рукой и, догадавшись, что Света приглашает его завтракать, показал пальцами пять минут. Он не мог идти сразу. Переполненная чувствами душа пела вместе с утренними птицами, выходила за границы тела и растекалась в чистом, нежном воздухе, оседая на впервые возделываемую землю будущего Костиного сада…
Света стояла у окна и думала о муже. Она внутренне усмехалась со своих прежних страхов, что никогда не выйдет замуж или выйдет за одного из тех городских, кто не считает себя порядочным человеком, пока не купит дорогую машину. Этот мужчина был глубже и интереснее. И сейчас она была благодарна ему за то, что она со своим знанием трёх языков, умениями печатать, стенографировать, программировать совершит величайшее чудо, для которого не требуется университетского образования и модных трудовых навыков – даст жизнь новому человеку, родит желанного ребёнка себе и любимому мужчине.
И за что ты в меня влюбилась?» - несколько раз спрашивал её Костя. «А что ты во мне нашёл?» - удивлялась она в ответ. И оба они не могли понять эту загадку. Теперь Света догадалась: на этой красивой земле должны рождаться только любимые дети.
Русская идея
(наброски статьи Аксентьева К.А.)
1
На исходе второго тысячелетия от рождения Христа Россия стала гигантским полигоном, где столкнулись два глобальных мыслительных течения, идущих из Европы. Причём тупиковых. Неприятие в начале 20 века
390
русскими одного из них, провозглашающего выгоду, обогащение, эгоизм вкупе с неразрешённостью старых аграрных проблем и военным поражением государства привели к смене формы правления и идеологии. Идеи утопического социализма ( коммунизма) с их равенством всех, скромностью, верховенством духовного над материальным в какой-то мере совпали с генетически усвоенными русскими людьми православными христианскими идеалами и потому нашли поддержку у немалой части населения России. Однако новая идеология рухнула, ибо имела в себе два существеннейших изъяна. Во-первых, она оказалась абсолютно искусственной, не учитывающей основы человеческой природы, и, навязываемая силой, начала обсыпаться, как шелуха. Во-вторых, социдеология имела в себе внутреннюю потенцию к видоизменению в нечто совершенно обратное, когда стремление к справедливости приводило к дикому произволу, когда идея, обещавшая всех осчастливить, возвела себя в культ и из служанки превратилась в царицу, божество, которому поклонялись просто ради поклонения.
Западный утопизм рухнул, Маркса прокляли. И вновь русские не нашли сил посмотреть в себя, вновь стороннее влияние оказалось сильнее самоуважения. Началась вторая попытка внедрения на русскую почку идеологии обогащения и выгоды. Не учитывалось ни то, что столетие назад эксперимент уже закончился крахом, ни то, что мы не можем встать на ту ступеньку, на которой стоит Запад, не пройдя того, что Запад прошёл. Прыжок в чужой поезд, мчащийся мимо с большой скоростью, должен был закончиться ударом и падением в канаву. Ветры дикого капитализма вновь задули над Россией. Но лишь малая часть людей всё сумела подавить в своей русской душе эгоистическим расчётом. Остальные оказались не у дел. Каково же человеку чувствовать себя чужим в родном государстве!
Созрел очень важный вопрос: а туда ли идёт Запад? Прогресс ли это? Будущее ли это для всего человечества? Не так уж много тех, кто ответит утвердительно на эти вопросы даже там, на Западе.
Имея рядом такого соседа, как Россия, Европа многому научилась. Сыграл свою роль и один очень важный принцип: человек как существо оптимистическое, с осознанным чувством самосохранения не может сегодня жить хуже, чем вчера, всё время ищет пути улучшения жизни, задействовав для этих целей лучшие из своих умов. В обстановке относительного мира и стабильности в послевоенной Европе этот процесс шёл со значительным
391
успехом. Но коренные противоречия Запада остались незатронутыми. Прежняя идеология – жить лучше – осталась. В число богатейших людей вошли киноактёры, певцы, спортсмены, и подражать стали им, а не бизнесменам. Но за что? За то ли, что они являются гармонично развитыми, высоко духовными личностями? Нет. Всё так же, как и столетие назад – за богатство, комфорт. Материальная озабоченность поднялась на более высокую ступень, но вовсе не ослабла. «Вместо свободы впали в рабство», - говорил один из героев пророческого романа Достоевского «Братья Карамазовы». Форма рабства сильно видоизменилась: деньги, престиж, слава, власть, развлечения, работа, бизнес… Лучшие ли люди мелькают на экранах телевизоров и даются для подражания населению? По-прежнему совершенствованием жизни считается преумножение её внешних проявлений, а духовная культура чаще остаётся в стороне от широкого потока развития общества. А что на высшем этаже этого общества? Всё те же грязные интриги в борьбе за власть и влияние, всё те же войны за рынки сбыта, за сырьё. Возможно, что самая высокая премия будет присуждена самой высокохудожественной книге, что Нобелевскую премию получит учёный, принесший более других пользы человечеству, но западный солдат вновь и вновь отправится отвоёвывать нефть для своей страны и растопчет в душах сограждан любовь, красоту, добро и справедливость.
