Мне оставалось только поблагодарить его за доверие.
В бизнес классе самолёта на Фритаун нас было только двое: я и коренастый джентльмен с внешностью пирата.
- Виски и содовую, - распорядился пират, едва войдя в салон, - Кевин Бакер, - представился он, пожал мне руку и плюхнулся в соседнее кресло. Я назвал своё имя.
- Какой дьявол несёт тебя в эту мерзкую страну, Алекс? – спросил он, разбавляя виски содовой и протягивая мне бутылку, от которой я отказался.
- Любознательность, Кевин, а тебя?
- Мои родители умудрились зачать меня в этой стране, родить и вырастить, да будет им эта проклятая земля пухом. Живу я там, - со смешком ответил он.
- А что держит там, коль она так плоха?
- Алмазы, сынок, алмазы, будь они тоже прокляты.
Он болтал без умолку, вливая в себя время от времени очередную порцию виски. Я узнал, что он владелец крупной алмазодобывающей компании, что летал в Штаты для установления новых связей, что «законтачил» с крупным правительственным чиновником, который послезавтра прилетит для ознакомления с деятельностью компании. Ещё я узнал, что он не расист, но «черномазых» терпеть не может, так как все они тупые, ленивые и вороватые бандиты. Последнее определение мне наиболее понравилось, и я рассмеялся.
Кевин рассказал, что вынужден содержать службу охраны, состоящую из белых профессионалов, и армию чёрных наёмников, готовых за деньги противостоять кому угодно, и мгновенно продаться тому, кто больше заплатит. Что конкуренты постоянно засылают к нему то убийц, то шпионов, но пока что Бог миловал, слава службе охраны. Он замолчал, готовя очередную порцию своего пойла, и я получил возможность задать вопрос.
- Кевин, а ты не боишься, что я один из тех «засланных»?
Он соболезнующе глянул на меня, сделал глоток и произнёс:
- Сынок, не набивай себе цену, тебя проверили ещё до того, как ты сел в самолёт. За деньги можно многое, - Кевин рассмеялся, а меня передёрнуло.
Мы благополучно приземлились на аэродроме Фритауна после полудня. Неожиданно оказалось, что до города плыть и плыть, так как аэродром расположился на острове. Немногочисленные пассажиры пошли к парому, и я стал прощаться.
- Не суетись парень, замри, - распорядился Кевин.
Публика схлынула. Остались только мы с Кевином и четверо белых парней в лёгких куртках. Один из них, поговорив по телефону, подошёл к нам.
- Стреляют, - вымолвил он.
- Подождём, - ответил Кевин.
- Что происходит? – запаниковал я.
- Понимаешь, сынок, - Кевин явно подыскивал успокаивающие слова, - ты выбрал не лучшее время для удовлетворения своей любознательности – стреляют здесь. Ты представляешь себе, что такое гражданская война?
Произнося эти слова, Кевин не мог предположить, что в эту минуту я окончательно потерял отца: тот, кто был моим родителем, не мог не знать, куда посылает своего сына.
Мы сидели вдвоём за столиком в кафе аэропорта, ожидая окончания стрельбы. Кевин снова пил виски, но был подтянут и сосредоточен.
- Алекс, послушайся меня, - произнёс он между двумя глотками, - жить в гостинице очень опасно: черномазые с удовольствием режут друг друга, но с ещё большим удовольствием берут в заложники белых. Заплаченный выкуп не обязательно гарантирует жизнь, пойми это. У меня дворец-замок, с охраной и войском. Поехали ко мне, сынок?
- Зачем тебе эти хлопоты, Кевин?
Я задал этот дурацкий вопрос, всё ещё находясь в душевном смятении от отцовского поступка.
- Во-первых, ты мне нравишься, - спокойно ответил Кевин, - во-вторых, личный интерес. Чиновник, который приедет ко мне, притащит трёх своих девчонок. Они будут жить у меня, и мне очень нужен человек, занимающий его дочек, пока мы будем мотаться по моим предприятиям. Соглашайся, сынок, очень прошу.
- Как его зовут?
Кевин назвал фамилию, и я убедился, что это тот самый чиновник, ради которого отец рисковал сыном.
- Поехали, Кевин, спасибо за заботу, - я пожал протянутую ладонь.
Мы прождали ещё часа два, пока начальник охраны не произнёс: «Можно, босс».
У причала нас ждал быстроходный катер с пулемётами на носу и корме.
На берегу мы сели в автомобиль и помчались колонной по широкому шоссе – впереди и сзади по бронетранспортеру, справа и слева по открытому джипу с вооружённой охраной.
Справа, за глубоким кюветом, буйствовала густая растительность, и я подколол Кевина вопросом о целесообразности такой охраны, когда из кустов …
- Там тоже есть патрули, - мрачно ответил он, и вдруг заговорил яростно и страстно, - Вы, в своей Америке, со своей толерантностью и чувством вины считаете, что во всём мире нас, белых, чёрные любят. Заблуждаетесь. Любят не нас, а наши бумажники, точнее, их зелёное содержимое, завладеть которым – высшая доблесть. Мы для них захватчики, оккупанты, эксплуататоры, злодеи, а про то, что мы им дали, они ни думать, ни помнить не хотят. «Вы вывозите наши алмазы!» А вы без нас знали бы, что это такое? Вы без нас вообще узнали бы, что они у вас есть? Да без нас, белых, ваши племена до сих пор сражались бы за женщин и сочные корневища.
Он замолчал, чтобы заглотнуть очередную порцию виски.
- А за что они сражаются сейчас, Кевин?
