Двадцати решил уничтожить рабство в Системе. Его Величество Король Пирегойи, как известно, входит в Великую Двадцатку и к его мнению прислушались на одном из последних заседаний.
- Однако, любит папашка свою дочурку, - буркнула себе под нос Риф.
Но самым удивительным явилось то, что каким-то непостижимым образом Рад услышал последнее изречение принцессы.
- Не без того, - так же тихо сказал он, но принцесса не услышала слов командира пирегойского королевского спецназа, в отличие от него самого.
"Скользкий" сел неподалёку от города, где сейчас шла ожесточённая перестрелка между пирегойцами и чешуйчатниками. Середа с Кондратием ещё не знали, что целые полки и дивизии пирегойской армии опускались в данное время на планету, чтобы нанести мощный удар по фомальдегауской армии. Вековое противостояние монархической Пирегойи и откровенно фашиствующего Фомальдегауса просто обязано было завершиться по настоянию и поддержке Двадцатки не в пользу Фомальдегауса. Но никто не ожидал, что сломить сопротивление тотально военизированной фомальдегауской хунты будет легко. У чешуйчатников хватало вооружения и боевого опыта, чтобы смять без проблем первые наступающие отряды пирегойцев.
Поэтому в помощь антифомальдегауской операции были приданы силы ещё трёх планет Системы, но они ещё только готовили армии к предстоящей переброске на зарвавшуюся планету.
Вот потому помощь, которую собрались оказать пирегойцам земляне со своим "Скользким" была, как нельзя кстати.
- В городе сажать космические корабли строго возбраняется, Кондраша, - наставлял молодого партнёра майор. - Поэтому мы с тобой проберёмся в цитадель врага пешедралом при лёгком вооружении. А там видно будет. Одно скажу, надеяться придётся нам отныне не на наш дезинтегратор, а лишь на силу и мощь своего мозга, которого у нас с тобой, Кондраша, аж целых два.
- Кого, Семёныч, два? Выражайся поточнее.
- Мозгов у нас два, Кондраша, вот чего два, понял?
- А, где ж второй, Семёныч? Что-то я не вижу.
- А второй у тебя, Кондратий. Ты, что не знал?
- А у тебя нет, что ли? Этого... как его...
- Вот вместе с моим и есть два.
- А с моим - три тогда получается. Два с твоим, плюс ещё мой...
- С твоим, Кондраша - один, - рассердился разведчик. - Мой мозг плюс твой, так сказать, мозг - получается один. Это тот самый редкий случай, когда один плюс один равняется одному.
- А обычно как бывает, Семёныч, если к одному прибавить один?
- Обычно, Кондраша, в таком случае бывает два. Но бывают исключения, вроде нашего. Но тебе этого не понять. Слишком ты молодой ещё разведчик, паря, для такого понимания.
- Но я же ещё постарею, Семёныч?
- Постареешь, Кондратий, и не только. Но ещё и поумнеешь, даст бог. В твои годы я тоже был лопушком и не понимал элементарных вещей. Например, теории относительности Энштейна или чем отличается канализация от телепортации.
- И чем же, Семёныч?
- Канализация это способ переброски отходов жизнедеятельности человека. А телепортация - способ переброски производителя этих отходов.
- Загадочно, Семёныч. Слишком загадочная и расплывчатая формулировка. Как будто и не вы её придумали. У вас, товарищ майор, обычно всё чётко и ясно получается, когда вы говорите. А тут такого нагородили.
- Так я, может быть, волнуюсь, Кондратий. Оттого и не в достаточно точной степени формулирую свою мысль. Но даст бог, всё образуется и я как в прежние времена, чётко и по военному изложу всю философию Конфуция в двух фразах. Ты же меня знаешь, паря.
- Знаю, Семёныч. Мы же с тобой познакомились на Фомальдегаусе. Ты ещё тогда чешуйчатником был. Вспомнил?..
Так незаметно за разговором они дошли до окраины города и оказались неподалёку от военных складов, когда Кондратий заметил псевдопода.
- Гляди, Семёныч, чешуйчатник, - сказал он.
Середа взглянул в указанную Кондратием сторону.
- Это не чешуйчатник, Кондратий. Это псевдопод.
И, подойдя к существу, майор крепко ухватил существо за ворот, встряхнул хорошенько и вывернул тем самым его наизнанку.
С неприятным, каким-то утробным хлюпаньем существо из чешуйчатника превратилось в фарагоссца. Оно захлопало веками, словно перемазанными синей краской, и промычало что-то типа "мерси".
- Я тебе дам "мерси-колбаси", - передразнил Середа. - А ну скажи Кондратию, кто ты такой!
- Псевдопод,- созналось существо.
58.
Середа тряхнул фурию ещё раз и та обернулась пирегойцем.
- Что ты можешь?
- Превращаться.
- Во что?
- Во что угодно, лишь бы выжить.
- То-то же, - отпустил удовлетворённо мимикродонта майор и тот сразу превратился в огромный светло коричневый цветок. Середа погрозил пальцем. - Не вздумай слинять от нас! Я тебя теперь и под землёй разыщу. Ты нам нужен для одного дела.
- Вот блин горелый! - воскликнуло существо, вновь превращаясь в синего, как знамя Ханаона, фарагосца. - Вот блин-блинище! Годами никому не нужен, а тут вдруг всем понадобился.
- Кому ещё? - недобро сощурился Середа и псевдопод-на-этот-раз-фарагосец сник.
