лишь маленький кабинет, но всё же это рабочее место, где я могу заниматься любимым делом. Если мои надежды накроются медным тазом, то Пуршнёв не возьмёт меня обратно из гордости. Или возьмёт, но перед этим я проползаю на коленях с битый час и выслушаю целое ведро упрёков и досадливых напоминаний о провале. За светлыми идеями я гнался в молодости, сейчас же у меня семья, которой нужны деньги.
- А что, если это ваш шанс? Нельзя просто так губить свою мечту!
На факультативе Сергей Александрович изучал генетический анализ клеток животных и занимался поиском их общих черт. Юные дарования «не просекли фишку» и улетучивались в течение месяца до тех пор, пока не остался один Саня.
Ходанович не сразу нашёл в себе исследователя, поначалу оценивая факультатив как временный предрепетиторский оплот, однако стоило ему втянуться, как вторник стал для него любимым днём, а Лихачёв - чем-то большим, чем просто преподавателем.
- Мечту? Кто будет развивать её, если у меня не получится? Ты без трёх месяцев начинающий программист, а сын втаптывает в землю мои надежды! Он же губит свои мозги! Вбил себе в голову военную академию, и хоть ты тресни!
- Позвольте Вите самому выбирать, - отчаянно вступился за друга Ходанович. – У него ведь своя голова на плечах. Вдруг служба - это его призвание?
- Это Кукшинова разбаловала мальчика в детстве своим демократическим воспитанием, - грустно отметил Сергей Александрович. – Не ест кашу – погрозила пальцем. Подрался в школе – поругала пять минут и получила в коллекцию очередное «честное слово». Для Вити свобода уже не просто глоток свежего воздуха, а необходимое условие существования. Что для него моё мнение? Бессмысленное сокращение голосовых связок.
- Неправда. Он любит вас, просто обижен на то, что вы не даёте ему раскрыться. Год назад болезнь отняла у Вити маму. Для вас, Сергей Александрович, это было серьёзным ударом, что уж говорить о вашем сыне? Не так-то просто за несколько дней сменить место жительства и оказаться в чужой среде. Витя не раскрывает тайну того, что он ваш сын не потому, что стыдится родства, просто не хочет предвзятого отношения к себе со стороны одноклассников. Он такой же упёртый, как отец, и хочет всего добиться сам. Вы должны гордиться им, а ещё лучше на своём примере показать, что на свете нет ничего невозможного. Соглашайтесь!
Ходанович выстреливал монологи блоками, на ходу меняя обоймы словесной артиллерии. Иногда создавалось ощущение, что Саня просто опасается того, что секунда промедления будет чревата тем, что мысль, как пробка, выскочит из головы.
Сергей Александрович долго глядел на Ходановича. В медвежьем теле ученика жил явно не медвежий дух. Лихачёв рассмеялся и потрепал парня по голове.
- Витя умеет выбирать друзей, без сомнений. Пожалуй, ты прав. Во всяком случае, если я натворю каких-нибудь глупостей, то у меня будет человек, который поможет мне справиться с ними, верно?…
3 мая 2013 года…
В комплекс «Науки Будущего» Саня прибыл через двадцать минут, причём путь этот скорее напоминал восхождение на эшафот. Люди тыкали в него пальцами и шептались. Стиль а-ля бомж ещё не вошёл в моду. Мало того, что опоздание вышло даже за неприличные рамки, так у Фила ещё исчез пропуск. Спёр ли его Гринь или причина была в собственной рассеянности? Наш герой этого не знал. Зато был убеждён в том, что за потерю уже четвёртого пропуска за полгода его если и погладят, то утюгом по голове.
У входа наблюдалось оживление. Трое рабочих в спецовках и с дрелями наперевес закрепляли пузатые датчики над дверями. Иногда датчики ломались, либо в результате замыкания контактов испускали ультразвуковые волны, и тогда ядрёный, чисто славянский мат раскатами бил по ушам запертой в стенах здания интеллигенции. Рядом на лавочке сидел за ноутбуком парень в клетчатой рубашке с длинными волосами.
