Произведение «Колодец Желаний» автора Анастасия - Литературный сайт Fabulae (страница 43 из 46)

serif]Блин, ну что я творю.....

…

Последний день лета выдался ярким и солнечным - казалось, все краски мира вдруг решили сегодня быть ещё ярче, чем обычно. Жара, я ношусь по замку как угорелая - то с бельём, то с вёдрами, то ещё с чем... и с тоской поглядываю в окна.
Здесь, в богатом, но холодном замке, под сотней злых взглядов и жалящих слов, я чувствовала себя как никогда одинокой. Словно птица в золотой клетке, и тосковала по воле, по Азалии, по бойкой жизни вне этих стен... по родителям, оставшимся в недосягаемости...
За всё это время - чуть больше месяца - я по возможности изучила замок, точнее, ту его часть, в которую мы были допущены, и поняла только одно: отсюда не сбежать. Сотни стражей по всему периметру, не открывающиеся окна, высоченная стена, похожая на крепостную, огораживающая этот замок... Всё это не оставляет надежд, тем более, что ни с кем сблизиться не получалось - все смотрели на меня отчуждённо, как на инородный элемент, коим я, собственно, и была здесь.
С каждым днём отчаяние затапливало меня всё больше, хотя я и не опускала руки, хотя гнала прочь страшные мысли о том, что никогда отсюда не выберусь. Не помогало, и что-то очень важное постепенно умирало во мне...
Всю эту неделю повелителя не было в замке, и она прошла для меня без эксцессов - прокатилась колесом одинаковых будней. Работа стала привычной, я выполняла её практически на автомате, даже появилось немного свободного времени: я научилась чуть-чуть играть на арфе и вышивать крестиком. Совсем как примерная леди. Скука, тоска съедала душу.
Мне отчаянно хотелось, во-первых, прогуляться по шикарному саду, который я так и не изучила полностью, во-вторых, срочно съесть чего-нибудь сладкого (меня по-прежнему кормили безвкусной преснятиной) и кому-нибудь напакостить.
В итоге напакостила я самой себе (ну как обычно).
- Да что ты опять путаешься под ногами?! - Обозлился на меня главный повар - успевший изрядно мне надоесть круглый как колобок мужчина с моржовыми усами, когда я едва не налетела на него с горой старательно вымытых тарелок, - Прочь отсюда. Придёшь через полчаса, отнесёшь обед.
Привыкшая к подобному я невозмутимо кивнула и, коротко поклонившись, убежала, незаметно схватив горстку ещё тёплых печенек. Султан не обеднеет, а мне очень хочется.
Пробравшись в сад (якобы меня послала туда работать главная тахри), я преспокойно гуляла по мощёным дорожкам, любуясь необыкновенными цветами, источающими одуряющий аромат, и, жмурясь от удовольствия, вдыхала полной грудью чистый воздух, поедала вкуснейшие печеньки в шоколаде, слушала мелодичное пение птиц, а потом...
- А ну стой!!! - Знакомый властный голос заставил меня замереть и подавиться очередной печенькой, - Что это ты здесь делаешь, илври, когда должна работать? - Подходя ко мне, со всё возрастающим подозрением щурилась главная тахри, - Что это у тебя?
Смысла скрывать печенья не было, она их уже сделала. Всё, что я могла - это состроить лицо честного еврея с виноватыми щенячьими глазками.
- Ах ты бесстыдница!!! - Видимо, возмущённая до глубины души, возопила страшным голосом эта старая стерва, - Воровать с кухни вздумала, да?! Я так и знала, что ты вшивая воровка. Стража!!!
От этого визга я вздрогнула и сжалась, мечтая превратиться в пылинку. За всего один чёртов месяц я столько насмотрелась на эти жуткие средневековые наказания, что лучше бы ещё раз день в открытом море с каким-то обломком поплавала, чем почувствовала это на себе.
Когда услышала топот ног подбегающих стражников и осознала неотвратимость последствий, стало так жутко, что я совершила самый глупый из возможных в такой ситуации поступков: я... бросилась бежать. Причём бежать очень быстро, попутно запихивая в рот оставшиеся печеньки - если уж всё равно придётся пострадать, так пусть хоть будет за что.
Поэтому спокойно работающие в тот "весёленький" день садовники имели возможность лицезреть такой вот "паровозик": бегущая со всех ног я, с безумными глазами, хомячьими щеками, перемазанными шоколадом и с набитым ртом, позади, ненамного отставая, ничего не понимающая стража из четырёх мужчин, ну а после них - награждающая меня красочными эпитетами пожилая тахри, причём бегущая на удивление прытко для своего возраста.
Неизвестно, сколько продолжалась бы эта трагикомедия, если бы снова не случилось это.
Запыхающаяся, сносящаяся всё на своём пути как локомотив я на очередном повороте врезалась в повелителя, спокойно идущего к замку, явно только с дороги, при этом чуть не сбила его с ног. Снова.
- Милая традиция. - Усмехнулся он, удержав испуганную, тяжело дышащую меня в вертикальном положении, а затем, разглядев мою злобную хомячью мордашку... расхохотался.
