Торжество медленно, но неуклонно двигалось к завершению. Ещё всплесками звучали тосты и здравницы в честь юбиляра. Насытившиеся гости ещё пытались подцепить кусочек деликатеса, и, промахиваясь, забывали о своём желании. Неслышными тенями мелькали вышколенные официанты, убирая использованные приборы и предлагая новое блюдо. Мужчины давно распустили ремни на брюках и скинули пиджаки. Женщины перестали любезничать с визави, не обращали внимания на соседей, пытались салфетками промокнуть пылающие щёки. И стол ещё сиял хрусталём и дорогим фарфором, и постоянно пополнялся алкоголь...
Но, наконец, кто-то устало пыхтя, вышел из-за стола, за ним потянулись другие. Началась бесконечная процедура прощания, подвыпивших хозяев и хозяек охрана бережно усаживала в авто, машины одна за другой, сияя огнями, выезжали за ворота и исчезали в ночной тиши.
Хозяин, высокий седовласый мужчина, поймав пробегающего мимо официанта, дал какие-то указания и проследовал в уютную гостиную, где у пылающего камина в кресле ожидал его друг.
- Даня! Как хорошо, что ты нашёл время для своего друга! Сколько не виделись — лет двадцать или больше? Жаль, что Катюша не приехала!
- Что делать, старость и болезни никого не минуют. И она бы приехала, но врачи запретили переезды. Дальний перелёт уже противопоказан. А ты всё такой же — годы тебя только украшают!
Вошла женщина в роскошном вечернем платье:
- Серж! Не пора ли отдохнуть? Завтра наговоритесь. Опять напьёшься и будешь стонать.
Сергей только взглянул на неё, и она, сжав в гневе губы, прошипела:
- Я спать. Спокойной ночи! - и выскользнула из комнаты.
- Зачем ты её так? Она же беспокоится о тебе?
- Надоела! До ужаса надоела своими заботами. Да ей наплевать на меня — боится, что наследство делить придётся, не всё же ей. Не обращай внимания. Думаешь, я пьян — я же хозяин, главное, гостей накормить и напоить. И это удалось. А для тебя у меня коньячок запасён — коллекционный!
Подкинув дрова в камин, Сергей наполнил бокалы янтарным вином.
- За тебя, мой друг! И за здоровье твоей семьи. Счастливец! Жена, внуки, даже правнуки! А у меня -только этот дом, бизнес, да эта краса с родственниками - близкими и дальними, которые и ждут, что им перепадёт и когда. Мишка и писать не желает, Майклом заделался. Правда, поздравление прислал. Тоже — дела у него, видишь ли.
Выпили, лимончиком закислили, и закурили сигары.
- Что-то с тобой не так, Серый! Чем-то раздражен. И чем недоволен? Всё у тебя хорошо: и бизнес налажен, и дом всем на зависть, и жена заботливая! И праздник удался на славу!Но что-то беспокоит , неправда ли?
- Ты прав, друг! Всё вроде хорошо, даже слишком, а вот сердце щемит. Всё, что видишь — мишура, блеск. И те, кто поздравлял и здоровья желал, чуть ослабну — в горло вцепятся. Да и жена — оттого и мила, что без меня никуда! Но только уже ничего не радует, что-то в этой жизни я то ли пропустил, то ли потерял. На днях прошлое мне напомнило о себе. Хочешь, расскажу! -
- Конечно, расскажи, что так мучает. Я друг с давних лет, пойму. И строго судить не стану! И сам не безгрешен.
- Я знаю и верю тебе больше, чем самому себе. Давай, ещё по-маленькой, и наберись терпения выслушать мои признания.
- Дань, скажи, ты в любовь настоящую веришь?
- Странный вопрос, Серый! Не зря же столько лет с Катюшей вместе прожили! - Да, хорошая из вас пара получилась. Хотя тогда тебе и не завидовали: студенты, без жилья. Кто знал, что это на всю жизнь. А у меня что-то не то получилось. Ты помнишь, каким хватом я был. Как только не величали за любовь к женщинам. Да, любил — всех и всяких, и они меня тоже. Молод, силён, ласков. А что ещё женщинам надо. И женился я, конечно, по случаю. Если бы Софочка не залетела... Но я тогда ни о чём и не задумывался. Тесть был на высоте. Квартиру сразу устроили, и карьеру обеспечили. Теща не жаловала, ну так что ж. Помалкивала, сама счастлива была тем, что не брошена. Да и жена мне не мешала жить в своё удовольствие, ревновала поначалу, но потом успокоилась — лишь бы семья сохранялась да обеспечена была. А для меня тогда жизнь складывалась удачно. Должность денежная, работа не пыльная, правда, командировки, проверки, так в этом и была прелесть. Встречали и провожали с помпой, и вниманием женщин никогда не был обижен.