- За алмазы, за те алмазы, к которым и отношения-то практически не имеют, им их Бог послал, а мы нашли и разработали. Ну, выгонят они нас и станут хозяевами, дальше-то, что? Будут продавать вам алмазы, чтобы на вырученные деньги покупать ваши товары и развивать вашу экономику, а не свою. Они – дикари с автоматами и мобильниками в руках, - завершил он.
Зелень внезапно закончилась, словно её обрезали ножом, и многокилометровая пустыня разверзлась справа от нас.
- Напалм, - спокойно ответил Кевин на мой молчаливый вопрос, - чтобы незаметно не подобрались.
Дорога резко свернула направо, и мы, не сбавляя скорости, поехали через пустыню к видневшейся вдали высокой бетонной стене.
- Господи, - думал я, - сколько может нормальный человек прожить в обстановке вечного страха, ожидая смерти от каждой тени, куста, травы, своего окружения? Я бы не прожил и часа, а он живёт всю жизнь. Бедный Кевин! Я с жалостью посмотрел на него, заглатывающего новую порцию виски.
Ворота на мгновение распахнулись и сразу закрылись за машиной. Охрана осталась снаружи. Метрах в десяти от бетонной стены стоял второй забор, плотно увитый какими-то вьюнами. Роскошный сад окружал огромный двухэтажный дворец, возле которого машина плавно затормозила.
- Вот мы и дома, - с явным облегчением произнёс Кевин.
На крыльцо вышел поджарый седеющий мужчина в белом костюме.
- С благополучным возвращением, босс. Какие будут распоряжения?
- Здравствуй, Рони. Проводи Алекса и зайди ко мне.
Рони кивнул, подхватил мой багаж, и мы пошли по длинному коридору.
- Столовая здесь, Алекс. Обед через два часа. Вы услышите гонг за пятнадцать минут до обеда, по второму сигналу приходите. Босс не любит, когда опаздывают. Вот ваши апартаменты. Если что-то понадобится, просто поднимите трубку телефона. Отдыхайте, Алекс.
Апартаменты мне понравились: три не очень большие комнаты и ванная с джакузи. Широкая кровать с тумбочками, гардероб и зеркало составляли меблировку спальни. Три удобных кресла, диван, журнальный столик и огромный телевизор не загромождали пространство гостиной. Небольшой кабинет вобрал в себя письменный стол, кресло на колёсиках и мощный компьютер, расположившийся справа от письменного стола. Большие окна выходили в сад, свет и свежий воздух наполняли комнаты. Вся мебель была очень дорогой и качественной, но функциональной и удобной. Показная роскошь полностью отсутствовала, и я искренне порадовался за Кевина.
Лёжа в джакузи, я размышлял об отце, о наших будущих отношениях, которые теперь неизбежно должны измениться. Мы и раньше были не особенно близки, но какими они станут после моего возвращения, оставалось загадкой. Если я и был к кому-то искренне привязан, так это к маме. Именно она привила мне любовь к чтению, пусть специфическому – приключенческим романам, но всё-таки чтению. Вспомнилось, как отец, увидев название очередной книги, неодобрительно спросил маму, зачем она забивает голову ребёнка всякой ерундой?
- Ах, Пат, - смущённо улыбнулась мама, - в нашей жизни так мало романтики и приключений.
В шуме воды я вдруг услышал мамин голос:
- Что с тобой, Алекс? Радуйся: на твою долю выпало настоящее приключение, так соберись, не кисни!
- И правда, что с тобой, Алекс! – прошептал я, - Вон Кевин всю жизнь ежеминутно рискует быть убитым, а ты закатываешь истерику, даже не услышав ни одного выстрела.
Мелодичный звук гонга пригласил обедать, и я вылез из джакузи.
Столовая Кевина мне тоже понравилась: ни дурацких натюрмортов с убитыми куропатками на переднем плане, ни отвратительных африканских масок на стенах не было. Светлые деревянные панели с рельефной текстурой приятно гармонировали с изящными напольными вазами и цветами неярких пастельных тонов. Большой овальный стол был накрыт на одну персону.
- Вам придётся обедать одному, Алекс, - извиняющимся тоном сообщил Рони, - босс вынужден был срочно уехать, но ужинать вы будете вместе.
Стол сиял серебром супницы и блюдом с чем-то рыбным, обилием различных соусников, множеством ложек и ложечек, вилок и вилочек, ножей и ножичков, назначения которых я не знал. Горками лежали какие-то местные ягоды и фрукты, названия которых были мне неведомы. Я сидел в растерянности, но Рони быстро пришёл мне на помощь.
- Суп из акульих плавников, - он поднял крышку супницы и над столом повис дурманящий аромат, - и филе тунца с гарниром. Позвольте за Вами поухаживать, Алекс, - Рони взял разливную ложку.
- Ни в коем случае, я привык обслуживать себя сам. Вы лучше пообедайте со мной, Рони, заодно расскажете тёмному американцу о назначении этих приборов.
- Я уже отобедал, но могу с Вами побыть.
- Садитесь рядом и рассказывайте, - обрадовался я, взял из вазы что-то похожее на небольшой баклажан и сунул в рот.
- Прежде всего, не рекомендую начинать обед с африканской груши, - Рони сел рядом и указал на блюдо с фиолетовыми плодами, - очень сытные, а вы ещё обедать не начинали.
Он просвещал меня, рекомендовал попробовать то одно, то другое, сыпал незнакомыми названиями блюд, ягод и фруктов. Всё было вкусно, необычно и очень сытно.
- Всё, Рони, больше не могу, - взмолился я.
- Я не предложил Вам вина, Алекс. Босс сказал, что Вы не употребляете спиртного. Есть безалкогольное пиво, хотите?
[justify]- Хочу, но