Под его весёлый, слегка издевательский смех я угрюмо дожёвывала печенья, и такую картину маслом застали сначала стражи, а потом и тахри. Все пятеро бессловесно замерли памятниками самим себе, с огромными такими глазами, будто смеющийся султан - это нечто из ряда вон выходящее.
- Что здесь происходит? - Подавляя "кашлем" смех спросил султан.
- Повелитель... - удивлённо моргнув, первой отмерла тахри, низко поклонившись, - эта... илври, - злобный взгляд на меня и тщательно замятое нехорошее слово вместо последнего, -...пользуясь тем, что работает на кухне, ст... украла сладости, предназначавшиеся вам. Я всего лишь хотела наказать нахалку.
Хмыкнув, султан поджал губы, явно таким образом пытаясь сдержать смех - ибо глаза его смеялись, вопросительно взглянул на меня.
Я не знала, что сказать. Можно ли подобрать оправдание такой глупости? Вряд ли.
- В гареме кормят непонятно чем. Хоть бы раз дали сладости, или хотя бы фрукты. - Стушевалась я, понимая, как глупо звучат эти детские оправдания.
- Кхм... ясно. - Повелитель глубоко вздохнул, сдерживая рвущийся наружу смех, и уже спокойно добавил, обращаясь к тахри и страже: - можете идти.
Стража послушалась сразу: поклонившись, воины удалились, а вот тахри осталась стоять на месте с глубоко оскорблённым видом.
- Но, повелитель... так же нельзя... дисциплина... - неуверенно пробормотала она, однако тот жестом велел ей исполнять приказ, и если бы взглядом можно было убивать - я была бы уже мертва.
Поворот, однако...
Когда он снова повернулся к стыдливо краснеющей мне, в его глаза вернулись тёплые смешинки. Сердце забилось с бешенной скоростью - приподняв мою голову за подбородок, заставив тем самым поднять взгляд, он с усмешкой провёл большим пальцем по уголку губ, вытирая шоколад.
В шоке я не могла даже пошевелиться, не то что сказать хоть что-то, чтобы разрушить повисшую паузу - настолько нежным и глубоко интимным был этот жест.
- Никогда нельзя предугадать, из-за какого угла ты появишься, - насмехался он, - Впрочем, не зря ведь говорят, что всё самое лучшее всегда появляется неожиданно.
Это он меня «всем самым лучшим» назвал?.. Серьёзно, что ли?..
Ловя челюсть где-то в траве, я хотела бы выяснить поподробнее, что он имел ввиду, но он тут же перевёл тему:
- Хочу показать тебе кое-что. - Сказано это было таким тоном, что заинтригованная я замолчала.
Он повёл меня вглубь сада, в ту его часть, где я ещё не была. По пути не забывал подкалывать, говоря, что я верчу головой, как ребёнок. А где тут было удержаться, такая красота!!! Такие фонтаны, такие цветы! Дух захватывает...
- Смотри. - Улыбнувшись, он указал куда-то, и когда я проследила за направлением его взгляда... время остановилось.
Огромная клумба, размером с поляну, сплошь усыпанная... ромашками...
Замерев на вдохе, я разглядывала всё это солнечное великолепие, как солдат, вернувшийся домой с войны. Я и впрямь будто на секунду вернулась домой...
В детстве, когда я была маленькой, мы с давней подругой часто убегали из посёлка в ближайший лес, а там, чуть дальше, было поле - такое же, усыпанное ромашками, только помельче. И, набрав грибов да ягод, мы нарывали ещё и огромные букеты этих простых, но таких чудесных цветов, и с улыбками дарили их родителям. Мои так и называли мня, ласково-ласково - Ромашка, в лучшие времена моей жизни, когда между нами ещё не существовало ещё никаких разногласий, когда у меня не было никаких забот... а букеты ромашек, поставленные в вазы, источали лесной аромат на весь дом... А мама, да и я тоже, очень любили зимними вечерами ромашковый чай с мёдом...
Этот запах - запах детства...
Сглотнув горький комок, застрявший в горле, я едва подавила отчаянное желание "искупнуться" в этих цветах, как это делала когда-то... И вдруг мучительно остро осознала, по чему же я так скучаю всё это время: не по Айрасу и не по Тарисхону, а по дому. Дому, которого у меня больше нет.
Какое странное чувство - и больно, и радостно...
- Эти цветы очень редкие, - ворвался в мои воспоминания бархатистый голос султана, слегка приведя в чувство, - Древние называли их "соули", что означает "солнце". Они символизируют чистоту, яркость, тепло, жизнь и радость. Я хотел показать их тебе, потому что они напоминают мне тебя, но, похоже, ты их уже видела. Неужели они растут в Эардане?
- Да. - Немного хрипло ответила я (это и правда так, я их видела там пару раз). - Только их там мало и они мельче...
- Почему они вызывают у тебя грусть? - Пытливо взглянув в глаза, поинтересовался он.
- Грусть? Ни в коем случае, - как-то горько улыбнулась я, - Это мои любимые цветы, я обожаю их с детства. Просто... они росли рядом с домом...
- Если воспоминания о доме вызывают у тебя такую боль, почему ты сбежала оттуда? - Помолчав,