КУДЫКИНА СТЕПЬ

там хорошо жилось: травку кушали, тушканчиков степных?..
СМОТРИТЕЛЬ: А мне – чего б ни жрать, лишь бы не отрава.
УШАН: Ты не налопайся, давай, а то опять разбуянишься.
СМОТРИТЕЛЬ: А чё, мы теперь одни на всём свете, можно и побуянить! (Орёт песню.)                                 

Степь да степь одна-а-а,
Больше ни хрена-а-а!!..
В той степи глухо-ой
Помирал хромо-ой!!..

Эх, надо ж такое – пол-земли оттяпали! Куда им она?
УШАН: Картошку будут сажать.
ЗОДЧИЙ: Нет, а я предполагаю, это явление не материальное. Оно как бы вроде есть, но на самом деле его как бы и нет!..
МИЛЯ: Только без сложностей, а то у меня мозги заболят.
ЗОДЧИЙ: Пардон, это совсем просто: смотрите, в обычный стакан с водой я насыпаю обычную соль  вон, видите, крупиночки – соль налицо! А если я эти крупиночки размешаю, извиняюсь, пальцем, ввиду отсутствия чайных приборов, то эти крупиночки исчезают! Их нет!
СМОТРИТЕЛЬ: И чего?..
ЗОДЧИЙ: А то, что соль переходит во вкус! Мы её чувствуем, но мы её не видим; она как бы есть, но её как бы и нет. А?! Прокул профани!
МИЛЯ: И чего?
ЗОДЧИЙ: Да так, ничего.
СМОТРИТЕЛЬ: Во! Я анекдот вспомнил! Короче, приходит к жене муж, а у неё любовник в кровати – зараза! Муж, конечно, пьяный, не соображает: в кроватку – плюх!..
МИЛЯ: Только без картинок, пожалуйста.
СМОТРИТЕЛЬ: Да не-е, это приличный анекдот, там только в конце немного матерком есть, я пропущу.
ЗОДЧИЙ: Ну, вали, рассказывай…

Долго ещё слышаться голоса в наседающих сумерках, звон кружек, смех и иногда отрывистое пение…

Картина пятая

Утро. Прямо за будкой – обрыв. Над пропастью тараканьими усами торчат две покорёженные рельсы с болтающимися на них шпалами. На дневном небе видны звёзды. Из будки выходит заспанный Ушан.

УШАН: Гляди-ка, сквознячок по ногам какой… До зимы вроде далеко. (Идёт за будку справить нужду и останавливается, как вкопанный.) Э-э… Э-э! Вставайте! Вставайте! Вы!! Эй!..
СМОТРИТЕЛЬ: (из будки). Чё бесишься? Мильку разбудишь. Лучше б за грибочками сходил…

Ушан распахивает дверь и кричит.

УШАН: Всё! У нас обвал, смываться надо! Вставайте, черти!..

Выбегает перепуганный Смотритель, за ним Зодчий и Миля.

СМОТРИТЕЛЬ: Довеселились, ё-моё, допились-допрыгались! (Хватает Милю за руку.) Бежим отсюда, Милька!
УШАН: (хватая Милю за другую руку). Оставь бабу!
СМОТРИТЕЛЬ: Отпусти, самец кривоногий! Она мне по закону супруга!
УШАН: Я тебе сейчас глаз высосу!
СМОТРИТЕЛЬ: Давай, давай, сосальщик! Смотри, как бы твои лопухи не отклеились! Ух! (Замахивается кулаком.)
УШАН: Ух!! (Тоже замахивается.)
МИЛЯ: (наконец-то вырвавшись из их цепких обьятий). Твари! Лучше здесь подохнуть, чем с вами идти!
СМОТРИТЕЛЬ: Ой-ёй-ёй – мать-героиня! Променяла мужа на мохнатую нечисть? Да?! Забыла, что я муж? Да?!.. Нормальные люди своих жён палками забивали, а я, видишь, я не злопамятный, я всё простил. Даже измену простил, во!.. Милюнька, пойдём… Я тебе подарю чего-нибудь, свистульку сделаю, пойдём, Миленька…
УШАН: (Миле). Если с ним хочешь идти, иди. А я уж перебьюсь. Хлеба только возьму да потопаю потихоньку… (Идёт в будку.)
СМОТРИТЕЛЬ: Во, видишь, как ты ему нужна позарез?.. Пойдём!
МИЛЯ: Отстань – противно!
СМОТРИТЕЛЬ: Одичала?!! Совсем отвыкла от человечного тела! Чё – волосатых подавай?!.. Эх-ма, горемыка я горемычная… (Зодчему.) Лучше б вы меня тогда насовсем ухлопали!..