К чему это я? Вспомнился мне один случай. Не стал бы и рассказывать, если бы недавно с прошлым не столкнулся.
Было мне тогда около сорока. Приехал с проверкой в один город, солидное управление. Всё как положено: гостиница, отдельный кабинет, кураторша Зоя Владимировна — знойная женщина. В столовой даже стол для меня отдельный выделили и официанточку молоденькую прикрепили для обслуживания. Сидел как-то в приятном ожидании и наблюдал за всеми — для интереса. И вдруг:
0 Ириша! Иди сюда, всё готово. Женщина на пороге, так себе, не молода, скромненько одета — прошла на зов, села... Невольно взглядами встретились, я улыбнулся ей, она удивилась и даже насупилась. Но пока обедали, за мной следила. А это и привычно, и приятно. Потом как-то шёл по коридору и услышал хохот. Видно, в одном из кабинетов анекдоты рассказывали. Но остановил женский смех: чистый, серебристый. Зашёл, все замолчали — всё же проверяющий, а эта женщина так и застыла, прикрыв губы листочками бумаги, и что-то в ней было такое, от чего сердце ёкнуло. Но значения не придал — мало ли женщин в округе. Я извинился, мол, дверью ошибся, а только взгляд её не забылся. Через несколько дней вечеринку устроили — по новой моде а-ля фуршет. Вино, закуски, музыка, танцы. И она там была. Красивое платье, причёска, туфельки на высоком каблучке. Пригласил на танец.
Вроде ничего особенного, только почему-то захотелось обнять нежно, схватить на руки и унести подальше, в тишину, и целовать -целовать всю от кончиков пальцев. Такого со мной никогда не было. И она вся как будто растаяла. Смутилась, щёки заалели, но не отстранилась от объятия. В общем, я и отпускал её от себя ни на миг, танец за танцем, и Ириша, какое прелестное имя, была в моей власти, это чувствует каждый мужчина, и слов не надо. Отвлекли меня на мгновение — а она стояла уже в стороне, а шеф что-то ей говорил и говорил, убеждал в чём-то. И, видимо, убедил: взглянула на меня с презрительной улыбкой и ушла. И понял, что моя слава ловеласа сыграла дурную шутку. Да и без этого всем было известно, для чего эта Зоя Владимировна от меня и на шаг не отходит.
А та уже наготове, шепнула:
- Да не стоит она вашего внимания, шеф сам бы не прочь: она его протеже!
Я тогда взревновал, напился вдрызг, и выходные провёл в объятиях этой роскошной дамы, а в понедельник узнал, что Ириша уехала в отпуск — спешно. Это происшествие меня так разозлило, помню, шерстил их по всем правилам. Правда, потом узнал, что она в разводе и воспитывает сына, а шеф — старинный друг со студенческих лет. Как известно, злые языки всё перевернут. Но вскоре всё забылось на годы.
И жизнь покатилась дальше, много чего произошло, и не вспомнил бы. Но недавно в антракте в Кремлёвском снова увидел ту Иришу. Да, конечно, постарела сильно, но узнал сразу, и она меня тоже. Не знаю, как объяснить, но только почувствовал себя молодым. И снова возникло то чувство — подойти, обнять, унести ото всех подальше, прижать к сердцу, как драгоценность. И она на меня смотрела нежно и смущённо, как посмотрела бы юная девушка, и явно обрадовалась встрече. Но как на зло - подбегает Инесса со своей подружкой, щебечут какой-то вздор — и всё пропало. Как она на меня взглянула! Опять та же презрительная улыбка! Отвернулась и ушла со своими спутниками. Что она обо мне подумала — это было ясно. Причём, и обвинять её нельзя — так и было: старый ловелас. И я вдруг понял — ведь может именно эта женщина - моя любовь и моя судьба, которую я проворонил. И кто знает, как изменилась бы вся моя жизнь, если бы тогда вёл себя иначе.
- А может, тебе просто кажется, что могло быть иначе, потому что ускользнула от тебя. Что ты о ней знал? Могла стать ещё одной из многих, и не вспоминал бы.
- Что могу сказать — я и сам не знаю, всё возможно. Только не было у меня к ней такого влечения как к другим бабам. Что-то совсем иное чувство. Даже сказать не знаю как. Может, это и есть любовь, о которой стихи пишут? Но какая-то странная — эта любовь!
Он замолчал и задумчиво устремил взгляд на сполохи огня в камине.
