ЛЕСНОЙ ПОЖАР. Страницы из романа "Жизнь ни за что".

                             Алексей    Сухих
                            ЛЕСНОЙ   ПОЖАР
                     Страницы  из романа  «Жизнь ни за что»
        Инженер Леонид Сугробин, сотрудник одного из значимых для страны НИИ, участвовал в жизни страны во всех её проявлениях. В этот раз ему в составе большой группы сотрудников пришлось выехать на работы по спасению горящего леса.
                                                                 1.
       По стране и миру шёл 1972 год.
       Руководитель СССР Леонид Ильич Брежнев, задержавшись в кремлёвских апартаментах, на дачу не поехал. Посмотрел ночные новости по телевизору и прилёг на диванчике в кабинете. Но заснуть по-хорошему не сумел. Ранний майский рассвет разбудил его от непрочного сна. Он посмотрел на розовеющий край восточного неба, надел спортивный костюм и вышел на соборную площадь. Настроение у него было хорошее. Перед майскими праздниками сразу две иностранные державы наградили его почётными орденами, значительно улучшив его парадный костюм. Полюбовавшись на царь-пушку, он прошёл к Спасской башне. Часовые отдали ему честь.
- Прогуляюсь по Красной площади, - сказал он часовым. – А то в Кремле ежедневно, а по площади прогуляться не приходится. Как я москвичам завидую. Каждый день могут по площади гулять и любоваться.
Брежнев был вежливый нешумный человек. Обслуживающие его быт работники души в нём не чаяли. Он вышел на площадь. Голубели ели у кремлёвской стены, блестели золотом кресты и маковки собора Василия Блаженного, на посту номер 1 у входа в мавзолей застыли часовые.
- На Ильича давно не смотрел, - подумал живой Ильич о покойном Ильиче и двинулся к мавзолею. Но внимание его вдруг привлекло какое-то движение на лобном месте. Брежнев присмотрелся. Там стоял человек и, приложив руку ко лбу, всматривался внимательно в разные стороны. Брежнев подошёл к лобному месту и спросил –
- Куда это, мил человек, ты глядишь? Что высматриваешь?
- Да смотрю я, товарищ Генеральный секретарь, где жить хорошо.
- Ха, ха! – рассмеялся Ильич. – Хорошо там, где нас нет…
- Вот я и смотрю, пытаясь отыскать местечко, где «вас» нет! – ответил человек.
- Так это ж поговорка такая, - смутился Брежнев.
- Очень уж она на правду походит, - ответил человек и пропал.
- Вот же, чёрт, приснится ерунда, - проговорил Леонид Ильич, поворачиваясь на диване и рукой смахивая капельки мелкого пота со лба.
  Страну меряло время, названное позднее временем застоя.
 
      В очередной отпуск Леонид был записан на июль. Предыдущим летом отпуск поделился пополам: две недели в Подмосковном доме отдыха и две недели зимой в «Зелёном городе». Сугробин, находясь в рассеянном состоянии после разрыва с Ниной Турчинской, о личной жизни и очередном отпуске думал мало. И когда бессменный командор Белов, руководитель горно-водных походов высших категорий сложности, позвонил и предложил очередное путешествие в Саянах, он согласился. Путешествие прошло спокойно без ненужных приключений и задержек. В начале августа группа вернулась домой. С Саянских троп он привёз бороду, которую решил оставить навсегда. Подправил её под Чехова и таким заявился в институт.
«Ну, Леонид Иванович! Ты даёшь! – встретили его в отделе. «А что! - ответил Сугробин. – Я все же научный сотрудник, пусть и младший».
Погода в Горьком была такой же, как при отъезде в Саяны. Над городом стоял густой смог. Горели окрестные торфяники. За два месяца ни одной капли дождя.
