пытался выискать какую-нибудь оборотную сторону. При этом он то и дело отвергал, явно напрашивающиеся, на самой даже поверхности лежащие версии. Пренебрегал нередко, нелепо игнорируя, явно бросающимися в глаза уликами или даже и вовсе не брал их во внимание.
Конечно же, в нашем деле случается всякое. Но не в каждом же преступлении следует видеть самое запутанное преступление века!
Словом, шеф всячески отказывался действовать напрямик. Хотя, чего же проще? Выстраиваешь вскрытые факты в цепочку. Так или эдак. Одно за другим. И все становится ясным как божий день: какие мотивы, кто преступник. И так далее и тому подобное. Но нет же! Инспектор упрямо лез в самые непролазные дебри. Часами корпел над очевидным. А в результате какое-нибудь простенькое дельце растягивалось у него на многие дни глубоких размышлений.
Бесспорно, шеф за свою жизнь распутал не один клубок заковыристых преступлений, спас от тюрьмы не один десяток невинных душ, а на чистую воду вывел таких акул преступного мира, что просто оторопь берет, но все же, его неустанное стремление не спеша разобраться в каждом деле досконально, нагоняло на меня серую тоску.
«Не иначе как шеф вновь вскочил на своего излюбленного конька, – зевая, с грустью подумал я, поеживаясь от предрассветной весенней прохлады, – Вот нелегкая. Явно застрянем здесь до самого утра» – все мысли мои в этот час были лишь об одном: о теплой домашней постели…
4
Инспектор, словно подражая кому-то из хоботообразных, вновь протрубил в свой огромных размеров носовой платок.
– Какой-то страшный грипп, говорят, гуляет по городу, – продолжая осматривать дом, он бережно убрал платок в карман пальто, – Так что, я бы просил на всякий случай от меня поостеречься. Какая-нибудь, должно быть, «стройная эспанка»… – легонько подрагивая грузным телом, он беззвучно засмеялся своей собственной шутке. – Но раз уж вызвали больного человека, то, что ж… будем работать. Итак, что тут у нас?
Без какого бы то ни было энтузиазма, то и дело сбиваясь, и все еще думая о теплой постели, я начал вяло излагать суть дела. Через пару минут, тяжело вздохнув, инспектор прервал мои мучения.
– Ладно, – проворчал он, натружено думая о произошедшем преступлении. – Я понял. Значит, все это случилось четыре часа назад?... В час ночи?...
– Да. – неловко пряча зевок в кулак, ответил я. – Около того... Когда послышался на первом этаже шум, хозяин дома взглянул на часы.
– Он что же не спал в это самое время?... Или это так громко шумели?
– Нет, почему же, хозяин дома спал… э-э-э… да и собственно шума… э-э-э… – вновь путано стал я кружить вокруг да около. – Как он утверждает… в тот момент не было. Просто… э-э-э…
– Так, так. – явно теряя терпение, инспектор нахмурил брови. – Не мучьтесь, коллега. Послушаем его самого.
Он послал за хозяином дома и, пока того не было, мы прошли в библиотеку к месту преступления.
– Соседей опросили? – спросил инспектор после некоторых раздумий.
– Конечно!... Хотя соседи далековато – в полукилометре… на той стороне озера… но они слышали что-то похожее на выстрелы.
– Вот как?...
– Ну да, по водной глади, да еще ночью, шум разносится далеко…
– И все?... А, скажем, лай собак? – инспектор продолжал пристально оглядывать место преступления.
– Все. – ответил я. – Ни крика, ни лая они не слышали... И это, надо заметить, даже странно. – я заговорчески понизил голос. – Ведь это при двух-то хозяйских овчарках!... Причем, собаки соседей… тех, что на той стороне озера… после выстрелов залаяли, но вот эти… во дворе, отчего-то нет – я удивленно пожал плечами.
– Странно... – произнес «шеф», низко склонившись над убитым.
