предлагает заниматься нам с тобой. Обещает Нобелевскую премию за решение этой задачи и защиту от комиссии по борьбе с лженаукой.
На эту комиссию старик наехал не по делу. Иванов читал ее бюллетени в защиту науки и находил в них только честную тревогу от смелеющих научных проходимцев, забирающих ограниченные государственные ресурсы, и полное согласие с тем же Бухманом в том, что «физики, проводя тонкие исследования на грани «посю- и потустороннего», не должны превращать полученные результаты в одно лишь спекулятивное знание». Обструкций не по делу он там не видел. И никаких инквизиторских прав у этой комиссии не было. А то, что сплошь и рядом финансируются исследования заведомо тупиковые, Иванов видел своими глазами и на каждом шагу. Те же защищаемые профессором апологеты спиновых и торсионных полей кормятся на этой поляне с 1980-х годов, но так и не предъявили рекламируемые ими новые материалы, приборы и аппараты.
Вот Федеральный список экстремистских материалов – это действительно инквизиторский жупел и печальный анахронизм, который «дожил и до современной России». Лучше бы дед со своих крепкой философской позиции, жизненного опыта и устремленности в светлое будущее разбирался с этим безобразием.
Иванов еще несколько раз вдумчиво перечитал не очень понятые после первого прочтения абзацы, чтобы больше не сомневаться в собственных оценках текста.
Он представил себе автора, много повидавшего и потрудившегося в жизни, не боящегося нового и мечтающего о лучшем будущем, стремящегося не имитировать работу, а выполнять ее честно, в полную силу своих способностей. Отметил тот факт, что молодой Леша Горевой интуитивно тоже оценил Бухмана как толкового человека, – ему было приятно, что их мнения совпали. Работа над ответом профессору приобретала неожиданный интерес.
Будь Иванов моложе, он удивился бы хитросплетению жизненных путей, сводящих подобное с подобным. Но с ним такие выверты приключались уже столько раз, что он давно перестал им удивляться. Тому, что проводниками на его путях частенько были люди вроде Авалова или Васильева, которых он не очень уважал, – тоже.
3
– Виктор Викторович, я написал отзыв, – сообщил Иванов в канун напрягающего мужчин женского праздника.
– Какой отзыв? – не сразу сообразил Васильев. На расстоянии чувствовалось, что он весь в телефонной суете.
– На статью Бухмана. Хочу отослать его старику через свою почту. Но, может быть, надо показать текст Авалову?
– Отсылай… Хотя, знаешь, что? Я сейчас пойду к нему, минут через двадцать. Неси. Посмотрим вместе.
Нетерпеливо пожав руку Иванову, Васильев одел очки и пробежал глазами принесенную бумагу.
– Ты как в его стиле начал, – то ли похвалил, то ли отчитал подчиненного.
– Честно говоря, позавидовал его начитанности и замучился с терминами, – попробовал объясниться Иванов. – Захотелось отметить, что мы тоже не лыком шиты. Не обидно получилось?
– Отлично! – сказал Васильев. – Особенно мне понравилось, как ты написал про финансирование.
– Командир один? – набрал он телефон приемной.
– Посиди, я быстро, – это уже Иванову, собирая бумаги со стола в стопку и добавив к ним его отзыв.
Вернулся Васильев окрыленным:
– Забирай, можешь отправлять. Авалов спросил: «Кто так хорошо пишет?» – «Это Петр Петрович, школа «физтеха». – «Зачем его отвлекаешь? Привлек бы стариков. Литвинцев, вон, мается от безделья».
– Хитрит, как всегда, – продолжил он. – Если бы старики работали, как мы с тобой, он бы к ним и обращался.
– В общем, все хорошо, отсылай. Название только выброси. Авалов попросил сделать ответ от коллектива сотрудников. С обязательной благодарностью уважаемому, что снизошел до наших проблем и все такое.
– Тогда надо имя-отчество уважаемого. У меня только его инициалы.
Васильев набрал Акулова:
«Спасибо, товарищ командир. Есть!»
– Михаил Борисович, – передал он Иванову. – Оказывается, этого Бляхмана или как его? Бухмана командир знает с адъюнктуры, очень его уважает. Так что спасибо тебе, Петр Петрович, не подвел.
Командирская благодарность настолько обрадовала Васильева, что он решил проводить Иванова и прошел с ним почти половину начальственного коридора, доверительно сообщая о текущих совместных рабочих вопросах, которые ему удалось сегодня порешать.
Уже дома, в спокойной обстановке, Васильев в десятый раз перечитал свой отзыв, поправил пару неудачных слов и со спокойной душой отправил ответ Бухману, не забыв в первых строках поблагодарить профессора, как просили.
«Уважаемый Михаил Борисович!
Сотрудники Института ознакомились с Вашей статьей «О локации «радиолокационных невидимок» и выражают Вам искреннюю признательность за внимание, которое Вы уделили проблеме борьбы с малозаметными летательными аппаратами.
Наше мнение по сути изложенных Вами соображений состоит в следующем.
1. Гипотеза о «несиловом» или информационном поле как сути вещей не противоречит здравому смыслу, однако ее применение в рамках современных научных знаний и технологий вряд ли возможно.
Это объясняется тем, что предельно обобщающими категориями, осознаваемыми в качестве первичных понятий о мире, в нашей цивилизации являются: 1) материя, 2) энергия, 3) пространство, 4) время. Они лежат в основе науки, создавшей техносферу.
В этом мировоззрении информация понятийно сокрыта, а мера – производная от первичных понятий.
Существуют, конечно, и другие взгляды на мир, способные описать все его известное многообразие. Например, представление о мире как триединстве материи, качества (информации) и меры [Концепция общественной безопасности ВП СССР].
В этой связи можно заметить, что современная физика накопила большое количество экспериментальных данных, противоречащих отдельным теоретическим положениям некоторых разделов фундаментальной науки, в том числе, специальной теории относительности Эйнштейна. Этим можно объяснить появление новых физических теорий, новых осмыслений понятий эфира, вакуума и т.д., а также большого числа претендующих на финансирование имитаторов от науки, которых выводит из тени упомянутая в статье комиссия РАН по лженауке.
Ни одна из новых физических теорий пока достоверно не верифицирована и не принята всем научным сообществом. Когда это произойдет и появятся новые Эйнштейны, можно будет говорить и о новой прикладной науке, и о разработке технологий на новых принципах в оборонной тематике.
2. Ваши логические построения основываются на абсолютизации понятия «радиолокационной невидимки» – «воздушно-космический объект, недоступный радиолокационному наблюдению по вторичному излучению». Это не так. Поскольку «невидимки» разработаны в рамках существующих научных знаний и технологий, то нет причин сомневаться в возможности их наблюдения и в создании на той же технологической базе противодействующих систем.
При этом необходимо отметить, что на практике под радиолокационной «невидимостью» подразумеваются свойства целей уменьшать дальность обнаружения, снижать эффективность сопровождения, наведения и поражения существующими информационными системами в наиболее вероятных условиях боевого применения. Одно изменение этих условий, – например, локация «на просвет» или в метровом диапазоне длин волн, лишает цель свойства «невидимости». При уровне финансирования исследований и разработок, сравнимого с уровнем финансирования «невидимок», будут, безусловно, созданы информационные системы нового поколения, успешно противодействующие «невидимкам» в любых условиях их боевого применения.
От авторов книги про исследования характеристик «радиолокационных невидимок» – Петр Петрович Иванов».
(Окончание следует)
