поезда. Нас - это четыре уезжающих студентки, две из отряда и две из партии, и четверо провожающих – Юля, две девчонки из бригады электроразведчиков, и я, бедный влюбленный. Пока билеты, пока разбирались, где должен остановиться нужный вагон, пока к этому месту подошли и подтащили сумки – пол часа прошло. И оставшиеся двадцать минут мы со Светой, отойдя от девчат на десять метров, молча стояли, держась за руки. А девчата постоянно на нас оборачивались и улыбались.
Потом появился поезд, все нам закричали, что пора, начали разбирать вещи и готовиться бежать к вагону, если он остановится не рядом. Поезд стоял всего минуту, и отъезжающие спешили в вагон подняться. Света осталась последней, и когда все закричали, что бы поспешила, поезд сейчас уйдет – быстро обняла меня и поцеловала. Все, досвидание, моя радость! Моя любовь! Первая! Надеюсь единственная.
Поезд был уже далеко, а я все стоял и смотрел ему вслед. Потом подошла Юля, потащила за руку за девчатами к Рафику. В нем села со мной рядом, и когда от вокзала отъехали, с улыбочкой поинтересовалась:
«Ну и что, всему девочку научил, или только целоваться и обниматься?»
До меня вопрос сразу не дошел, голова была занята совсем другими мыслями. Но Юлечка подождала, когда я из ступора выйду, и вопрос повторила в короткой форме:
«Ну так как?»
«Как тебе сказать», - отвечать мне совсем не хотелось.
«А и не говори!» - не дала мне продолжить, - «Я и так знаю! Может ты ее и учил, только научила тебя она! Уважению к себе! Такой мужик», - осмотрела меня с восхищением, - «девок небось было немерено! А Светочку не тронул, я-то знаю. Молодец! Не раз еще бога поблагодаришь, что не стал нахальничать!» И что я мог ответить? Права Юлечка, и мне эта правда по душе.
В общаге расстелил на кровати спальник, лег на него с желанием подремать после бессонной ночи. Закрыл глаза, и … кто-то меня тормошил. Кажется, полежал всего минуту, не больше, но в комнате был Коля с незнакомым мне парнем – значит, дело уже к вечеру, и машина из отряда отдыхающих в партию уже привезла.
«Вставай!» - Коля продолжал меня тормошить, хотя глаза я и открыл, - «Давай по маленькой, за наш приезд!» - кивнул на знакомый замещающий стол ящик, со стоящей на нем бутылкой и закуской, - «потом к девчатам пойдем, на танцы пригласим!»
Встал, компанию ребятам составил. Что-то они говорили веселое, о чем-то спрашивали меня, что-то я им отвечал. Но мысли были далеки от этого разговора - постоянно вспоминалась Света, последняя с ней ночь, расставание на вокзале.
Потом ребята заставили вместе с ними идти к девчатам, о чем-то говорили у них в комнате. И так же как в мужской общаге эти разговоры до меня не доходили. Потом шумной ватагой пошли на площадку для танцев, и когда на ней разбились на пары и вышли в круг, я воспользовался моментом и очаг веселья потихоньку покинул. Сейчас мне было не до танцев.
Побродил по партии, в воспоминаниях последней ночи, попереживал за Свету. Где она сейчас? Как она сейчас? Все у нее хорошо, или как и я не находит себе места? Все, нужно что-то делать, иначе можно свихнуться. Неужто любовь может довести до такого?
Пошел в общагу, улегся на спальник, и неожиданно для себя тут же отрубился.
В воскресенье утром проснулся рано, и что бы не удивлять Колю и нового моего товарища, лежащих на соседних кроватях, своим отнюдь не привлекательным видом задумчивого неврастеника, потихоньку поднялся и общагу покинул. По прохладе дошагал до Мирного, прошелся по всем улицам поселка, отменил повсеместную чистоту и ухоженность, полюбовался зеленью молодых деревьев вдоль тротуаров. Молодцы шахтеры!