Пауза. Из будки выходит Ушан.

ЗОДЧИЙ: (твёрдо). Никто никуда не пойдёт!
СМОТРИТЕЛЬ: Тьфу! Начинается песня…
ЗОДЧИЙ: Вы что, так и не поняли, кто я есть на самом деле?
СМОТРИТЕЛЬ: Пуп земли!.. Ты ж сказал, высшим начальством послан для постройки гениальной станции.
МИЛЯ: Помолчи, дай высказаться человеку.
УШАН: Ладно, разбирайтесь тут, а я уж пойду… (Собирается уйти.)
ЗОДЧИЙ: Стой! Я не сказал самого главного – я не человек!..

Ушан удивлённо смотрит на него.

Нет, я не степной ушан, но я и не человек.
МИЛЯ: А кто же?
СМОТРИТЕЛЬ: Геморрой он, у меня вот здеся! (Делает неприличный жест.)
ЗОДЧИЙ: Я прислан из созвездия Железного Пути! Всё это земное обрезание происходит по моей милости. Если б я захотел, давно бы снёс ваш гадюшник вместе с вами. Смотрите! Звёзды глядят даже днём – это сбылся мой сон. Тогда во сне старуха сказала мне: “Если ты отойдёшь отсюда – земля поползёт за тобой!” Раскиньте остатками своих мозгов, что с вами будет, когда я обгоню вас – вы все улетите вон туда! Но если я останусь у края, земля остановится, и вам не надо будет бояться!..
СМОТРИТЕЛЬ: Ишь ты, загнул!..

К концу его речи Милька начинает откровенно смеяться.

ЗОДЧИЙ: Не вижу в моих словах повода для веселья! В первую очередь, вы  женщина, и должны меня понимать лучше остальных.
МИЛЯ: Уж не предлагаешь ли ты отправиться им туда? (Показывает в пропасть.) С тобой за компанию, что ли?
ЗОДЧИЙ: Нет, уважаемая, я пришёл их спасать, а не гробить!
СМОТРИТЕЛЬ: Чевой-то странно он зачирикал, уж не подослан ли он той старухой, а? (Зодчему.) Бриллиантик-то сразу угадал, гад! Поди, с этой старой кочерыжкой сговорился, мол, всех в небо скинем, а сами тут развернёмся: и города настроим, и огороды насадим?!
ЗОДЧИЙ: (усмехаясь). Бриллиантик, говоришь? Плевал я на него, и на старуху твою горбатую! Думаешь, начальство сюда по рельсам разодранным прискачет?! Или старуха твоя заставит нас целоваться-обниматься по-братски? Жить как следует?!.. Ошибаешься – вместе жили, вместе и спасаться будем!.. Вот, смотри, что я с её камушком сделаю!

Зодчий на глазах изумлённых товарищей достаёт бриллиант и, как следует размахнувшись, швыряет его в бездну. Пауза.

МИЛЯ: Господи!..
СМОТРИТЕЛЬ: Точно – двинулся!
УШАН: (выходя из глубокого раздумья). Та-ак... значит, Распоповки нам не будет?..
ЗОДЧИЙ: Я этого не говорил.
СМОТРИТЕЛЬ: И про поезд со жратвой тоже насвистел?
ЗОДЧИЙ: Мне было нужно удержать вас вместе, вы бы околели в этой пустыне, или стали добычей нечисти.
СМОТРИТЕЛЬ: А чего ж её не скушали (кивает на Милю): или мы слаще, поупитанней?
ЗОДЧИЙ: Она с нечистью обращается, как с людьми! Она ела живых тушканчиков,  – я сам видел! Если мы не избавимся от бабы – друг другу глотки перегрызём! Тогда Распоповки вам, как ушей, не видеть!..
УШАН: Я тоже ел живых тушканчиков, значит, и от меня надо избавиться, а?
СМОТРИТЕЛЬ: (со злорадным восторгом). Всё! Я его раскусил, он сам тушканчиков жрал! Ребята, надо связать его, чё зря народ баламутит! Портяночник1
ЗОДЧИЙ: Пусть я ел недожаренных, но не сырых! Поэтому я – человек!
СМОТРИТЕЛЬ: Заврался, гад! Теперь уже – человек?! Вяжи его, Ушастый!

