полезные дела. Был уже полдень, а никто никуда не ехал и ничего не тушил. Не уехал и наш первичный коллектив на свои обжитые места. Жаркий спор стоял между начальниками. И никто толком не знал, что надо делать. Куда послать людей, танки. Какие районы отсекать от огня, где тушить в первую очередь. Лесника Капитоныча на совещание не приглашали. Мелковат он для начальнической мудрости. И даже единоличного командира штаб не выдвинул. Местный второй секретарь авторитетом для горожан не явился. И непонятно куда, непонятно зачем к вечеру народ был развезён по лесу. Мчатся машины километров двадцать. Бригадир кричит: «Стой! Приехали!» А огня никакого нет. Едут туда, где огонь, а там уже отряд работает. Помотаются по лесу машины с людьми, сожгут бензин и в Дорогучу. Бригада Анатолия Капитоныча больше не видела. В Дорогуче качественно работали только повара на походных кухнях. Варили добротно и кормили всех, денег не спрашивая. Приходил бригадир с вёдрами, отмечался у старшего повара и получал еду. Получив матрас и одеяло, залечил синяки на затылке Сугробин. Смирившись с не поступлением на юрфак в этом году, он слушал известия с олимпиады. Там террористы захватили еврейскую спортивную делегацию. Этого следовало ожидать. Кормчий знал, для чего он поддержал идею создания государства Израиль.
Дни шли, пожары продолжались, и заграждения огню более чем тысячная армия спасателей не поставила. Просто отряды не знали, что делать. Каждый час ползли и менялись слухи: там горит, там сгорело, огнём дорога к Волге отрезана, и огонь к Дорогуче подходит. И подойди огонь к Дорогуче на самом деле, сгорела бы Дорогуча как коробка спичек на ветру вместе со всей многочисленной ратью спасателей и тремя танками. В массах спасателей назревало возмущение всем и главным - бестолковостью руководства. Индюки – они и в Дорогуче индюки. Громкие возгласы «Да пропади всё пропадом!» были одни из самых мягких. А в ответ на одёргивания осторожных, слышалось убийственное: «Дальше шахты не пошлёшь, меньше кирки не дашь!» Сугробин ничем не возмущался. Но предполагал в раздумьях от ничего не деланья , что вместо всей этой толпы начальников, надо было прислать одного боевого полковника, который в один день сформировал бы из этой орды стройную боевую часть, каждое подразделение которой знало бы свою задачу и район действий.
Прохаживаясь в босоножках по перекрёстку лесных дорог, Леонид встретил остановившийся УАЗ, из которого выбрались четверо начальников. Раскрыв планшет с картой, один из них стал что-то объяснять остальным. В человеке с планшетом Сугробин с удивлением узнал Гришу Шляпкина, лейтенанта из его роты.
- Григорий, ты! – подошёл он к группе товарищей. Григорий уже свёртывал карту.
- Леонид Иванович, - узнал его Григорий и обнял Сугробина. – Вот это встреча. Да так и должно быть. Мы с тобой штатные спасатели. Тогда хлеб спасали, сейчас лес спасаем. Не может страна без нас.
- Но как запрограммировано. И там, и здесь бардак с общим знаменателем.
- Не переживай. В Сибири и Дальнем востоке совсем с огнём не борются.
- Люблю я тебя, Гришенька, за твой оптимизм. Давай командуй. Тебе я доверяю. Они ещё раз обнялись и начальники уехали. Леонид вспомнил, что Григорий работал в областном управлении по лесу.
Между тем временем командовал сентябрь. Погода начинала улучшаться. На небе, мешаясь с дымом, стали появляться серые облака. Иногда падали редкие капли дождя. Не один бы спасатель поставил свечку всевышнему, моля о дожде. Но в безбожном государстве свечами не торговали, и приходилось только шептать молитвы. И Бог смилостивился. К десятому сентября в ночь подул ветер, загремел гром. Мужики поднялись с постелей, собрались на крыльце. Шумели сосны. Редкие капли падали медленно и казалось, что ветер разнесёт тучи, когда упал ливень. Дождь шёл сплошной стеной и продолжался более часа. Радостные разговоры продолжались до утра. Это был наилучший и наисчастливейший выход из тупиковой ситуации в этой пожарной истории.
Утром совет командиров решил, что держать возле себя возбуждённую, ругающуюся и способную на неадекватные поступки толпу опасно. И дал команду на демобилизацию. Самые организованные быстро погрузились и уехали не пообедав. Бригада Анатолия пообедала, погрузилась в выделенный «УРАЛ». С ними устроился Макс. Анатолий скомандовал из кабины «Вперёд!». Прогремел деревянный мостик над речкой под колёсами, и через минуту Дорогуча скрылась за зелёными соснами. За Волгой, в Воротынце, Леонид с Максом купили бутылку коньяка и, выпив по стаканчику, решили про пожар не вспоминать, как о времени ненужных потерь.
Об этом лесном пожаре Леонид Иванович вспомнил в 2010 году, при капитализме, когда снова занялись огнём леса, уже по всем регионам обрезанной России, и оказалось, что капитализм вообще ничего не может сделать для борьбы с огнём. Даже людей собрать с предприятий и офисов! И что главная цель рыночной экономики – так вырубить российские леса, чтобы и гореть было нечему.
