тоской посмотрел на череду невысоких волн, равнодушно набегавших на песчаный берег, и, окончательно осознав бесперспективность воздушно-морских ванн, двинулся к выходу.
«Кажется, еще Бердяев говорил, что любая система отчуждает личность, и, вероятно, был прав — как ни крути, но пока я чужой на этом научно-черноморском празднике жизни».
V
Идти в домик, где корпел над своим докладом Борис Самуилович, ему не хотелось, и он повернул в сторону поселка, где для начала зашел в маленький магазинчик с кратким, но емким названием — «Вино». За крохотным прилавком стоял невысокого роста пожилой мужчина с выразительной одесской внешностью и полировал белым вафельным полотенцем стоящие перед ним граненые стаканы. За его спиной громоздились две большие винные бочки с медными краниками, к кончикам которых были прикреплены тонкие резиновые трубочки. При виде Вадима на его лице появилась располагающая улыбка.
— Вы, молодой человек, правильно поступили, что зашли сюда. Спросите у любого в Черноморке, где можно выпить хорошего вина. И вам ответят — у Якова Шлёмовича. Так он перед вами.
Вадим окинул взором прилавок, пытаясь найти ценник, но не нашел, а продавец продолжал:
— Какого вина желает откушать товарищ отдыхающий, беленького или красненького? Я рекомендую начать с беленького.
Не дожидаясь ответа, он наполнил стакан светлым пенистым вином и с достоинством протянул его Вадиму.
— Прошу, уважаемый! Отведайте и скажите, стоит ли мне менять профессию, если уже тридцать лет как я торгую этим волшебным вином и ни разу никто не сказал, что оно плохое. Но, ради бога, если результата не будет, я верну вам деньги.
«Интересно получается, — подумал Вадим, с удовольствием выпивая прохладное и действительно приятное вино, — одна система меня равнодушно отторгает, а другая — наоборот, гостеприимно принимает. К чему бы это?».
Не дожидаясь ответной реакции, Яков Шлёмович протянул ему стакан с красным вином. Вадим с наслаждением выпил.
— Так, что скажите, милейший? Вы, наверное, приехали на научный симпозиум?
Вадим с удивлением посмотрел на продавца.
— Да… А как вы узнали?!
— Ваши родители, юноша, еще не были знакомы, когда Яков Шнейдер служил в Красной армии, и не где-нибудь на кухне, а в разведке. Там его кое-чему научили. Вы сегодня тридцать первый, кто посетил это заведение, и все тридцать, что были до вас, сказали мне, что они приехали на научный симпозиум по ситуационному управлению: кто из Москвы, кто из Киева… А вы, молодой человек, откуда будете?
Вадим хотел было ответить, но из подсобки вышла пожилая женщина в цветастом переднике со шваброй в руках.
— Яша! Не морочь юноше голову. Попроси его заплатить шестьдесят копеек за два стакана вина и покажи ему, как пройти закусить, пока кафе еще не закрылось.
VI
Кафе «Черноморка», куда по совету жены Якова Шлёмовича зашел Вадим, уже закрывалось и было пустым. За стойкой импровизированного бара сидела миловидная девушка — кассирша, официантка и уборщица в одном лице.
— Маша! — закричала она, обращаясь в сторону кухни. — У нас гости: молодой симпатичный мужчина, по глазам которого заметно, что он только что вышел от Якова Шлёмовича и наверняка желает что-нибудь закусить. У нас осталось покушать?
Из кухни раздался грохот падающей посуды, а затем послышались проклятья.
— Понятно, — констатировала девушка и, обращаясь к Вадиму, произнесла извиняющимся голосом, — к сожалению, мы закрыты.
— А здесь есть поблизости что-нибудь такое, где можно перекусить одинокому человеку?
Девушка с удивлением и одновременно с интересом посмотрела на Вадима.
