Очень тяжело вспоминать эту историю, но я считаю должным поведать её вам. Я постараюсь подавить все те слёзы, что текут у меня из глаз, и приступить к самому повествованию.
Итак, я возвращалась с работы домой. Мне казалось, что кто-то идёт следом за мной. Я оглянулась назад, но никого не увидела. Значит, показалось.
«Суббота, - подумалось мне, - последний день рабочей недели. Почему бы не отпраздновать и не заглянуть к Билли?» Я изменила траекторию и завернула в тот самый переулок, где и располагался мой любимый трактир. Мой таинственный преследователь, как мне показалось, продолжил идти за мной.
Вот и трактир. На крыльце стояла Элис, одна из двух продажных дам, работающих здесь.
- Привет, миссис Габельн, - поздоровалась она, когда я ступила на то самое крыльцо.
Эти слова прозвучали с обычным для Элис каким-то вроде насмешливым тоном.
- Привет, мисс Ноуэл, - улыбнулась я, останавливаясь, - Как у нас дела?
Кажется, Элис не услышала моего вопроса. Она вытянула шею и вгляделась куда-то в даль серого лондонского переулка, а затем мотнула кому-то рукой.
-Эй, Тимми! – крикнула она, и её голос отразился от стен зданий, - Вот ты где!
Я взглянула туда же, куда смотрела Элис, и увидела там маленькую мальчишескую фигурку. Может, это этот мальчишка преследовал меня? Ну да ладно. Я зашла в трактир, где ужасно громкие звуки ударили мне по ушам.
В полутьме проскользали силуэты изрядно выпивших, покрасневших от пива и бренди, людей. Все смеялись, а в воздухе витал сильный запах алкоголя и табака, щекотавший нос.
Я прошла вглубь, к стойке, за которой стояли Берил и сам Билли. Напротив них сидел, кутавшись в серое пальто, Джозеф. Я села рядом с ним и, поздоровавшись с другом, Билли и его дочерью, попросила бренди.
- О, мне тоже! – оживился Джозеф.
- Хорошо, - кивнула Берил и подошла к тому шкафчику, где хранились стаканы.
Достав оттуда пару стаканчиков и немного поколдовав над бренди, она поставила стаканы на стойку перед нами с Джозефом.
- Спасибо, Берил, - поблагодарил мой друг, запрокинул стакан и, как обычно он делал, выпил всё его содержимое до дна залпом.
Я же пью медленно, просмаковывая каждый глоток. По-моему, спиртное залпом выпивать невозможно, но это самое «невозможное» происходило у меня на глазах.
Тем временем я ощутила на себе пристальный взгляд моего подвыпившего друга. Джозеф сначала изучал меня взглядом своих печально-задумчивых глаз, а затем встал и, немного пошатываясь, приблизился ко мне. Берил из-за своей стойки с ужасом в глазах наблюдала за происходящим. Да, нам с ней удалось предугадать намерения подвыпившего молодого человека.
- Слушай, не надо, а? – отстранилась я от Джозефа, - Если ты так хочешь поцеловать женщину, ну или что побольше, то, вон, тут есть Элис или Огуста.
-Огуста занята, - заметила Берил, нервно дрожащими пальцами, сжимая уголок белого полотенца с жёлтыми разводами.
* * * *
В воскресенье утром мы с Чарли обнаружили утреннюю газету, прилагавшуюся ароматного крепкого кофе. Газета ещё пахли типографией. Её достала из почтового ящика и положила на стол наша замечательная служанка, миссис Сторми.
Мой муж быстро пролистнул газету, и её сероватые листы тихо зашуршали.
- Что пишут? – поинтересовалась я, вытянув шею.
Чарли ответил не сразу. Напуганными глазами он впился в газетные строки, внимательно их изучая, а потом протянул газету мне.
- Вот, смотри.
Я взяла из его рук газету и пробежалась по ней взглядом. Мой взор приковал заголовок: «Таинственная смерть молодого художника из Шордича», а под ним – портрет моего друга, Джозефа. Что это?! Я принялась за чтение самой статьи. Если вам так интересно, то привожу её тут:
«Вчера вечером Джозеф Слейдон был найден мёртвым в своей мастерской. Тело обнаружил Самюэл Стоун, прислуживавший покойному. Слейдон лежал на полу в своей мастерской под одним странным полотном, по-видимому, являвшимся его самым последним творением. <…>
Как стало известно со слов Стоуна, последнее время Слейдон страдал алкоголизмом. Тяга к спиртному у покойного проявилась с тех пор, как он узнал, что смертельно болен.
