ВРЕМЯ ХАМА (Фильм второй, часть первая) Глеб.

              Действующие лица:
           1853г.
 Барин.
 Мальчик.
 Староста.
 Мать мальчика.
 Крестьянский обоз.
 Цыганский табор.
          1947 - 1953гг.
 Глеб.
 Сашка.
 Андрей.
 Яков.
 "Последний молчун."
 Скуратов.
 Рудаков.
 Ольга Павловна.
 Берг.
 Хатаяма.
 Сомов.
 Косенко.
 Начальник охраны.
 Романцев.
 Человек в штатском.
 Екатерина Егоровна.
 Берия Лаврентий Павлович.
 Смирнов.
 Алексеев.
 Врач.
"Бычок".
"Лось".
"Мустафа".
 Пожилая дама.
 Римма.
 Патруль, гуляющие, молчуны, солдаты охраны, "новобранцы".

                 1853г.
                 Где-то под Самарой.
                 Теплый, солнечный вечер "Бабьего лета".
                 Дорога по которой растянулся длинный обоз сельчан, возвращающихся с ярмарки.
                 Впереди, на пролетке, барин. В конце обоза, на телеге Староста.
                 Смеющиеся женщины, сонные, уставшие за день дети, пьяные мужики...
                 В следующей за пролеткой телеге - мальчик лет восьми и молодая женщина - его мать.

                 Метрах в тридцати от дороги, на убранном поле - цыганский табор.

                Долгий гитарный перебор.
Низкий женский голос начинает: - Ох, упала звезда, покатилася,
                                                           Ночка темная, конь вороной...
Хор подхватывает: -                         Да широкая степь с небом слилася...
                                                           Кто спешит, кто там скачет за мной?
                 Барин останавливает пролетку, слушает.
                 Обоз тоже останавливается.
Хор: - Может шелест  травы?
          Может шум ковыля?
                 Барин спускается с пролетки, останавливается возле телеги мальчика. Слушает. К нему спешит староста.
          Может нет никакой погони?
          Вы спасите меня,
          Вы несите меня,
          Вы друзья мои - верные кони!
         
          Барин вытирает навернувшуюся слезу.
Мальчик: - Ты чего плачешь? Больно?
Барин: - (Явно смущен этой своей слабостью) А ты плачешь когда больно?
Мальчик: - (мотает головой) Не-а.
Барин: - Что, совсем не плачешь?
Мальчик: - Почему...Плачу. Тятьку на конюшне секли, плакал.
Барин: - (подбежавшему старосте) Чей мальчишка?
Староста: - (Согнувшись в почтительном поклоне) Так...Захара - плотника сынок. Василий.
Барин: - Василий Захарыч, значит? (подумал) Ты вот что, Василий Захарыч, собирайся. Завтра в Москву поедешь. В дружки к моему Володьке. (старосте) А-то он у меня, как девочка: Пальчик ушибет и в слезы...Тетки, дядьки, мамки, гувернантки, гувернеры...Мать их! Французишки драные! Тьфу!
Мать мальчика: - (воет, прижимая сына) Ой, боженьки ж! Ой, лишеньки!
Староста: - Цить. дура! (завистливо) Повезло твоему Ваське - в Москве-матушке жить будет!
Барин: - (Садится в пролетку, съезжает с дороги. Старосте) Веди обоз. К темну на месте должны быть. А я останусь, цыган послушаю.

                               30 июля 1947г.
                               Где-то в Крыму.
Голос Рудакова: - (на сносном английском) Если и этот сейчас закричит, я его просто пристрелю!

                              Свет.
                              В объектив камеры смотрят четыре человека. На всех белые медицинские халаты, колпаки и марлевые повязки на лицах.