— Уважаемый мужчина! Вы же находитесь не где-нибудь в пустыне. У нас всегда можно и закусить, и перекусить, и хорошо покушать, и даже выпить хорошего коньяка. Но… — она оценивающе посмотрела на Вадима, — конечно, не здесь в Черноморке, а в городе. Если вы подождете меня минут пять-десять, то я покажу одно хорошее и совсем недорогое место. Зовут меня Эля, можно, конечно, называть и Элеонорой, но это слишком официально.
Вадим воочию убедился в волшебном свойстве молодого одесского вина: за те считанные минуты, что он пребывал в кафе, миловидная работница одесского треста столовых и ресторанов превратилась в очень красивую барышню, с которой не стыдно было зайти в любой одесский ресторан или просто прогуляться по улицам. Но решающим аргументом была не красота, а что-то другое: возможно, ее естественность и непринужденность, а может быть, как почудилось Вадиму, ее доступность или притягательный южно-украинский акцент. Тем не менее, решение было принято, и через пятнадцать минут красно-желтый, грохочущий всеми своими частями трамвай понес их в сторону сияющей огнями Одессы.
VII
Когда они прибыли в район автовокзала, уже стемнело. Эля подхватила Вадима под руку и уверенно повела по одесским улицам. Идти с ней было приятно. Невысокий Вадим то и дела поглядывал на свою только что приобретенную подружку, любуясь ее статной фигурой.
Вскоре они оказались в небольшом полуподвальном ресторанчике. Народу было немного. В затемненных углах расположились несколько парочек, а перед стойкой бара лицом к залу сидел худющий скрипач и выводил на потрепанном инструменте «Времена года» Вивальди. Услужливый официант, слегка поинтересовавшись желанием вошедших, моментально накрыл столик.
После трех рюмок коньяка и разговоров ни о чем для Вадима стало очевидным — делать здесь нечего и надо решительно двигаться вперед. Куда вперед, он не знал, но инстинкт, усиленный алкоголем, двигал его в нужном направлении. Вадим представил себе, как он обнимает и целует Элю. Ее длинные русые волосы спадают ему на плечи, и она, страстно отвечая на его объятия, откидывается на широченную кровать с резной деревянной спинкой, застланную атласным покрывалом. Вокруг них плотным кольцом вьются белокрылые ангелы, отделяя от всего остального мира. Какая-то старуха благообразного вида, раздвинув ангелов, протягивает им два бокала, наполненных золотистым нектаром...
— Официант, — махнула рукой Эля и, обращаясь к Вадиму, произнесла. — Что-то скучновато здесь сегодня. Наверное, пора выдвигаться из этого погребка. Давай рассчитаемся, заберем со стола все, что можно съесть и выпить, и переместимся ко мне домой. Да, вот еще что, возьми шампанского, а то у меня в доме ничего такого ни водится.
Она немного помолчала, игриво посматривая на Вадима и, взглянув на часы, добавила:
— А то поздновато будет. Все люди куда-нибудь разойдутся.
VIII
Как выяснилось, люди никуда не разошлись. В проходной, типично одесской коммунальной комнате, куда Эля привела Вадима, за столом сидели три молодых парня и вяло играли в преферанс. При виде вошедших они несколько оживились, но карт из рук не выпустили. Разительная перемена произошла после того, как Эля поставила на стол две бутылки шампанского. Карты мгновенно исчезли, а на лицах ребят засияли радушные улыбки. Вадим, несколько отошедший от первоначального шока, понял, что здесь привечают гостей, прибывших не с пустыми руками. Один из парней ловко разлил шампанское по стаканам и уже открыл рот, чтобы провозгласить тост, но Эля осадила его.
— Наш гость из Воронежа, — представила она Вадима присутствующим. — Он ученый, приехал к нам на симпозиум. Весь день работал, а вечером попросил меня показать ему нашу красавицу Одессу.
Парни весело загалдели, по-видимому, радуясь и предстоящей выпивке, и тому, что они одесситы.
— Этот… — Эля показала рукой на кудлатого парня в тельняшке и в очках, — мой муж — Вася. Уже шестой год учится в институте инженеров морского флота и одновременно подрабатывает грузчиком на «Привозе».