– А может быть «эти»… – вдруг нашелся я. – Приучены к выстрелам? В смысле… к своим выстрелам… Ведь стрелял-то как раз убитый охранник…
– Вот оно как?... – произнес инспектор в раздумье, продолжая «сканировать» распластавшегося на полу библиотеки беднягу. – Тем не менее, столь же странно и другое...
– Другое?
– Да… Как вам, коллега, это?... Смотрите-ка сами. – задушенный вооруженный охранник... Причем, как я понимаю, чуть ли не с пистолетом в руке... Вот это действительно странно…
Собираясь с мыслями, я озадаченно уставился в задушенного охранника.
– Да, кстати, шеф! Чуть не забыл… – встрепенулся я и протянул улику. Взору инспектора предстало покоящееся на дне целлофанового пакетика водительское удостоверение. – Нашли на полу в библиотеке.
– Так, так, – оживился тот. – Это уже кое-что... Зацепочка.
– Сожалею, – ответил я. – Вряд ли. Мы проверили. Владелец его умер неделю назад.
– М-м-м?… Мертвец, стало быть... А что хозяин дома?
– Он его не знает. – я пожал плечами. – И никогда не видел.
– Как же, в таком случае, оно здесь оказалось?... Подбросили?... Выронили?... – лицо шефа вопросительно вытянулось. В раздумье он почесал толстым пальцем мясистый нос.
Мне тут же подумалось, что нужно бы изложить инспектору подозрения хозяина дома об участии в этом деле каких-то там «темных сил». Сообщить шефу обо всех этих его: «здесь несомненно замешана какая-то чертовщина», «явно не обошлось без темных сил» и «темного потустороннего воздействия». Но понимая, что увижу в ответ иронический взгляд инспектора и услышу его насмешливое: «И каким-таким образом воздействуют?», передумал.
Вместо этого, зевнув и натянуто улыбнувшись, я, на все эти недоуменно-вопросительные раздумья шефа, лишь мысленно съязвил: «Как-как?... Покойничек обронил», сам того не подозревая, что этой своей неправдоподобной мыслью приблизился к разгадке ближе некуда…
5
Загородный дом был трех- или даже четырехэтажным. Построенный явно по какой-то новой архитектурной моде, в ночной темноте он неопределенно громоздился своими выступами и надстроениями одного этажа над другим.
Перед парадным входом густо топорщилась низкорослой травкой огромная витиеватая клумба, тут и там подсвечиваемая приглушенным светом умело замаскированных фонарей. А когда мы с инспектором, пройдя дом насквозь, подошли к окнам, выходящим на противоположную сторону, то увидели за ними и столь же ухоженный, в английском, должно быть, стиле, обширный сад. Вокруг дома, по всему периметру огромного участка, высилась, фактически неприступная, трехметровая, кирпичная стена, с ветвистыми, кованными, должно быть, вензелями поверх.
– А кто хозяин дома? Чем занимается? – оживился вдруг инспектор, с интересом оглядывая внутреннее убранство красивого дома, устроенного явно «под старину».
– Фабер, – ответил я. – Василий Фабер. Владелец не очень большого, но преуспевающего издательства «Фабер». – и, понизив голос, добавил. – Иначе говоря, человек у которого есть деньги.
– Да. И деньги не малые. – согласился инспектор, поглаживая своей широкой ладонью перила резной дубовой лестницы, ведущей на второй этаж. – В таком доме надо жить с деньгами.
Услышав на лестнице спускающиеся шаги, мы замолчали.
Приближавшийся к нам хозяин дома с виду был лет пятидесяти. Немного лысоват и одного с инспектором роста, но по комплекции раза в три меньшей. Одетый в серый шелковый халат поверх пижамы, он выглядел человеком по-спортивному крепким. И даже, не смотря на происшедшие всего несколько часов назад в его доме трагические события, подтянут и внешне спокоен. И лишь время от времени начинающие беспокойно бегать цепкие глаза выдавали царящее в нем напряжение.
– Прошу прощения, – произнес инспектор после того, как поздоровавшись, в очередной раз прочистил мясистый нос, а затем торопливо убрал платок в карман. – Что же у вас тут случилось?