                              Стерильно белое хирургическое отделение, со всеми атрибутами: Мощная лампа, шкафы с инструментами, хирургический стол. Почти под самым
                              потолком, от стены к стене, выкрашенная в белый цвет рельса с электрическим тельфером. Рельса начинается у входной двери и входит в высокие двери,
                              очевидно стенного шкафа.                      
                              На столе - юноша лет 14-15ти.
                              Это Глеб.
                              Руки и ноги его привязаны к столу, сам он до самого подбородка, накрыт простыней.
                              Только что закончилась операция. На тележке, рядом со столом, какие-то приборы с множеством отводов. То ли проводов, то ли тонких резиновых трубок.
                              Обритая наголо голова Глеба, как оспинами покрыта иодными пятнами.

                              Четверо в белых халатах склоняются над столом. На ногах у всех белые бахилы но у двоих из них под халатами - четко очерченные погоны. Это Рудаков и Ольга
                              Павловна. У Рудакова на поясе вырисовывается кобура с пистолетом.
     
                              Глеб открывает глаза.
Ольга Павловна: - (снимает повязку. Глебу.) Голова не болит?

                              Глеб отрицательно мотает головой.
                              Все остальные тоже снимают повязки.
                              Двое других, это профессор Берг и профессор Хатаяма.
Рудаков: - (Глебу) Встать сможешь? (отвязывает Глебу руки.)
                              Берг отвязывает ноги и одновременно переводит на английский Хатаяме слова Рудакова.
                              Глеб осторожно опускает ноги, встает. На нем только трусы. Покачнулся, удержался за край стола.
                              Ольга Павловна делает шаг к Глебу, пытаясь поддержать его.
(жестом удерживает Ольгу Павловну) Идти сможешь?
                              Глеб кивает.
(кричит) Сержант!
                              Входит Егор Егорыч Сомов. На вид ему не больше 25ти.  Но обильная седина на висках и военная форма, сидящая на нем с фронтовой элегантностью, выдают в
                              нем старого служаку. Орденская планка и две нашивки за ранения, подтверждают это.
                              Четко бросает руку к пилотке.
(показывает на Глеба) Принимай!
Егор: - (с явным интересом разглядывает Глеба. Совсем не по военному) Пошли.

                               Оба выходят.
Рудаков: - (присутствующим) Ну что, господа и товарищи...С первенцем вас!
Ольга Павловна: - (подбегает к дверному косяку, стучит "по дереву") Тьфу, тьфу, тьфу!

                            31 июля 1947г.
                            Не очень широкая горная дорога полого поднимается вверх
                            Справа - обрыв к морю, слева, впритык к дороге скалы.
                            На дороге старенький, видавший виды Виллис.
                            В машине двое: За рулем капитан с танкистскими эмблемами - Романцев Андрей Андреевич. Рядом с ним - "человек в штатском".
                            На заднем сидении огромная корзина с фруктами и ящик с каким-то вином.
                            Дорога делает очередной поворот и перед нами открывается естественная скальная терраса, въезд на которую перекрывают закрытые ворота справа от которых
                            небольшое строение с надписью:"КПП".  
                            Под табличкой "КПП" еще две: "Лечебно-восстановительный профилакторий колхоза ""Красная лоза" и "Вход только по направлениям!"
                            Вправо к морю и влево, по крутому склону столбы с "колючкой". Слева у скалы огромный камень-валун.
                            Охраняет вход солдат с погонами "военизированной охраны" и с повязкой на рукаве:"Дежурный по КПП". На поясе с пряжкой "ВОхр"
                            новенький, плоский, обоюдоострый штык от только что введенных в армию "Калашниковых".
                            Виллис останавливается у валуна, впритык к скале.