     Выйдя после отпуска на работу, Сугробин подал заявление на поступление в юридический институт, и его пригласили на экзамены 1-го сентября с обещанием зачесть общественные науки при зачислении. В городе из друзей был только Ширяев. Ему тоже, наконец-то, повезло с квартирой. Сане удалось недорого снять двухкомнатную квартиру, хозяева которой работали и жили на севере. За неделю до первого сентября Леонид встретился в субботу с Саней Ширяевым, и они отметили свою холостяцкую жизнь в ресторане «Нижегородский». Вечер прошёл вдохновенно. Но машин у ресторана не оказалось и они в добродушном настроении пробирались с Гребешка к Ильинке, где ходил трамвай, который мог их отвезти на пересадочные точки. Поддали они ничего, но ещё стояли, пусть и нетвёрдо. Пробираясь по тёмным узким улицам вдоль глубокого оврага, они наткнулись на тройку «удалых». В ответ на «Закурить не найдётся?», Леонид протянул пачку с двумя последними сигаретами и тут же получил удар в грудь. Нападавший целил в голову, но Леонид успел отклониться. Саню тоже ударили. Леонид вспомнил свою боксёрскую сноровку и ударил «удалого», стоявшего перед ним. Но выпивка сделала своё дело – удар не нокаутировал нападавшего, а только придавил ему нос. «Сопротивляются, суки!» – услышал он крик. Что-то тяжёлое опустилось ему на голову, и он упал. Очнувшись, он увидел, что двое загоняют Саню в угол, а третий наклонился над ним, и шарил по карманам. Лежавшая на земле рука Леонида нащупала шершавый  предмет, похожий на палку. Он ухватил его и понял, что это кусок арматуры.
- Ах, ты сволочь! – взревел Сугробин и лёжа, со всей силой ударил шарившего его карманы, по голове и вскочил, уклонясь от падавшего на него «удалого».
– Держись, Саня! – крикнул он и кинулся на обидчиков Ширяева. И сразу же приложил арматуру на плечо одного из них так, что услышал хруст ломающейся кости. Третий, небитый, обернулся и, увидав двух лежавших, бросился бежать. Но Саня успел подставить ему ногу, и тот полетел на асфальт. Саня подскочил, и вмазал ему ногой в подбородок.
- Уф, - сказал Сугробин, и взялся за разбитую голову. На ней выросла неприличная выпуклость. – Ты цел?
- Да ничего, только ногой меня достал вот этот, - показал он на лежащего.
- Проверим свои карманы, Саня. У меня вроде всё на месте. – Давай у них проверим. Двое лежали в отключке, ломаный сидел и стонал. – Вот с лежачих и начнём.
- Вам не жить, суки! – встрепенулся сидевший.
- Сейчас и тобой займёмся, - спокойно сказал Саня. – У этого только финарь.
- А у моего сколько-то рублей и удостоверение. Проверь, что у последнего, многообещающего.
- О! - сказал Саня, – кастет из текстолита.
- Дай-ка мне. Похоже, им он меня и долбанул, - сказал Леонид и пнул в бок сидевшего. Тот заматерился. - И что ж, финки и кастета хватит на всех троих. Как? Жить будем? – обратился он к ломаному. – Сейчас в милицию звоним.
- Не жить вам…, - тянул ломаный.
- А, может, добьём да в овраг всех троих, - вопросительно переговорил сам с собой Саня.
- Вы чё, пацаны! Мы же только закурить попросили, - изменился голос у угрожавшего.
- А чего же нам вечный покой пообещал?
- Надоело мне это дело, - сказал вдруг Саня. - У меня весь хмель прошёл. Пусть сами с собой разбираются. А мы давай пойдём. Деньги заберем, и домой на такси. И пошёл к жилым домам.
- Пацаны! Уходят эти суки, - захрипел ломаный.
- Ещё хрипишь, гадина! - Леонид зажал кастет в кулаке и вмазал сидевшего по затылку. Тот уткнулся в землю. «Вот теперь в расчёте!» – сказал Леонид и догнал, уходившего быстрым шагом, Ширяева.
                                                                   2.
