Сирота

"большими" деньгами или за" длинным" рублём.
Среди этой огромной толпы мужиков были их соратницы, будущие матери, сильные духом, молоденькие девочки.
Они работали также радистками и метеорологами.
Их было, как правило, от трёх до пяти.
Они выполняли и другую негласную работу, которая именуется интимностью. Правда, они не могли принадлежать всем, а только особо похотливым и большей частью обслуживали высший комсостав.
И случись же такое, что Евлик в одну из них влюбился - это была повариха - буфетчица. Однако любовь оказалась неразделённой. Рита, однако, полюбила начальника штаба, майора, Петрова.
Глупая она ещё не могла предвидеть всех тех событий, которые подстерегали её в этом жестоком суровом краю, также не менее жестоких людей. Петров, разумеется,  был женат, на Большой Земле его ждала не совсем преданная и верная супруга с тремя сыновьями и тёщей. Не знаю, пылал ли любовью Петров к семье, только точно можно сказать, что очень редко вспоминал или вообще не вспоминал. А если случалось, что вспоминал, то это преподносилось, как воспитательный процесс для молодых солдат и юных офицеров, которые прибыли за романтикой или почти за романтикой.
Конечно, для Риты он был, якобы, разведён. Да и вообще собирался после возвращения на Землю сыграть свадьбу, которая никогда бы не состоялась. Состоись она - лишился бы сразу партийный Петров своего звания, а, значит, и положения.
И угораздило Евлика влюбиться и стать неравнодушным к Рите. Сколько раз он пытался находить разные подходы к ней, но всё было тщетно.
Душой и сердцем он понимал, что они настоящая пара: обоим от роду по двадцать три года. Были раньше деревенскими жителями. В голове больших пядей не было. Молодые, как и все молоденькие. И любовь-то Евлампия была скромной. Во время обедов и, если когда её случайно встретит, боится даже взглянуть на неё, так он боялся спугнуть свою птицу счастья. Он, не Петров, который не пропускал никакой возможности, чтобы не заглянуть под юбку. Тамошний народ поговаривал, что бабник он был приличный, вроде всех перепробовал... Ясное дело,  за ноги его никто не держал, но… тем не менее на лбу у него было написано, что бл…н он приличный. Всё бы ничего, да вот случись такое, Рита всерьёз в него «втюрилась»,  и ходила сама не своя.
Как сейчас помнит Евлалик: это было не только кошмаром, но и диким ужасом.
В тот день Рита была чернее тучи.
- Ритуля! Что случилось?- Подошёл, уже не стесняясь вовсе, Евлалик. Заволновался и стал часто-часто шмыгать носом. С ним всегда происходили такие казусы,  когда он расстраивался.
- Ничего! А тебе - то что?- ответила Рита.
- Я же вижу, нутром чую: ты сама не своя...
- Своя, своя - не чужая! - Съязвила Рита, обидев человека, который её боготворил.
- Может, все же расколешься. Давай говори прямо: "Что произошло?"
- Отвали от меня!- ещё грубее гаркнула  девушка.
- Что-то Петров тебе... Так мы его за тебя... Вернее, я его сотру в порошок! Я не побоюсь! И не посмотрю, что начальник!..
- Ничего ты не сделаешь...
- Ты плохо меня знаешь... Я за тебя шкуру медвежью с него спущу. Уже твёрдо и по-мужски, почти прокричал Евлампий.
- Знаешь, Лалик! Давай как-нибудь следующий раз мы с тобой поговорим, а сейчас некогда, скоро ужин. Кормить вас всех надо, да вроде и военные тоже
приедут. Баня ещё сегодня. - Отпарировала Маргарита.
Но, к сожалению, это был последний разговор.
Баню приняли вместе с военными. Как всегда, Петров со своими замами отмылся от грязи первым и все уехали в часть.
Находилась она в километре от столовой. Это был центр по городским меркам.
Маргарита
жила в центре.
Как уже было сказано, что с Ритой что-то происходило.
А вот что: она позавчера объяснялась с майором Петровым.
- Знаешь, любимый! - Очень робко, в объятьях Петрова - добавила: " Я... Я... "
- Что ты заякала,  как последняя буква в алфавите.
Я - последняя буква, надеюсь,  ты ещё помнишь азы?
- У меня... То есть во мне... почти со слезами шептала Рита.
- Вот те раз! Что ты? Что ты? Обидел тебя кто-нибудь? Ну, перестань капризничать, маленькая! - Смягчившись, успокаивал майор. Сам же он быстро всё сообразил... Только это соображение ни в его интересах было.
- Ладно!- Прохрипела Маргарита... Как - нибудь, когда у тебя будет хорошее настроение, я тебе всё подробно объясню. Хорошо?
На том и поладили. Снова была ночь, потом день и снова ночь. Петров, как будто последний раз наслаждался в постели с Ритой, с этой хрупенькой девочкой, похожей на цыганку.