                           Камера ведет нас дальше, за проходную и перед нами открывается территория "профилактория": Справа от КПП здание барачного типа с двумя входами. Над
                           одним из них табличка:"Караульное помещение", над другим - "столовая".                                                              
                           Дальше, метрах в двадцати, два одинаковых коттеджа под одинокой вековой сосной, растущей на краю обрыва.
                           Еще дальше - три скамейки, поставленные под углом друг к другу - место отдыха. За ними пять "финских" домиков с открытыми террасами. Четыре из них заняты
                           Бергом, Хатаямой, Ольгой Павловной и Рудаковым.
                           Дальше терраса заканчивается обрывом к морю.
                           Слева, в глубине, прямо под скалами, досчатый туалет с двумя дверями, объемистый деревянный мусорный ящик, с крышкой на шарнирах и спортивный городок с
                           брусьями, кольцами, турником и т.д.
                           Сразу за городком добротная деревянная лестница с перилами, ведущая на верхнюю террасу.
                           Поднимаемся вслед за камерой.
                           У конца лестницы солдат в такой же форме, что и на КПП но без повязки.
                           Прямо - высокий досчатый забор с надписью - "Карантин" над дверями.
                           Справа - здание над дверью которого написано:"Медпункт". В торце здания - сосна на обрыве. К стволу сосны металлическими хомутами прихвачено крепление
                           рельсы, выходящей прямо из стены здания, с высокими, под самую рельсу двустворчатыми дверями.
                           Конц рельсы зависает далеко над обрывом.

                           Открытая "летняя" веранда первого домика. На веранде Рудаков, Берг, Ольга Павловна, Хатаяма и младший лейтенант - начальник охраны.
                           На плечах Рудакова погоны старшего лейтенанта - танкиста.
                           Ольга Павловна в форме лейтенанта медицинской службы.
                           На одной из скамеек зоны отдыха сидит Глеб. Читает.
                           Напротив него - Сомов.
                           Оба в сапогах, галифе и майках.

                           Открывается дверь КПП и на территорию входят: Капитан Романцев, "человек в штатском" и два солдата из охраны, несущие корзины с вином и фруктами.
Лейтенант: - (вскакивает) Товарищи офицеры!
                           Рудаков и Ольга Павловна встают.
                           Подумав, встает Берг.
                           Хатаяма остается сидеть.
Романцев: - (подходит. машет руками) Сидите, сидите! (показывает воинам куда поставить корзины) Праздник...Он и в Японии праздник! (косится на Хатаяму. ждет, когда солдаты
уйдут. Рудакову) Докладывай, старлей!
Рудаков: - Да, пока еще нечего, Андрей Андреич. Первый день только.
Романцев: - Скромничаешь, старлей! (жестом подзывает к себе Сомова)
                          Сомов подбегает, вытягивается по стойке смирно.
Как он?
Сомов: - Да, живой вроде...Читает.
Романцев: - А что читает?
Сомов: "Школу" Гайдара.
Романцев: - О чем-нибудь спрашивал?
Сомов: - Спросил:"Есть ли у нас библиотека?"
Романцев: - (удивленно) Библиотека? (Рудакову) А у вас есть?
Рудаков: - Да, не до этого, как-то было, товарищ капитан...
Романцев: - (подумал) Заедешь к Коменданту, я ему перезвоню, пусть подсуетится.
Человек в штатском: - ( жестом отпускает Сомова) Не надо к коменданту. Мы на прошлой неделе профессора арестовали. Враг оказался. Среди студентов антисоветскую пропаганду вел. Так у него книгами все стены занавешаны. Я распоряжусь, чтобы сюда отправили.
Романцев: - Лады! (присутствующим) Ну, давайте, попрошайничайте. Вы ж у нас вроде - победители. Хотя еще и маленькие.
Ольга Павловна: - Андрей Андреич, нам бы машину какую-никакую. Все ж ноги собъешь, пока до города добежишь.(Кокетливо выставляет напоказ ноги в хромовых сапожках)
Романцев: - (Человеку в штатском) Поможем?
Человек в штатском: - Поможем! (улыбается) Такие ножки беречь нужно!  
Рудаков: - С электричеством нужно вопрос решить. Наш генератор на ладан дышит. А если свет во время операции погаснет?
Романцев: - (достает блокнот, пишет) Решим. На днях вам армейскую электростанцию пришлем а со временем и "нитку" протянем.
Лейтенант: - Хозяйку бы сюда хорошую. А-то мои орлы по очереди варят. Ну есть же невозможно!
Романцев: - (подумал) Есть! Есть такая хозяйка. (Ольге Павловне) Ваша коллега. В этом году Томский медицинский закончила. Пришлю! ( поворачивается к Бергу и Хатаяме)

                     У ворот