- Привет, Миша, - поздоровался Фил.
Магистр оторвался от монитора и внимательно осмотрел Саню. Если бы можно было обобрать до нитки лишь взглядом, то Иоде в этом искусстве не было бы равных. Казалось, что в голове Миши живут трёхмерные модели его друзей и знакомых, сканируя которых парень определял малейшие изменения в человеке.
- Привет. Новые туфли? – безошибочно определил Магистр.
- Старые, но на работу я одел их в первый раз, - подтвердил Фил.
- А с руками что? До раскалённых углей не созрел, решил походить по битому стеклу? – предположил Иодо. – Есть масса более интересных и, хм, менее изощрённых способов истязать своё тело. Начни с тренажёрного зала, например.
- Это долгая история, - уклончиво ответил Саня.
Магистр на чужие секреты не претендовал. Смириться с тараканами в чужих головах – лучший способ приручить своих.
- Слушай, а я тебя сегодня, случаем, не второй раз сегодня вижу? – вдруг спросил он.
- Нет, с чего бы? – удивился Фил.
- А шут его знает! Показалось, значит. У меня на фоне радости крыша черепицей хлопает, поэтому не удивляйся.
- Да ладно? Закончил-таки со своей системой опознавания?
- Ну как закончил…, - замялся Магистр. – Мне кое-кто серьёзно помог. У тебя же вчера первая смена была?
- Ага.
- Во-о-о-т, - протянул Миша. – Во второй половине дня пришёл один парень, Максом зовут. Софья Леопольдовна поинтересовалась целью его визита, а он такой: «Хочу на работу к вам устроиться». Часа не прошло, а этот чудак уже с пропуском разгуливал.
- Горностаев ведь только по рекомендациям берёт, - усомнился Саня. – Или тут сынок какого-нибудь спонсора?
- Не тут-то было. У этого Макса даже документов не было, а ты про блат говоришь. За несколько минут он вскрыл исходники наших проектов, а потом сам же и установил такую мудрёную защитную систему, что наши хакеры молча курят бамбук.
- А ты с ним каким образом состыковался?
- Я перетаскивал аппаратуру в кабинет, а Макс вызвал помочь. Разговорились, он попросил взглянуть на мои наработки и попросил разрешение на собственную правку. Через полчаса система уже нормально функционировала.
- А парень-то не промах, - сказал Фил одобрительно.
- Не спорю. Котелок варит исправно, - в голосе Магистра проскочила профессиональная ревность. – Обидно, что я, по сути, присвоил себе его заслуги. Вроде бы и хвалят, поздравляют, а на душе скверно, как дёгтя накапали. Интересно другое: когда я на следующий день поблагодарил Макса, то он рассмеялся и сказал, что я только что поблагодарил сам себя.
- И что это значит?
- Понятия не имею, - развёл руками Миша. - Хотя парадоксальный вывод напрашивается сам собой…
- И что, соколик? Всё равно пригласили? – жалостливо прокудахтала тётя Соня.
- Да, Софья Леопольдовна. Я говорю про то, что ген ещё слишком нестабилен, а Горностаев мне твердит про спонсоров, мол, покажи да расскажи, - кипятился Лихачёв.
- Ты ж и его пойми, Сергей Александрович! Нам тут здание шикарное отгрохали, машин мудрёных завезли, содержат на государственных хлебах, а мы что в ответ? Обещаниями кормим, да вот только словами сыт не будешь.
Софья Леопольдовна, несмотря на невысокий чин вахтёрши, умудрялась всегда быть в центре внимания, как если бы ось земного шара проходила сквозь неё. Тётя Соня делила людей по-простому: тех, кто постоянно с ней здоровался, она согревала зашкаливающей заботой и всегда выручала. Невежливые величались «умниками великими», и каждый их проход мимо вахты сопровождался презрительным фырканьем.
В момент прибытия гостей Софья Леопольдовна олицетворяла грозный стахановский дух: одежда и номерки возникали в разных местах, отчего казалось, что рук у неё не две, а шесть или восемь. На досуге тётя Соня вязала носки и шарфы работникам комплекса и ухаживала за контрабандным котом Васькой, который раздобрел от хорошей жизни и не столько передвигался, сколько катался пушистым шариком.