Вообще, по жизни покойный был малообщительным человеком и перед своей кончиной не общался ни с кем, кроме своих давних друзей: мистером и миссис Габельн и мистером и миссис Морган. Существует мнение, якобы Слейдон испытывал к миссис Холли Габельн романтические чувства. Возможно, именно по этой причине он и был убит законным супругом своей возлюбленной, мистером Чарльзом Габельном, ранее проходившим лечение в психиатрической лечебнице ***.
Точная причина гибели Слейдона не установлена. Предположительно, он был отравлен. Напомним, Джозеф Слейдон скончался на тридцать втором году жизни, оставив после себя немалое наследие, составляющее более тридцати живописных полотен. Расследованием гибели Слейдона занимается инспектор Скотленд-Ярда Дуглас.
Э.-Г. Смаллиан.»
Я отбросила газету в сторону и. закрыв лицо руками, горько зарыдала, причитая:
- Это всё я виновата... Я виновата...
- Не плачь, красавица моя, - принялся успокаивать меня супруг, поглаживая рукой по спине, - Конечно, мне сейчас тоже очень плохо, и я тоже не могу представить, как мы буем без него, но только не надо плакать...
Как странно...
- Ты так спокойно говоришь об этом, - заговорила я, отнявши руки от лица, но продолжая всхлипывать, - А если это ты убил Джо? – и, подумав об этом, отстранилась от мужа и ещё сильнее заплакала.
- Зачем мне кого-то убивать?! – с неподдельным удивлением спросил Чарли, - Я, конечно, догадывался, что Джозеф безумно любит тебя, но я уверен, что ты мне изменять не стала бы даже с ним!
Эти слова убедили бы меня, если бы не моё состояние. Я не поверила мужу. Я вытерла слёзы, встала с места и, подозвав к себе детей, вышла из комнаты, покинув Чарли.
- Мы куда? – спросила меня Фанни.
- В полицию, - ответила я и позвала миссис Сторми.
В прихожей появилась невысокая пожилая женщина в очках. Её лицо было затянуто лёгкой вуалью морщинок, и на него свисали желтовато-белые пряди, выбившиеся из-под чепчика. Из-за круглых стёкол очков на меня пристально смотрели бледно-серые глазки.
- Миссис Сторми, - обратилась я к служанке, - заприте на ключ столовую.
- Зачем это? – не поняла та.
Я, ничего не ответив, вздохнула. Распрощавшись с миссис Сторми, мы с детьми вышли из дому и, поймав кэб, поехали в Скотленд-Ярд.
* * * *
Отворив тяжёлую дверь, я прошла внутрь. Здесь всё как обычно: снующие из стороны люди в форме и в штатском...
Навстречу мне шёл молодой инспектор Дуглас. Он заметил меня издалека и улыбнулся.
- Доброе утро, миссис Габельн, - поздоровался он, поравнявшись со мной и, заметив детей, улыбнулся ещё шире: - Привет.
- Привет, - отозвалась моя дочь, а я, сделав вид, что не заметила, взглянула на молодого инспектора и начала:
- Мистер Дуглас, я узнала, что погиб мой друг... – но не смогла договорить, захлебнувшись слезами.
Дуглас подал мне стакан воды. Я поблагодарила его.
- Да-да, - закивал он, - Я занимаюсь расследованием этого дела. Совсем недавно была установлена причина его гибели: он был отравлен белым, скорее всего, мышьяком.
Я вернула стакан обратно Дугласу и, о чём-то подумав, сказала:
- Инспектор, я знаю, кто убил его.
- Кто же? – насторожился Дуглас.
Я вздохнула:
- Мой муж.
Дуглас призадумался и, наконец, спросил:
- Чем вы докажете?
Да, он не верил. Я тоже не сильно уж верила в свои слова, но всё же заговорила:
- Убитый, действительно, любил меня. Мой муж знает это. Он довольно ревнив, поэтому вполне мог убить Джо. Только не посчитайте меня такой уж блудницей... Я безумно люблю Чарли...