Словно ожидая подобный вопрос, Фабер проговорил быстрой скороговоркой:
– Вы же знаете – убийство и ограбление.
– Мда, ну об этом-то мы знаем… – инспектор, заложив руки за спину, сделал несколько шагов вперед, затем развернулся и, так же не спеша, вернулся обратно. – Значит, это случилось около часа ночи?
– Именно в час, – поправил его Фабер. – Видите ли, в последнее время меня мучает бессонница. Э-э-э…точнее говоря… я собственно сплю, но очень и очень чутко.
– Вот как?… И давно это с вами?
– Не очень. Кто-то стал следить за мной… Следить за моими делами… делами компании – уточнил он. – Несколько раз были странные телефонные звонки. Э-э-э… Все это, знаете ли, действует на нервы. Если не сказать больше. Я даже был вынужден отправить из дома… за границу… на несколько недель свою семью… Так, на всякий случай.
– Вот как? – инспектор вскинул вверх брови.
– Да. Вы же наверняка знаете печальную историю директора издательства «Сток»?
– «Сток»?... Ах да, бедняга…
– Его застрелили чуть ли не в постели. А ведь так же сначала кто-то что-то вынюхивал. Наводил справки. Следил… Так что, думаю, все это… – печально подытожил хозяин дома. – Одного поля ягодки.
– Да, но ведь его фактически не ограбили! – находясь до этого в тени, я поспешил вклиниться в разговор.
Инспектор тут же с укором посмотрел на меня, несколько раз крякнул в свою пухлую ладонь, а затем произнес нарочито громко, всем своим видом показывая, чтобы я для пользы дела на всякий случай пока помалкивал:
– Ограбили – не ограбили… От ограбления его спасло то, что ничего особо ценного он дома не держал.
– Да, – тяжело вздохнув, согласился с ним Фабер. – В прочем, насколько я знаю, у него все же кое-что похитили… Э-э-э… несколько, предназначенных к изданию, хотя и мало коммерческих, но каких-то важных… важных в идейно-духовном смысле… рукописей. А это, как известно, со временем может стать и поценнее многих сегодняшних денег. Особенно, если окажется рукопись каким-нибудь особо значимым и общемировым шедевром. Тем более, если станет особо важным и нужным для всего человечества морально-этическим творением. Типа, «Божественной комедии» Данте, «Фауста» Гете или «Войны и мира» Толстого. Как всегда, далеко не сразу и далеко не всеми оцениваемых на должном уровне. Но только поначалу. Затем же… со временем… их возвышающее влияние и просветляющее воздействие на людей становится просто-таки колоссальным… Так что… – резюмировал хозяин дома. – Это как посмотреть на исчезновение нескольких, готовящихся к изданию, рукописей…
6
– М-да… Хорошо… – произнес инспектор после несколько затянувшейся паузы. – Значит после истории с директором издательства «Сток» вам показалось, что тоже самое может произойти и с вами? Не так ли?
– Да! Именно!
– Ну, что ж. Вам, в таком случае, безусловно, повезло больше. Хотя вас и ограбили, но вы живы. Уже хорошо! Правда, надо заметить – ограбление тоже штука малоприятная. Тем более с убийством.
Лицо Фабера вновь обрело печальный вид.
– Ладно, – сказал инспектор и вновь натружено сморщил лоб. Так он делал всегда, когда переходил, как он считал, к самой важной работе. – Значит, все это случилось в час ночи?
– Да, – подтвердил Фабер. – Я сквозь сон услышал шаги внизу... Знаете ли, моя спальня находится недалеко от лестницы и поэтому в ночной тишине слышно фактически все, что происходит внизу. Если это, конечно же, достаточно громко… – он чуть сконфуженно улыбнулся. – Все собираюсь перенести спальню подальше, да вот как-то… Но теперь уж сделаю это точно… Э-э-э… Так вот. Услышав шум внизу, я включил ночник. Часы на столике показывали час пополуночи. Внизу, в библиотеке, находился охранник.