В пивбаре выстоял очередь, с двумя полными кружками из него вышел, и устроился рядом на одном из бетонных блоков, непонятно для чего приготовленных. Хотел посидеть, один, подумать о, как говорят, жизни. Как достойно закончить практику. Как собрать материалы для диплома.
Ничего не получилось. Мысли постоянно возвращались к Свете! Разве может так быть? Разве это нормально? Или я свихнулся, и любовь, в которую я раньше не верил, в отместку за это меня доконала? Или доканчивает?
Подошли два веселых парня, с кружками пива. Устроились со мной рядом, один мне подмигнул:
«На троих будешь?» - понятный вопрос, предлагают поучаствовать в распитии бутылки водки. Раньше я бы точно отказался, не привык пить с незнакомыми, тем более без хорошей закуски, да еще с пивом. Сейчас же согласие из меня выскочило без всякого раздумья:
«С удовольствием!» - а рука сама полезла в карман, внести личный вклад в общее дело. Наверное, сам господь посчитал, что для меня самое время напиться. Конечно, не до поросячьего визга.
В партию вернулся к вечеру, на своих двоих. Но пошатываясь, и веселым, как Коля позже сказал, до удивления. Никого не потревожив, рухнул на спальник. Спокойной ночи, Светочка! И отключился – сил ни физических, ни душевных в организме не оставалось.
Часть четырнадцатая.
Утром Николай Федорович отъезд в отряд долго задерживал. Пока не подкатила легковушка и из нее вылезли две Мирненские девушки – замена уехавших из отряда студенток. Начальник для порядка их поругал, и наконец в отряд покатили.
«Вчера эти крали на танцах были», - Коля нагнулся ко мне и тихонько прошептал, - «Полные оторвы!»
Я на оторв глянул – не скажешь, девушки на первый взгляд нормальные. Но одна мой взгляд заметила, и ответила смелым своим, откровенно предлагающим знакомство.
«Видишь?» - расшифровал его и Коля, - «Дружить с тобой напрашивается!»
Отвечать не стал, на оторв перестал смотреть. Девушки сейчас меня мало трогали. Тем более новые, со смелыми взглядами.
После завтрака в отрядной столовой, разъехались по рабочим местам. Сложностей там у меня уже не было – так, что-то еще раз посмотреть, что-то на миллиметровке подрисовать. Но главные элементы на геологической схеме в уточнении уже не нуждались, и подрисовывать приходилось мелочи. На что особого ума, да и сил не требовалось. Кайфовая работа, после недавних постоянных сомнений, возникающих неувязок, сложно объяснимых загадочных проявлений событий древнейших – миллионы лет назад – времен.
Не очень за день и устал, но после обычной сиесты нашлась другая работенке: разобраться с материалами к диплому. Взял у Фаиночки папочку с приготовленными для меня отсинькованными копиями карт, разобрался что к чему, просмотрел текст отчета, касающийся этих вот карт. И понял, что придется что-то предпринять, потому что самого главного – приличного рудного тела, которое в будущем дипломе я должен разведать, в природе нет. Есть фитюлька, разведки вообще не требующая, ввиду малых размеров. И что мне делать? Пошел к Виктору Александровичу на консультацию.
«А сам рудное тело нарисуй!» - посмеялся старший геолог, - «Увеличь длину, мощность, ну и содержания металла тоже».
«А если туфту заметят?»
«Кто? Откуда в Москве знают, что у тебя нарисовано? А если и знают – кому какое дело до твоего рудного тела, главное, что бы ты мог разведочную шахту запланировать и ее рассчитать. И потом: ты не первый, кто так делает. И не последний!» - так вот меня успокоил! Но подрисовывать руду я отложил на завтра, стало уже темнеть.