- Этим... Чешуйчатникам. Кому же ещё.
- Чего они хотят от тебя?
- Они хотели, чтобы я, притворившись чешуйчатником, задержал тех, кто прибудет на Фомальдегаус для того, чтобы повоевать с хунтой.
- А, что такие есть? Я спрашиваю: есть желающие?
- Полно, - хмыкнул фарагосец-псевдопод. - Уже несколько фэтских миров объявили войну Фомальдегаусу.
Середа удивлённо взглянул на Кондратия.
- Слышал? - спросил он.
- Что? - почесался Кондратий.
- А то, - хмыкнул майор. - Теперь с фомальдегаусцами воюют не только земляне.
- А мне что с того? - передёрнул плечами Кондратий.
- Как что! Ты же землянин, етить твою налево! - напомнил Елизар, чем вызвал, хотя и кратковременный, зато неподдельный интерес Кондратия.
Кондратий почесал затылок.
- И, что будем делать, Семёныч?
- Кое-что сделаем, Кондраша, - поднял к младшему разведчику взор, расцвеченный мыслью, майор. - Есть одна идейка и я намерен воплотить её в жизнь.
- А как же эта наша знакомая, пирегойская баба, Семёныч? Мы что её бросим? - разгадал самым сверхъестественным образом ход мыслей командира Кондратий.
- Ну, во-первых, не баба, Кондратий. Принцесса. Во-вторых, ей на помощь мчатся целые армии. А мы, Кондраша, лишь на несколько минуток покинем фэтские миры и перенесёмся на старенькую Землю.
Кондратий уселся на большой камень лежавший тут же.
- Ну, не такая она уж и старая, Семёныч, - заспорил он. - Ей всего-то - четыре миллиарда лет. По космическим меркам - младенчество, не более.
- "Старенькую" это я так, для красного словца ввернул, - сказал Середа. - На самом деле я хотел тебе напомнить о телепортации, которая имеется в арсенале средств "Скользкого". Ты не забыл ещё о ней?
- Об чём, об чём, а об ней не забыл, Семёныч, - улыбнулся своей неподражаемой, обезоруживающей слесарной улыбкой Кондратий. - Но теперь вспомнил, - обнадёжил он начальника и проникаясь сам в то же время оптимистическим духом.
- Тогда вперёд! - ухватил за шиворот, сделавшего попытку улизнуть, пока земляне были заняты разговором, псевдопода.
Вскоре разведчики шагали назад к "Скользкому". А Середа, вдобавок ко всему, тащил упирающегося мимикродонта.
- Тебе же лучше будет, - увещевал его Середа. - Здесь тебя непременно когда-нибудь подстрелят, если не фомальдегаусцы, то кто-то другой. А вас итак осталось всего лишь несколько особей в фэтской Системе. На Земле же я отдам тебя в хорошие руки. Там ты будешь в полной безопасности и, уверен заранее, тебе там понравится.
- Может ему подружка нужна, Семёныч? - осведомился осторожно Кондратий, не без участия поглядывая на извивающегося в руках Середы и находящегося в состоянии первобытного ужаса мимикродонта, ведь на других планетах данному псевдоподу бывать ещё не приходилось.
- У них не бывает подружек, Кондратий. Эти твари размножаются, если они размножаются, конечно, - озабоченно произнёс Середа, - почкованием.
- Что же, тоже не хило, - крякнул Придуркин. - надеюсь, они получают от этого удовольствие.
- Думаю, не очень, если данный вид существ находится на грани исчезновения. Остаётся надеяться, в земных тепличных условиях сей экземпляр, - встряхнул Середа пленника, - вспомнит о своей способности к самовоспроизводству.
- Отпустите, козлы! Что я вам сделал? Отпустите, подонки! - ныл псевдопод, но Середа не обращал внимания на вялое сопротивление жертвы.
- А может и вправду отпустим, Семёныч? - сжалился Кондратий, глядя на несчастного мимикродонта. - Что он нам действительно сделал? Пусть живёт, как хочет.
- Я ему жизнь хочу сохранить, Кондраша, - покачал головой, майор. - Ему и его виду. Ты, что до сих пор не понял такой мелочи?
- Понял. Конечно, понял. Но уж больно жалко его.
- Да он и сейчас притворяется, Кондраша! - возмутился Середа. - Нет у него никаких чувств! Все их чувства, как и они сами, ненастоящие. Они ведь, эти псевдоподы до того все поддельщики, что и рождаются кто кем. И сами не знают собственного истинного облика. Если мимикродонт надумал отпочковать от себя отпрыска, то он сделает это, находясь в любой личине. То есть, если в данном случае псевдопод пресмыкается в личине чешуйчатника, то и отпрыск его появится в личине чешуйчатника. Если отпочковывающий играет роль растения, потомок рождается растением. Теперь уже никто не узнает, как выглядел первый псевдопод в эволюции этого вида. Но это и не важно. Потому как у них нет лица и, скорее всего, в ближайшем будущем такового не предвидится.
Вскоре Середа усаживал мимикродонта в противоперегрузочное кресло "Скользкого", пристёгивая ремнями. Но тот, почувствовав неладное, превратился в плесень, растёкшись между пальцев Середы, а потом довольно быстро расползся по стенке и части пола рубки.
- Но-но! - погрозил ему пальцем Середа, сделав строгое лицо. - Не вздумай чего-нибудь отчебучить по дороге. Сотворишь чего, в порошок сотру и скажу, что так всё и было!
- Семёныч, какая дорога? Ты,