И культ денег во имя денег, и культ идеи во имя идеи – одинаково подавляют и уничтожают личность, лишают её как внешней, так и внутренней свободы. Чем же это отличается от принижения себя перед Богом, сущностью с высшей властью и высшей справедливостью? Идея Бога (хотя для верующих это не идея, а мироустройство), во-первых, не требует поклонения, а предлагает свободу выбора и веру через понимание. Во-вторых, постулат «человек – образ и подобие Божие» даёт главное, без чего не может развиваться ни человечество, ни личность, - высшую цель жизни, которая заключается в стремлении к Богу, подражании ему (а значит, всему лучшему в нравственном кодексе людей), в попытке понять мироустройство с точки зрения идеала. Стремление к высшему, справедливейшему, суд над собой через собственную совесть, добропорядочность внутренняя, а не внешняя, показушная – всё это даёт человеку возможность духовного развития, устраняет вероятность нравственного кризиса, с одной стороны, и самовозвеличивания, ощущения, что уже всё достигнуто, с другой. Идеал недостижим, но если его нет, чем отмерять себе цель жизни? Стремление к
392
идеальной жизни облагораживает, организует, вынуждает не бросаться во внешние достижения, а обращаться внутрь себя, к душе, не даёт человеку отступить в сторону, к плохому, уродующему душу.
2
Не вызывает сомнения то, что России нужна идея, некая мысль, объединяющая нацию. Жизнь в стране не тронется с мёртвой точки без духовной идеи. Мёртвой останется и экономика, ибо кучка эгоистов будет богатеть, разоряя государство и миллионы его граждан. Знаменитая американская мечта, самоутверждение во что бы то ни стало, любым способом русским не подходит. Вряд ли она подходит в конце 20 века и самим американцам. Нашему народу должно быть предложено нечто, удовлетворяющее интересам самых разных индивидуумов, позволяющее подняться на ноги государству, а также обладающее долговременным и своего рода классическим характером. Русские очень жестоки ко всякого рода идеям. Малейший изъян мы быстро превращаем в смертельную болезнь, и идея гибнет. Предпочтительнее всего было бы искать в самых глубинах русской мысли и русской нравственности с соответствующим учётом того нового, что уже серьёзно и неоднократно проявило себя.
На первое место здесь выходит Вера. Десять веков нашему христианству, которое сжилось и слилось с русским менталитетом, да во многом и сформировало его. И коммунизм был воспринят простыми людьми столетие назад как развитие идей Христа о царстве справедливости и добра, иначе не нашёл бы сторонников. Вера для многих сейчас – понятие надрелигиозное. Люди, не думая о Боге, идут в церковь для умиротворения, для того, чтобы ощутить себя среди порядочных и добрых людей, среди братьев. Мало кто даже среди верующих при вопросе, кто такой Бог, начнёт говорить о чём-то небесном. «Бог - это правда», «Бог – это добро» - такие и подобные ответы услышите вы. А зачем тысячи и тысячи взрослых людей проходят сейчас через обряд крещения? Один из ста ответит: «Я верую». Остальные скажут: «Мне так спокойнее». Собственно же вера христианская нисколько не посягает на свободу человека. Для одних – посты, религиозные праздники, воскресные литургии в местной церкви, благотворительность и молитвы перед сном, который тускло, но негасимо будет освещаться лампадкой у чудом сохранённой бабушкиной иконы. Для других – посещение церкви один раз в год, на Пасху, и жизнь вне религии, но с постоянной мерой своих поступков совестью, чтобы не стыдно было ни перед Богом, ни перед
393
людьми.
Таким образом, Вера – это нечто такое, что не надо предлагать, а тем более навязывать. Вера в том или ином виде была, есть и будет. Значит, проблема только в том, чтобы и высшая власть измеряла свои действия христианским судом и мнением сограждан, чтобы она провозгласила государственной политикой бескорыстное служение народу, провозгласила отказ от проповеди культа обогащения во имя обогащения, а также эгоизма, авантюризма, корысти и пошлости. Нужно, чтобы не только граждане на выборах и референдумах, но и Конституционный суд мог отвергнуть какой-либо орган власти за отступление от этой политики.
Вторым постулатом Русской идеи должно стать, по-видимому, понятие труда. Так же, как вера, трудолюбие давно укоренилось в народной нравственности. Любая работа, хоть на благо страны, хоть на благо семьи, всегда становилась предметом уважения. Труд облагораживает, труд благотворно влияет на моральные качества человека – эти истины вкупе с той любовью, которую всегда выражали к труду русская литература, фольклор, убеждают в том, что сохранение труда в Идее будет воспринято людьми положительно. Хотя здесь закономерно возникают некоторые возражения. Во-первых, тот восточный тип преданности работе, который мы видим в Японии и Корее и который помог этим странам совершить экономический рывок, нам не подходит. Вновь культ, вновь самоцель. Во-вторых, коммунистический тип труда, который очень близок восточному, также не может быть воскрешён для новой идеологии. Труд ради государства, укрепление государства ради укрепления государства, а не ради процветания граждан, труд ради «светлого будущего», а не ради нормального настоящего, труд подавляющий, уродующий, превращающийся в культ – такой труд тоже совершенно не подходит.
Как же должен трудиться русский человек и какое место в его жизни должна занимать работа? Начнём с того, что на первое место поставлена идея Веры. А всякий верующий прекрасно знает и воспринимает душой библейское изречение о том, что в поте лица своего нужно добывать хлеб насущный. Что за этими словами? Во-первых, честное и усердное зарабатывание средств на существование. Во-вторых, мысль о минимуме необходимого. Дальше этого минимума начинается
