Завтра наступит утро. Глава 4

4
(746 г. от Р.Х.)

Людота сидел за столом у себя дома и угощал Евпатия медовухой. Евпатий рассказывал последние новости из окружения василевса Константина V, рассказывал о том, как ромейские войска воюют в Сирии, как теснят сарацин, как дошли до реки Евфрат1:
- Арабы вооружили даже рабов, обещая свободу, но они не стали воевать и перешли на нашу сторону. Среди рабов, говорят, были и анты.
- Дожили до этого, интересно, Богуш и Станята?
Евпатий помолчал и продолжил:
- У отца проблемы. С него сняли должность спафария. После этого у него уменьшилось количество заказов. Остались только заказы на мечи, которые делаешь ты. Появился какой-то довольно ловкий еврей, который стал поставлять ко двору василевса украшения по более низким ценам. У отца, ты знаешь, в собственности большие участки земли, есть дома, но налоги уже начали превышать прибыль, которую они приносят. Он хочет некоторые участки земли продать. Так что остается одна надежда на увеличение изготовления твоих мечей. Ты как себя чувствуешь? Может еще нанять работников?
- Знаешь, Евпатий, вот уже два года как ушла из жизни Евпраксия, у меня какая-то пустота в груди, и чувствую, что сердце, особенно по ночам, то бьется-бьется, то на какое-то время замрет, а потом опять начинает стучать. Боюсь я, что ночью умру и напугаю Василия, ведь ему всего шесть лет. И еще боюсь, что не успею его научить всему, что умею я. У меня к тебе просьба, Евпатий. Не бросай его, помоги ему вырасти.
- Не говори глупостей, Людота. Он мне как сын. Я же его крестил. Да, еще. Вот отец велел вернуть. – Евпатий положил на стол браслет Людоты. – А вот еще. – И он рядом положил еще один браслет.
Людота взял оба браслета и осмотрел их:
- Надо-же, разгадал все-таки Зенон загадку Деяна.
Входная дверь потихоньку скрипнула, и в комнату осторожно вошел сын Василий и попытался быстренько прошмыгнуть к себе в комнату, но Людота заметил его:
- А ну подойди ко мне. Ты разве не хочешь поздороваться с дядей Евпатием?
Василий подходил к отцу, низко опустив голову. Остановившись перед отцом, он поднял голову. Весь правый глаз был кроваво-синий.
- О-о, как стало светло от твоего фонаря! С кем это ты так?
- А чего они меня сакалибом кличут? Я не раб.
Людота понимающе покачал головой:
- Ну что ж, ты уже стал совсем большой, и я расскажу тебе, почему они тебя так называют. Я родился на притоке реки Дон. Ромеи называют его Танаис, а жителей, живущих по берегам этой реки – антами, вокруг других рек — сакалибами, по нашему славяне, хотя мы все говорим на одном языке, — слово у нас одно, отсюда и назывались мы общим словом славяне, одного словенского языка. А славяне мы еще потому, что боевой клич у нас у всех «Слава!». Сами мы себя называли северянами. Ты знаешь язык славян, я не зря тебя учил ему. Но этого мало. Ты уже не ребенок, если уже стараешься защитить свою честь. Но одного старания мало. Нужно еще много знать и уметь. Надо учиться. Евпатий, - обратился Людота, - ты можешь поговорить с братом Кириллом: может он обучить грамоте Василия?
- Может. Я уже спрашивал его об этом.
- Тогда, сын, с завтрашнего дня ты начинаешь учебу. Я буду учить тебя своему ремеслу, а дедушка Зенон будет учить тебя своему. Дядя Кирилл научит тебя грамоте…
- Ну а я, - подхватил Евпатий, - научу тебя защищаться, чтобы под глазом у тебя не было таких вот «фонарей». Сколько их было то?
- Четверо. – Понурив голову, ответил Василий.
- Ну и что голову повесил? То, что не побоялся, что их больше, уже хорошо. Плакал?
Василий молча кивнул головой.
- Опять хорошо.
Василий удивленно посмотрел на Евпатия.
- Хорошо, что ты вовремя вытер слезы.
Людота начал опять:
- Послушай, сын. Послушай и ты, Евпатий. Перед тем как нас пленили и мы стали рабами…
- Отец, ты был рабом?..