До четверга в поле я можно сказать отдыхал – работы оставалось все меньше и меньше. Зато после нее, пообедав и отдохнув, уходил в камералку и занимался материалами для диплома. Нарисовал шикарное рудное тело, вдумчиво переписывал текст отчета, что бы не дай бог не перепутать, и вставить в него выдуманные размеры рудного тела, и туфтовые содержания полезных элементов. Лешка устраивался рядом, и тоже работал ручкой. Ему, кстати, для своего диплома ничего в тексте и на картах менять не пришлось.
В четверг как обычно откамералили. Свои бумаги – и миллиметровку, и чистовую схему на ватмане я можно считать закончил. И что бы не сидеть без дела, помогал Лешке делать схему по картировочным скважинам: просмотрели последний поднятый буровиками керн, посидели над геофизическими накладками, кое-что на них выделили и на геологическую схему перенесли. Для обоих важно было закончить работу в отряде одновременно, что бы и до Москвы добираться вдвоем, а не порознь.
А в пятницу весь отряд нахохотался от души. После обеда появился Уазик, подкатил к крайнему в ряду домику, и из него выскочил солдат с автоматом. Уазик газанул, и проскочил по отряду до другого его конца, где остановился возле последнего домика, и из него выскочили двое: солдат с автоматом, и старший лейтенант при пистолете. Отрядная публика повылезала из своих временных построек, и с интересом наблюдала за развитием событий. Действия же вояк явно были отработаны до автоматизма. Первый солдат занял позицию между рядами домиков и палаток, и приготовил автомат для стрельбы, наверное на случай, если кто-то из отряда попробует дать тягу. Второй от машины перебежал к ряду палаток, и медленно пошел, заглядывая в каждую, и осматривая их хозяев. Старлей тоже самое делал с домиками. На вопросы – а что случилось – ответа никто не получал. Опытный Виталий подошел к нам с Лешкой – его домик и наша палатка стояли напротив - объяснил:
«Зек, наверное, сбежал. Вот и ищут».
Старлей открыл очередной домик – начальника отряда – и …. прыгнул в него, хватаясь за пистолет. В следующую секунду из домика донеслось:
«Стоять! Руки на голову!» - и грохнул выстрел. Солдат, проверявший палатки, с автоматом наперевес бросился к офицеру на помощь, отрядная публика на мгновение оцепенела, потом, кто посмелее, побежал на выручку начальнику, кто потрусливее – остался на месте, а самые трусливые начали прятаться в палатки.
Я с Лешкой и Виталием подбежали одними из первых, и увидели в домике потрясающую картинку: напуганный и мало что соображающий Николай Федорович, был повержен на кровать, трясущиеся руки держал на затылке. А над ним склонился старший лейтенант с пистолетом в правой руке. Левой он тряс бедного начальника за куртку его черной робы, и громко требовал:
«Где документы, последний раз спрашиваю!» А солдат с автоматом наизготовку стоял за его спиной.
«Тттам!» - проблеял Николай Федорович, - и с опаской оторвав одну руку от затылка, показал ее в сторону соседнего домика-спетчасти, где обитала Фаиночка.
«Ребята, это не зек, это наш начальник отряда!» - начал в дверь объяснять Виталий. Защитники порядка и родины враз к нему повернулись.
«Не похож на начальника!» - старлей глянул на страдальца с меньшей агрессией, - «Небритый, оболванен наголо, морда помята, одежда зековская», - и обернулся к Виталию, - «Документы его найди, а то он тычет рукой в стенку, а на ней ничего, куда можно документы положить!»
«Это я мигом!» - Виталик заулыбался, - «Это он не на стенку, а на соседний домик показывал! Там его документы, в сейфе!»
Через пару минут старлей держал в руках паспорт Николая Федоровича, и сравнивал фотографию в нем с оригиналом на кровати.
«Похож», - вздохнул с сожалением, повернулся к начальнику отряда, - «а я уже обрадовался, что одного беглеца нашли»,- и уже строго, - «Следить за собой получше надо, гражданин начальник! И одежду заключенных не носить!» Успевшая собраться возле домика отрядная публика радостно загудела. Что ни говори, а Николай Федорович делал много хорошего. Для всех. И практически