И тут внутри меня что-то случилось. Как я смогла совершить подобную подлость? Каким таким немыслимым образом совесть позволила мне предать человека, которого я люблю? Мои глаза вновь намокли от слёз.
- Нет... Нет... Это не он... – зашептала я, - Не мог он так... Он уже другой... Он бы разобрался по-мужски...
Так. Стоп. По-мужски, говорите? Отравить человека – это, на мой взгляд, удел слабых. То есть, получается, убил Джозефа кто-то, кто слабее его: женщина или... ребёнок. Но кому и зачем понадобилось это?
Прекратив истерику, я поведала полицейскому о своих догадках, а он внимательно меня выслушал и, когда я кончила, произнёс:
- Я приму в счёт вашу версию, а вы сами, миссис Габельн, возвращайтесь домой и успокойтесь. Понимаю, что вам сейчас очень тяжело.
Не то слово, как тяжело... От такого потрясения, как гибель лучшего друга, я совсем перестала что-либо соображать.
* * * *
Чтобы отвлечься от дурных мыслей, я решила зайти к Билли, оставив детей с мужем дома.
С одной стороны, зря я это сделала: именно тут, если помните, я в последний раз виделась с Джозефом.
Я подошла к стойке, за которой стояла Берил, и попросила стаканчик бренди. Злобно взглянув на меня, молодая трактирщица, немного повозившись, поставила предо мной стаканчик. Взявши его в руки, я поблагодарила Берил и спросила её:
- Ты скучаешь по Джо?
- Ты знаешь, что он из-за тебя умер? – вместо ответа начала Берил, - Ты должна была подохнуть, а не он!
Наверное, от удивления я выпустила из рук стакан, и он, упавши на пол, разлетелся на десятки осколков, и по полу растёкся бренди. На лице Берил выразилось что-то вроде разочарования. Рукой она принялась шарить по стойке, и, наконец, пальцы сжали рукоятку ножа. Рука, сжимающая нож, потянулась ко мне.
Я всё поняла: вчера Берил хотела убить меня, но мы с покойным Джозефом перепутали стаканы, и он выпил предназначавшуюся мне отраву. Сегодня трактирщица вновь решила убить меня, но, кажется, на этот раз любой ценой.
Тут же я вскочила на ноги, ухватила Берил за руку и вывернула её каким-то немыслимым образом. Моя противница взвыла от боли и. разжав руку, выронила на пол своё оружие.
- Ты думай, прежде чем что-то сделать, - посоветовала я, - Лично я не стала бы убивать кого-то на виду, пусть и пьяных, но людей.
По щекам Берил текли слёзы.
- Почему тебе так везёт? – всхлипывала она, - Ты красивая, умная... У тебя есть муж, дети... У тебя миллионы поклонников, хотя мать твоя...
-Ты мне про мать только заикнись! – прикрикнула я.
А вокруг нас уже тем временем собралось полно людей; в их числе был и сам Билли.
- Что происходит? – спросил он.
Со всех сторон послышались голоса, что ничего невозможно было разобрать. Наконец все смолкли, а в центр, растолкав собравшихся, вышел маленький мальчонка. На его лоб свисали не знавшие гребня рыжие кудряшки, прикрывая многочисленные царапины и шрамы. Он пристально взглянул на Билли и произнёс:
- Берил набросилась на учительницу с ножом.
Трактирщик строго взглянул на свою дочь, прижавшуюся от боли к стойке, и строго спросил:
- Это так, как говорит Тимми?
- Да, - закивала та, ядовито-сдавленно шепча, - Эта дрянь не должна жить – она сделала меня самой несчастной женщиной на планете! Она лишила меня единственного счастья, счастья быть рядом с любимым... Почему?... почему этой мрази так везёт? Лучше бы было, если б тот сумасшедший ещё тогда прикончил её!
Кажется, кроме меня, никто из присутствующих не пожалел её, даже родной отец. Я отпустила её руку, и она потерев больное место отвернулась от меня и молча продолжила рыдать. Я же докоснулась до её плеча, но она отдёрнула его. В этот момент кто-то подошёл к плачущей Берил. Это был инспектор Смит.
- Разрешите