      Такого жаркого лета старики не помнили. В далеко не южной широте, на которой стоял Горький, температура не опускалась ниже двадцати восьми градусов по Цельсию уже третий месяц. И третий месяц ни одной капли дождя не упало с безоблачного неба. Природа изнемогала. Обмелели до неузнаваемости Ока и Волга. Пересохли ручьи, погибли посевы на полях. И земля с трудом дышала своей потрескавшейся от боли кожей. В округе постоянно занимались леса пылающим огнём, смрадно дымили торфяные болота. Большой рабочий город окутался пеленой дыма, не снижающегося даже ночами. Жизнь в городе становилась похожей на мрачные предсказания фантастов. Но люди жили, работали и боролись со стихией. В СМИ регулярно появлялись бодрые репортажи с мест о том, что скоро, скоро…
      Сугробин спал тяжёлым сном после посещения ресторана с Ширяевым и нелепой схватки с хулиганами, из которой они вышли победителями совершенно случайно. От этого мозг был перезагружен, и он проснулся рано с головной болью. На голове за левым ухом отзывался резкой болью большой шишкарь. Было ещё только шесть утра. Утро было обычное, дымно мглистое. В открытую дверь с лоджии пробивался густой запах смрадной гари. Леонид потянулся в постели, взял лежавшую на стоявшем рядом стуле недочитанную газету и включил транзисторный приёмник «Океан». В субботний прошедший день открылись очередные олимпийские игры в Мюнхене и дикторы на разных волнах передавали впечатления от праздника открытия. Для объективности нашёл Би-би-си и выслушал её комментарий. Расхождений в оценке не было. Всем понравилась немецкие старания сделать олимпиаду праздничной. Первая олимпиада в Германии прошла при Гитлере в 1936 году в Берлине. Новости наскучили. Он включил радиостанцию «Маяк» и получил в награду «Королеву красоты» в исполнении Муслима Магомаева. «Так – то лучше», - сказал он вслух и поднялся. Сожителя Славы не было. Он неделю назад уехал в отпуск. Леонид прошёл на кухню. На столе стояла бутылка коньяка, заполненная на две трети. «Совсем позабыл, а сюрприз приятен»,- подумал он и достал стакан. Вчера они с Ширяевым вместе доехали до дворца спорта, где их дороги разделялись. На перекрёстке ещё работало кафе «Мечта».
- Подверни, шеф, к кафе, - попросил водителя Сугробин. – Спрошу бутылочку коньяка, - пояснил он Саньке и прошёл в зал. Кафе закрывалось. Уходили последние посетители. Буфет ещё дышал . Он купил «Дербентский», не спрашивая армянского. Саня проглотил из горлышка. Пригласил ночевать к себе и уехал, не выгружаясь из машины, когда Леонид отказался. То, что он зря отказался, Сугробин понял к концу следующего дня, когда осознал, что ему предстоит тушить пожар в лесу не меньше двух – трёх недель. Но в этот момент он ничего не думал, а выпил, крякнул и сел в кресло, радуясь теплу, разливающемуся в груди.
     
    Когда в дверь раздался стук, Леонид дремал в кресле. Стук повторился. Леонид открыл глаза и посмотрел на часы. Было пять минут девятого.
- Кого несёт нелёгкая? – подумал он и пошёл открывать.
В дверях, загадочно улыбаясь, стоял Емельяныч. За его плечом выглядывал Чириков. Первая мысль, которая мелькнула у Леонида при виде этого необычайного явления, была крамольная. «С какого народного гулянья идут уважаемые начальники, и чем я могу их порадовать?» Потом вспомнил, что по рюмке у него найдётся, а на большее раздумье времени у него не было.
- Давай быстро одевайся, бери еды на день и вниз. Там внизу машина стоит, - сказал Емельяныч.
Сугробин ничего не понимал, и это обоим начальникам было хорошо видно.
- Кстово горит, - пояснил Емельяныч.
- Огонь к нефтезаводу подходит. Мобилизация по линии гражданской обороны объявлена, - добавил Чириков.
- Шумит, гудит родной завод. А мне – то что, - сказал Сугробин прибаутку и раскрыл дверь. – Проходите, господа. Никуда я не поеду. Потому что « у меня нет дома и пожары мне не страшны. И жена не уйдёт к другому, потому что у меня нет жены». Давайте по рюмочке отличного коньяка.
И Леонид пошёл на кухню ближе к бутылке.
- В такую рань в выходной день человека будить? А если у меня женщина в постели?
- Леонид Иванович, мы серьёзно! – сказал Емельянович, проходя за ним вместе с Чириковым.
- И я серьёзно. Я штатным бойцом Гражданской обороны не являюсь.