Нам, жителям XXI века трудно себе даже представить всю ту силу радости и надежды, которую несли в себе строки фронтовых писем, летевших домой к родным из окопов, блиндажей, госпиталей. Каждое такое письмо – это не просто листочек, испещренный строчками – это тепло жизни. Вот и для Светланы Борисовны Пановой из Курмыша, до сих пор каждая строчка старых отцовских писем с фронта дорога и любима.
Во время разговора, пожилая женщина не раз смахивала набегавшую слезу и повторяла: «Для меня это не просто письма и открытки – это каждый раз встреча с отцом… Я нередко их перечитываю, и будто вижу его вновь…»
Семейный архив из писем и фотографий занял почти весь стол, пожелтевшие листочки, серые треугольнички с летящим почерком, кое-где уже с выцветшими чернилами, но Светлана Борисовна почти каждое такое послание помнит чуть ли не наизусть, особенно те, что были адресованы именно ей, ведь когда началась война и ее отца, Бориса Ивановича Панова, забрали в августе 1941 г., ей на тот момент было-то всего около двух лет.
- Я, в силу своего возраста, папу не помнила, – вспоминает Светлана Борисовна, — видела только эти фото. – Она протягивает снимок 1920 года, на котором ее отец – 16-летний юноша стоит вместе с другими учащимися учительских курсов. Еще одно фото, на котором Борис Иванович запечатлен вместе с женой – Татьяной Петровной.
А Светлана Борисовна продолжает:
- Вот по письмам я с папой и знакомилась, знала, что он живой, и открыткам ярким вместе с сестрой Валей и братом Юрой радовалась. Они меня постарше, папу хорошо помнили, вот мне о нем и рассказывали, да еще папина сестра тетя Маруся, которая жила вместе с нами и для нас.
Сначала семья Пановых жила в Воротынском районе, а когда началась война и Бориса Ивановича забрали на фронт, то они все переехали в Курмыш, в дедов дом. Две женщины и трое маленьких ребятишек оказались на пустом месте, ни скотины, ни огорода, да и работу было найти непросто. В первую военную зиму им пришлось несладко.
- Для нас, как и для всех, война – это холод, голод и страх, что папу убьют, – пожилая женщина вновь переносится в памяти на 70 лет назад.
- Выручала нас тетя Маруся, которая очень хорошо шила и этим кормила нас. Мама очень много работала, а тетя вела дом, хозяйство. Но, несмотря на все это каждый новый год мы ставили дома елку. Большим подспорьем было то, что я ходила в детский сад, где нас кормили, но помню, бывало и такое, что предупреждали: «завтра хлеба не будет». Запомнился момент, когда рассказывали об открытии второго фронта… Но был и такой момент, когда я пришла в садик, а в группе тишина, никто не подходит, не помогает раздеться, а потом вышла нянечка и сказала: «Светочка, раздевайся и иди в группу, посиди тихо – у Евгении Сергеевны на мужа похоронка пришла».
О многих вещах она узнавала уже после войны. Так одна женщина рассказала, как вместе с ее мамой Татьяной Петровной пешком ходила в Горький продавать махорку. А один односельчанин рассказал, что всегда с теплом вспоминает ее тетю Марусю, которая в голодный военный год его, вихрастого мальчишку, угостила сухарями, и он был просто счастлив.
Сама же мама после войны о всех испытаниях, выпавших на ее долю, не вспоминала, так как считала себя счастливой тем, что в их дом не пришла черная похоронка, а летели живые строчки фронтовых писем, и после войны в дом вернулся живой и здоровый муж.
Борис Иванович был человеком образованным, много работал по финансовой части, был и зав. сберкассой и инспектором по бюджету, и после призыва на службу его долго не могли определить к месту службы. Сначала его направили в химические войска, он со своей ротой долго стоял под Шуей. Потом его перебросили на Западный фронт, где он занимался финансовыми делами и дослужился до капитана интендантской службы. За усердие в работе его удостоили ордена Красной звезды.
- В своих письмах он не писал о службе, он спрашивал о нас, многие открытки именные, для меня, Юры и Вали, чтобы мы чувствовали через сотни километров, что он нас любит всем сердцем.
Отгремели бои, вошла в русло мирная жизнь, а заботливая рука т. Маруси сохранила письма, которые потом перешли к Светлане Борисовне, как отголосок тех страшных лет и нежная искренняя память о родителях.