- Погоди, Василий, не перебивай. Я тебе все расскажу потом. Так вот, перед тем как нас пленили, хан савиров Талгат сделал мне заказ на изготовление меча и попросил держать это в тайне, так как он являлся подданным хазар. И для украшения меча дал горсть драгоценных камней. То были рубины, изумруды и один алмаз. Меч мы сделали. В рукоять меча укрепили алмаз, а ножны Деян украсил другими камнями.
Людота перевел дыхание и продолжил:
- Сами понимаете, меч оказался необыкновенной ценности, поэтому мы его обильно смазали земляным маслом, которое купили у проезжих купцов, завернули в несколько кусков кож и закопали недалеко от кузницы. Вот план этого места.
Людота достал из шкатулки кусок материи и развернул.
- Этот план вышила по моему рисунку твоя мать, Василий. Евпраксия настояла, чтобы сделать так. Так надежнее, чем рисунок на бумаге. Я не знаю, живет ли там кто сейчас или нет, но прошу тебя, Василий, найди это место и верни меч хану или его потомкам. Это не просто. Хан подданный хазар, а мы всегда воевали с ними. Верни его, - повторил Людота. – А для этого нужно много знать и уметь. Евпатий, с учетом того, что я сказал тебе ранее, - Людота не стал уточнять о своей болезни, чтобы не тревожить Василия, - прошу, помоги сыну…
- Не волнуйся, Людота. Я же сказал, что он мне как сын.
- А зачем меч отдавать? Может его себе оставить?
- Стыдись, сын. Ты хочешь, чтобы на тебя показывали пальцем и говорили: это сын обманщика, который обманул того-то и того-то, и потомство у него такое же? И тогда и тебе не будет веры. Обещай мне, что ты обязательно вернешь меч Талгат-хану или его потомкам.
- Обещаю, отец. – Тихо, но твердо сказал Василий.
Канули в прошлое беззаботная жизнь и детские игры. Утром Людота повел Василия в кузницу. Василию в кузнице не понравилось: было очень жарко, горячие искры от металла больно жалили.
- Терпи, сынко. Станята был примерно таким как ты, но он терпел.
Василий мужественно сжимал зубы, но непроизвольно отскакивал, когда искры летели в его сторону. Людота дал ему зубило и молоток и велел отрубить зубилом кусок проволоки. Василий приложил зубило к металлу и ударил молотком. Молоток соскользнул с зубила и ударил Василия по пальцам. От боли слезы брызнули из глаз.
- Что, сынко, не получается? Ну ничего, сунь руку в холодную воду, - сейчас пройдет. Ты смотри не на молоток, а туда, где рубит зубило. А молоток должен быть продолжением твоей руки. Понял?
Василий кивнул головой и опять начал пробовать обрубить проволоку, но силенок было маловато, и он много раз бил молотком по зубилу, пока не устала рука.
Усталый, он поспешил к дедушке Зенону. Он его уже ждал.
- Я постараюсь научить тебя всему, что я умею, главное чтобы у тебя было желание. Ты мой единственный внук и будущий мой наследник. Я хочу, чтобы мое ремесло не пропало. Мои сыновья выбрали трудную стезю. Один священник и изучает науки, другой – бывший воин и теперь содержит школу, где такие же как он обучают желающих воевать. Странно, но таких желающих почему-то всегда много, а желающих хорошо работать нужно еще поискать.
- Он и меня обещал сделать воином.
Зенон вздохнул:
- Евпатий был постарше, чем ты, когда мой брат тоже начал его учить воинскому искусству. Да упокой господь его душу. – Здесь Зенон перекрестился. – Евпатий был уже взрослым, когда погиб мой брат, а Евпатий был ранен. Мой сын стал наследником брата, и школа стала его.
- А на какой войне ранили дядю Евпатия.
- Да у него все время война. Его и его воинов нанимают купцы сопровождать и охранять их караваны. Я очень тревожусь, когда Евпатий уезжает с ними. Ведь купцы едут и в Африку, и к франкам, и к антам, и на далекий Альбион, и за электроном2 к диким ваграм и лютичам, и к хазарам. Одним словом, куда только не едут.
