Недобитки

     Ну вот, выронил карандаш, и как нарочно, в снег. Поди теперь, сыщи! А фиксировать надо всё, и наискрупулёзнейшим образом. Нет, не буду разыскивать, неровен час эти недобитки начнут сочувствовать, кинутся помогать. Дескать, старый человек, достойный всяческого уважения... А что ж! И достоин! Не то, что эти, невесть что из себя воображающие! И памятью не обижен, посему буду приглядываться, запоминать без блокнотика. Всё, всё пригодится в урочное времечко!
    Вот этот, с рыжей бородой, упырина! Стоит, оборотившись спиной, весь белый свет загораживает. Как куль с мукой! По комплекции видать: купеческого склада. Или из приказчиков будет, по самой малости. На такого целую ленту "Максима" употребить - не проймёт! Кроткую улыбку изображает, моль лабазная! Я те припомню, как приспеет, пироги да пышки, на которых так разожрался, упиваясь слезами трудового народа!
    А вон на того, с усиками - в самый раз офицерский башлык. Выйдет этакий чахоточный подпоручик, монархист недоделанный. И тенорком, тенорком надтреснутым: "Бо-о-ооо-оже Цц-арр-ря хрр-рани!" Уф! Аж в жар бросило от такой скоротечной фантазии. Хорошо, хоть сейчас молчит, не гнусит ничего подобного. А то бы как душа стерпела?
    Все, все по видимости белогвардейцы недобитые! Чубарый, розовощёкий - тот явно из казачин, ноги кривые, кавалеристские: небось наотмашь стегал пролетариев по глазам витою нагайкой. А коли и не стегал - так поджидал удобного случая.
    Баба эта голосистая - ни дать ни взять, из бочкарёвского батальона. Сама как бочка с порохом, и мороз её, окаянную, не берёт! Поди, подкати к Зимнему таких с полсотни - раскатали бы всех крондштатских морячков в солёное тесто. Страх берёт, как встретишь этих, будто бы из народа, пуховыми платочками повязанных. Тоже, погляди-ка, представляются херувимами да серафимами. Одну и впрямь Серафимой зовут, я записал для памяти. Старая барынька: зима, а она, видишь ли, щеголяет в горжетках да вуалетках. Тьфу! И пересказать-то такое противно!
    И вот ведь что замечаю: год от года их меньше не становится! Вроде бы вымереть должны, я проверял: помирают, и довольно часто! Но, гидры полосатые, почкуются они, что ли? Малышня вот эта барчуковая под ногами снуёт, с противными младенческими ухмылками. Откуда, спрашивается? Девицы с пушистыми ресницами, что тебе из Смольного института, а по возрасту как раз должны быть  активными комсомолками...
    Главный ихний идеолог, долгополый хмырь, на барона Врангеля смахивает, что ли? Не упомню... Похоже, всё-ж таки склероз случается. А пересматривать портреты вражин в энциклопедии не хочу, от этого, бывает, происходит не только что несварение, но и несвоевременные запоры. Хватит с меня, однако, и подагры в сыром холодном логове врага. Эх! Хоть бы одно родное, потное, закопчённое заводским дымом да гарью лицо! Ведь нет! Все, как нарочно, чистюли, одеты по-праздничному, по-барски да по-мещански. А какой тут праздник? Одно огорчение и убытки! Опять же, оброненный карандаш. Хоть и маленький огрызочек, а всё ж был верным оружием борьбы с окаянными недобитками.
    Денег им не дам! Не дождутся! Напрасно дефилируют с блюдом, как на благотворительной ярмарке в честь государыни императрицы и всех ея наследников! Хоть как, а мои трудовые медяки - будущему фронту. На броневик, пожалуй, один не скоплю, а пулемёт-таки товарищам обеспечу. В случае чего, из самих монет перекуём мечи на орала! Уж заорём так заорём, во всю рабоче-крестьянскую мощь! Минет гиблое время - и мастеровитые кузнецы найдутся, и лихие пулемётчки обрящутся!
   Обрящутся... От же привязались чуждые словечки, что семечки - у самого нет-нет да и проскакивают... А что делать? Ячейка наша боевая распалась, кого маразм подкосил, так, что сам "Нарзан" не помог, кого кладбище забрало. Однако, негоже быть человеку одному. Приходится хотя бы тут появляться на людях, втираться в доверие, работать в плане разведки, дожидаясь скорого прихода вождя и соратников. А, поди, ведь тоже - архи-нужная работа! Оценят ли?
   В долготерпеливом блоконтике у меня всё записано, всё наискрупулёзнейше зафиксировано. И по именам, и по датам. Сегодня вот тоже, прибегу памятливый с морозца, перво-наперво, что на ум скумекал, запишу. Не исключая повода сего опиумного сборища. Как там бишь, долгополый Врангель сказал? Кажется, "Богоявление"...