «Василёк!  Ты меня прости! Я, дурак, послушал ребятишек, зубы тебе вычистил! Гигиена, оно конечно, правильно, но всему должна быть  мера. Ведь читал, что зубы у вас  непрерывно растут и тут же стираются о твёрдую пищу.  Не успевают они испортиться. Природа - мать позаботилась о вас! А мы, люди, только о своём животе заботимся. Ростим, холим вашего брата, а потом – вжик по шее ножичком, или бабах в ухо из ружья и рады радёхоньки, что зиму встречаем с мясом. Что – то тут не так, неправильно. Вы и другие  животные дышите тем же воздухом, что и мы, глядите на солнышко, на звёзды, пьёте  водичку из ручейка.  Земля для всех нас дом родной. Почему я раньше об этом не думал? Спасибо Семёну, хорошую книжку подарил. У меня глаза открылись. И медсестричка правильно сказала: - «Все живём под одним небом». И санитар  горькую правду  сказал:  - «Держишь на мясо». Что же  делать? Ладно, пока буду кормить, а там посмотрим. Надо в библиотеку сходить, посоветоваться с умными людьми».                                                                             
Когда Лёва появился в дверях читального зала, Семён не удивился. Приветливо поздоровался, с лёгкой иронией спросил, каким ветром занесло бывшего  сельского архивариуса в забытый богом и министерством храм. Лёва иронию понял, но острить не стал. Сказал просто: - «Прочёл твою книгу, вот и пришёл. Мне бы ещё узнать побольше о людях, которые не едят мясо и чем это мотивируют. И ещё хочу знать, как относились к животным: Ленин, Сталин,  Хрущёв, Горбачёв, Ельцин». Семён внимательно посмотрел на Лёву и, не говоря ни слова, скрылся за стеллажами. Вышел не скоро. В руках держал несколько книг. Сел рядом. Уважительно произнёс: - «Вот это ты замахнулся, Лёва. Спор, как и чем питаться венцу природы – человеку, идёт по сей день. К общему знаменателю прийти не удаётся.  Современные философы, экологи, биологи, генные инженеры строчат диссертации. Понимают, что питаться так же, как и тысячу лет назад нельзя. Прогресс необходим во всём, а не только в «железе». Ищут