Здесь Василий вспомнил рассказ отца и закусил губу. «А ведь с этими купцами можно попасть в те места, где закопан меч». - Подумал он.
- А некоторые купцы, - продолжил Зенон, - они здесь купцы, а там, среди диких людей, сами становятся дикими и берут все, что плохо лежит.
- Как это, дедушка?
- Да разбойничают. Вот и мой брат и Евпатий согласились сопровождать такого вот разбойника. А он как начал грабить туземцев, так туземцы их и побили.
Василий слушал это с широко раскрытыми глазами. Перед ним открывалась новая жизнь с неведомыми странами и их жителями, с неведомыми открытиями и приключениями.
- А как же дядя Евпатий спасся?
- Вовремя на корабль залез и брата моего затащил. Успели отплыть. Брат на корабле и умер. А кто на корабль не попал, - все и погибли. Хватит об этом. – Оборвал Зенон эту тему. – Ты чего пришел? Учиться? Вот давай и учиться. Я умею делать кольца, цепочки, серьги, браслеты, шкатулки, подсвечники и многое другое, что необходимо людям. Некоторые вещи может быть им и не нужны для нормальной жизни, например, серьги. Что, если эти серьги человек не повесит на мочки ушей, так он и жить не сможет? Сможет. Просто это все тщеславие людей: вот у меня золотые и серебряные украшения, я богаче тебя, значит лучше. А лучше ли? Сомневаюсь. Мой жизненный опыт показывает, что у большинства таких людей душа гнилая. Но они платят деньги, на которые нам приходится жить. И почему-то деньги липнут именно к таким людям, и у них их больше, чем у тех, кто просто трудится. Что-то я опять разворчался. Давай лучше будем учиться делать шкатулки.
Зенон дал Василию дощечку и пористый камушек и показал, как надо зачищать дощечку, чтобы она была ровная и гладкая. Пальцы на руке у Василия распухли от удара молотком, и он с трудом удерживал дощечку. Зенон заметил это и спросил:
- Что у тебя пальцы на руке какие-то пухлые?
- Это от молотка, в кузнице ударил.
- Я скажу отцу, утром ты ко мне приходи, а потом можешь в кузнице себя молотком по руке бить. У меня работа требует здоровых пальцев и точности.
Зачищать дощечку Василию понравилось. Но когда Зенон достал стеклянную бутылочку с какой-то жидкостью и открыл ее, по комнате разнесся неприятный запах.
- Это лак. Вот так мочи тряпочку и быстрыми и ровными движениями наноси его на дощечку. Ну, попробуй.
У Василия ничего не получалось. Мало того, что лак плохо пахнул, и Василий морщил свой нос и старался отвернуться, но и прилипал к пальцам рук, которые потом становились грязные и липкие.
Всю дорогу до Кирилла Василий пытался оттереть липкие пальцы. Он их тер и листьями деревьев, и сорванной травой, и пытался их оттереть о камни из мостовой. Пальцы перестали быть липкими, но грязь так впиталась в кожу, что теперь руки не отмывались.
Кирилл встретил Василия ласково, угостил его куском лепешки, изюмом и фруктами. Кирилл смотрел на племянника и улыбался, но улыбку скрывали усы и борода. Только прищуренные от улыбки глаза выдавали настроение Кирилла, но Василий этого не замечал и сосредоточенно ел. Кирилл задал Василию несколько вопросов, но он отвечал однозначно:
- Угу. – Что означало согласие, или молча отрицательно качал головой.
Кирилл подождал, пока Василий насытится, и занятие началось.
- Я научу тебя считать и писать, расскажу тебе, как устроен мир, и почему доска плавает, а камень тонет. Ты узнаешь, какие народы живут вокруг нас, и какие у них законы. Расскажу тебе, что было до нашего рождения и многое другое. Но это все изучается не один день.
- Дядя Кирилл, а откуда ты все это знаешь?
- Понимаешь, Василий, есть люди, которые свои знания, записывают в книги. Эти книги потом переписывают много раз. Люди эти книги читают и постигают эти знания.
- Дядя Кирилл, а ты эти книги тоже писал?
- Переписывал. – Поправил Кирилл. – Чтобы