После ужина и после объяснения с Евлаликом Маргарита уже сама надумала идти в часть, так нестерпимо было её желание увидеть Петрова и что-то сказать важное...
Поскольку в ней было что-то цыганское - она решала вопросы свои только сама. Она была сама тайна. И в эту ночь она втайне от всех ушла на свидание к начальнику.
Всё было прекрасно. Играло на небе северное сияние всеми цветами радуги. На небе,  словно были нарисованные кем-то, блестели звёзды. Она радовалась и представляла, как Петров будет несказанно рад её визиту. Она его будет целовать... целовать... И снова будет мечтать о их свадьбе. Всё подробно изложит то, о чём не могла сказать прошлый раз.
НО... Вдруг провал. Вода... Жгучая вода... Она её ошпарила.
- Мамочка! Где ты, мамочка! Ой! Хрп! - начала уходить вниз на дно морское Рита.- Это всё! Погибла я! Сколько было сил, она бултыхала ногами и искала хоть за что- нибудь  ухватиться. Чем сильнее она шевелила руками и ногами, тем больше у неё появлялось сил. Откуда она их черпала,  было только известно Богу.
- Боженька! Спаси меня! Пожалуйста, спаси меня! - мелькало у неё в голове. Она уже поняла, что говорить опасно - она захлебнётся этой солёной водой. Что есть мочи она стиснула свои зубы и губы. Глазами искала, хоть какую-то зацепину, которая поможет ей вылезти из морской пучины.
- Ведь я ни одна... Нас двое. А значит, надо вылезти... Обязательно вылезти из ледяной выбоины.
Тут же показалось, померкло небо. Спряталась луна. Не видно было радужного северного сияния, которое, как сама жизнь, куда-то пропало.
В воде было тепло. Захотелось спать... Однако будущая мать понимала: спать нельзя! Она ещё раз оглянулась вокруг промоины и вдруг... Лежит нечто чёрное. Сначала она подумала, что это какое-то живое морское животное - тюлень или нерпа охотится за ней. Она ещё более внимательно, что есть мочи и пристально смотрела не это нечто. Так продолжалось минут пятнадцать... Существо не двигалось. Рита, собрав последние силы, поплыла к этому тёмному то ли погибели навстречу, то ли для спасения.
Доплыв мучительно и бессильно Маргарита вытянула руку, но тут  же отдёрнула. Снова, собрав последние силы и последнее желание жить, смело продвинула верхнюю свою конечность к существу.
Существо не двигалось. Оно было , очевидно, мертво. Его хвост почти был свисший и находился в воде.
Вот оно моё спасение... Теперь мы, маленький, будем жить с тобой. И папе твоему откроем тайну.
Пусть Петров, твой отец, знает, что есть у него ты и я.
Ещё одно напряжение: девушка ухватилась, что есть мочи, за хвост умершего и замёрзшего тюленя. Наконец всё закончилось?
Не такова северная природа!..
Между тем стук в дверь продолжался ещё настойчивее,  и уже было чуть не зазвенели стёкла на кухне.
- Вот чёрт кого-то дёрнул по ночам шляться?
- Слышь? Може, опять Жучок за жаркой припёрся? - Укутываясь потеплее одеялом,  прошептала Нюра.
- Я ему сейчас покажу и жаркую и холодную, вывернувшись из-под руки Нюрки, уже совсем рассвирепев, процедил сквозь зубы Евлампий.
Сон был напрочь испорчен. Тут уж и захочешь спать - не заснёшь... Прямо в белых портках, именуемые кальсонами, с вывернутой ширинкой, босиком вылетел Евлалий в сенцы, да как заорёт:
- Нюрка,   вставай! Во! Какой Жучок к нам последовал - баба в штанах. Ты кто? Опустив кочергу, - поостыв, пробасил Евлалий.
Следом выскочила Нюра, протирая свои глаза ото сна, качаясь от резкого подъёма с кровати, поправляя свою ночную рубашку, именуемой кратко, ночнушкой -  придерживая промежность ладонью за подгузник, похоже что у неё были "гости, то есть на себе". Капли крови так и отпечатались на полу подле койки. До них ли было сейчас... Перед ней стояла её родная сестра, пропавшая ещё несколько лет тому назад.
- Какими путями-дорогами ты тут оказалась, Улька?
- Не Улька я сейчас, а Эльвира Леопольдовна, шаря в боковом кармане, достала листок бумаги, протянула Нюре: да, поперхнувшись тихо прошепелявила, - на! Вот здесь и
прописано всё... Кто я и откуда? Ты лучше не пытай, а пригласи в дом, а там и потолкуем про всё - про что. Всё вам подробно нарисую в лучших красках всю свою жизнь - и про войну и про тюрьму и многое ещё чего, о чём ты и не мыслишь, поняла?
- Эх, испортила мои мысли о далёком воспоминании гостья... Эх, затуманила мои мысли не званая гостья, которую он-то точно не звал, и не ждал, и не знал.


15 ноября 2008 год,
Крайний Север,
Больничный Городок.
Фото автора.