«Твою мать, — выругался про себя Вадим, — это надо же быть таким идиотом: шел к девушке, а попал к ее мужу — студенту-двоечнику».
— А эти, алкашики, Витек и Кеша, — продолжала Эля, — наши соседи по квартире и его друзья по несчастью: где-то учатся, но сами не знают где. Вот ты, к примеру, Кеша, куда ходишь каждое утро с портфелем?
Кеша потупил глаза и заерзал на стуле, но Эля не стала дожидаться ответа.
— Давайте выпьем это замечательное шампанское за нашего гостя и пожелаем ему успехов в его трудном научном деле!
Все протянули стаканы к Вадиму, который, с трудом вымучив на лице нечто вроде улыбки, добавил: «… И за радушных хозяев тоже!».
Шипучее вино колом застряло у него в горле, но он неимоверным усилием протолкнул его вглубь. Алкоголь окутал голову легким туманом, нервное напряжение несколько спало, и Вадим неожиданно для самого себя запел:
Лишь только начало на улице смеркаться,
Ой-да, о-ца ма-ма цер-ба цу-ца о-ца-ца,
Как стали гости потихоньку собираться,
Компания с энтузиазмом подхватила:
Ой-да, о-ца ма-ма цер-ба цу-ца о-ца-ца! …
Дверь в комнату приоткрылась, и в образовавшуюся щель осторожно протиснулся лысоватый мужичок с маленьким ребенком на руках. Это был элин свекор с ее сыном. Эля нежно погладила малыша по головке, сунула ему кусочек шоколадки и радушно пригласила родственника к столу. Помимо ребенка, свекор принес с собой четверть домашнего виноградного вина, огромный пучок зелени и авоську с яблоками.
«Похоже на то, что здесь у них родовое гнездо, а не монплизирный уголок, — подумал Вадим. — Влип я, утопист недоделанный. Надо срочно выбираться из этой кутерьмы».
Тем временем гулянка набирала обороты. Персона воронежского гостя как-то сама собой отошла в сторону. Народ начал гудеть о чем-то своем.
Осушив стакан вина, Вадим посмотрел на Элю. Из красавицы, которую час тому назад со всех сторон овивали белокрылые ангелы, она трансформировалась в заурядную работницу одесского общепита с посекшимися крашеными волосами и припухшими глазами. Нагнувшись над ее ухом, он шепнул: «Я в туалет», и, не дослушав ее объяснений по поводу его местонахождения, рванулся к двери.
Промчавшись через анфиладу комнатенок, где текла своим чередом коммунальная одесская жизнь, он выскочил на свежий воздух и что было сил побежал куда глаза глядят. Минут через десять он остановился, чтобы перевести дух и сориентироваться. Одесские улицы были безвидны и пусты, а вместо духа по ним носился свежий ветерок, лениво перекатывая опавшие осенние листья. Порывшись в карманах, Вадим обнаружил рубль с мелочью, так что такси исключалось, а трамваи уже не ходили.
По его расчетам до Черноморки было километров пятнадцать-двадцать — около четырех часов пешего хода. «До рассвета дойду, — успокоил он сам себя, — вопрос, в какую сторону идти?». Вадим прислушался. По шуму прибоя определил, в какой стороне находится море, повернулся туда лицом, поднял правую руку и бодрым шагом двинулся в указанном направлении.
IX
Под утро, проклиная себя и все шестнадцать одесских Фонтанов , он добрался до Черноморки. Соседа уже не было. Вадим побрился, умылся, надел чистую рубашку и, преодолевая легкое потрескивание в голове, пошел на открытие симпозиума.
Актовый зал был переполнен, но ему повезло — удалось пристроиться в проходе на откидном стульчике. До начала пленарного заседания оставалось минут десять, и он с интересом окинул взором присутствующих. По сравнению со вчерашним пляжем картина симпозиума разительно изменилась. Оказалось, что проблемами ситуационного