- Понимаю я! Да только не хочу рисковать понапрасну. Мы на пороге великого открытия. Это должна быть не просто очередная пилюля от золотухи, а лекарство от любых недугов, - рассуждал учёный, выбрасывая искры из глаз. - Степень ответственности влияет на изготовление качественного продукта. А у нас один случай на другой не приходится.
- Вот увидите, у вас всё получится! Любой человек, готовый сделать всё ради всеобщего блага, просто обязан достичь высот. А уж такой добрый человек, как вы, тем более, – ободрила вахтёрша, ласково дотронувшись до плеча Лихачёва. В лице тёти Сони так отчётливо проступила непоколебимая вера, что Сергей Александрович не посмел усомниться.
- Тошно мне, Софья Леопольдовна. Лягушек и мелочь ползучую жалел в институте, а тут на моих глазах страдают бедные животные. Я уж боюсь представить, что произойдёт с людьми. Порой мне кажется, что наука не больше, чем языческий культ: мы наполняем бездонную жертвенную яму чужими жизнями и личным временем в надежде на абсолютную идею, великую мысль, которая позволит сдвинуть чёртово колесо прогресса на какую-нибудь четверть оборота.
- Хватит, Сергей Александрович, о дурном, - сказала женщина, трижды стукнув сухонькой ручкой по дереву. – Скажите лучше, как у Виктора вашего дела?
- Счастлив. Никогда его таким не видел. Слегка погрубел, оброс мышцами, движения более резкими стали. Ещё не мужчина, но уже явно не юноша. Даже не думал, что скажу это, но военная служба действительно меняет его в лучшую сторону, - с гордостью произнёс учёный.
- А на личном фронте у парня как? В деды вас ещё не записал? – лукаво, собрав морщинки на щёчках, взглянула на Лихачёва тётя Соня.
- Пока не спешит. Говорит, что до конца обучения будет вести праведный образ жизни: страсти в сторону, сердце под мышку и вперёд на службу Родине.
- Пусть не зарекается. Из-за любви рушатся города, ломаются политические системы, разгораются войны, а у вашего Вити лишь прозрачные планы. Любовь это всегда троянский конь. Впускаешь внутрь, не ожидая подвоха, а потом сам не замечаешь, как чувство прорастает, пускает корни во все стороны и становится нераздельной частью тебя.
Лязгнул, будто прочищал горло, турникет, а потом послышался глухой удар ногой. В коридоре послышались возня и громкие крики коменданта. Прихрамывая на опухающее колено, к вахте подошёл Фил. Лихачёв и тётя Соня с улыбкой переглянулись, пока тот ставил свою роспись в учётном журнале.
- Не успели и петухи пропеть, - подколола парня Софья Леопольдовна. – И где же ты, милый, так засвинячился?
- В яму упал, - серьёзно ответил Фил. Опыт подсказывал, что чем нелепее кажется рассказ, тем больше становится вероятность наличия в нём правды.
- Матерь Божья! Ты б под ноги смотрел, Шурик! Пойду тебе сменную одежду хоть поищу, чтоб на человека стал похож, - захлопотала вахтёрша, исчезая в подсобке.
Саня благодарно кивнул.
- Филиппович, тебя к себе Горностаев звал, - вспомнил Сергей Александрович. – Намечаются изменения по поводу сегодняшней презентации, в том числе кадровые перестановки.
- Может, не стоит доставлять ему неудобства? – попытался увильнуть наш герой.
- Прости, приятель. Иван Петрович желает увидеть тебя сегодня, со всеми рожками да ножками, - отрезал Лихачёв…
Глава 5 "Зона риска"
А я уйду, обид не замечая
Конфетку шоколадную жуя,
Но я вернусь, поправив жизни парус,
Моя обида будет вся твоя.
Но сильный обижаться-то не станет
Для
Приглашаю опубликовать у нас в Питере!
С уважением
Александр