Они набрасываются на Зодчего и связывают его.

ЗОДЧИЙ: Давайте, давайте, я ещё посмотрю куда эта нечистая женщина вас заведёт!.. Неужели вы избавитесь от страха, если свяжете меня, идиоты?!
СМОТРИТЕЛЬ: Честное слово, не заткнёшься, я тебя кокну!
УШАН: Меня ещё на Смотрителя травил! У, мумзя!
МИЛЯ: И меня всё под столом лапал, чистый мужчина!..
СМОТРИТЕЛЬ: Надо его к яблоньке привязать, пусть тоже помочит штанишки со страху.

Ушан и Смотритель тащат Зодчего к сухой яблоне, которая стоит у самого обрыва и привязывают.

Вот так!.. Чтоб по справедливости – не одним же нам пугаться… Ну, чего, герой-грудь горой, может, прощенья попросишь, пока я добренький?
ЗОДЧИЙ: Тряпка! Лучше скинь меня вниз, чтобы я почаще снился тебе!
СМОТРИТЕЛЬ: Это мы враз! Думаешь, пожалею? Слышь, Ушастый, а чё, может, скинем его туда, земля-то вдруг ползти перестанет?.. Ему ж старуха во сне сказала, что за ним почва лопается. А то, и правда, обгонит нас, и потом все туда улетим.
МИЛЯ: У-у, зенки-то выпучил! Не хуже чёрта глядит, точно – угробит нас когда-нибудь!
СМОТРИТЕЛЬ: Надо его потрогать, может, у него уже рожки вылезли?!
УШАН: (Смотрителю). Оставь человека, не видишь – нервничает. Шутка ли, взять да помереть с бухты-барахты...
ЗОДЧИЙ: Вы ничего не сможете сделать со мной, потому что чувствуете силу, которая идёт от меня! Вы ещё вспомните обо мне, но будет поздно! Как собаки, будете ползать на коленях и жрать свою вонючую землю!!.. Всё равно подохнете!.. Я всех вас!.. Я вам!..
МИЛЯ: Хватит с ним цацкаться! Туда его!!
СМОТРИТЕЛЬ: Чава-какава, инопланетянин!..

Миля, Ушан и Смотритель обступают Зодчего у самого края обрыва: потом раздаётся короткий вскрик и – тишина. Они отходят от обрыва, Зодчего уже нет.

Глянь-ка, Ушастый, у меня руки трясёт, как будто я своровал чего…
УШАН: Да уж…
СМОТРИТЕЛЬ: (Миле). Ты б меня хоть успокоила.

Со стороны обрыва вдруг слышится всё нарастающий грохот, как будто начинается землетрясение. В будке лопаются оконные стёкла.

МИЛЯ: Мамочки! Что это?!.. Господи!..
СМОТРИТЕЛЬ: Всё, ребята, смываться надо, пока за ним туда не полетели!..
УШАН: Эх, собаки! Нельзя его было трогать! Нельзя!!
СМОТРИТЕЛЬ: Теперь поздно плакать – смываемся! Милька, догоняй! (Убегает.)
МИЛЯ: Уша, идём скорее! Боюсь я!
УШАН: Соб-баки!!..

Ушан и Миля уходят.

К а р т и н а    ш е с т а я

Небо жаркое в дрожащем мареве, хотя солнца не видать. Появляется Ушан.

УШАН: (подойдя к яблоне). Не видать ни черта, парит, как в котле. Эх, бедолага!.. Великан был – общество спасать хотел! Я даже себя человеком почувствовал… А то, что харя нечистая – ничего!.. А теперь? Хоть сам спрыгивай… И то правда: днём раньше, днём позже – “момент и – в море”! (Садится на край обрыва.)

Озираясь по сторонам, появляется Миля.

МИЛЯ: Уша!.. Ушенька, ты чего это на краешке делаешь?
УШАН: Да вот, проверить хочу: плоская земля или круглая.
МИЛЯ: Глупенький, лучше б меня проверял, я ведь могу любой сделаться… Вылезай скорее! Побежали отсюда, пока мой полоумный не заявился.
УШАН: Чёртова баба. Честное слово, прибью!
МИЛЯ: Прибей, прибей, пуховенький мой, – люблю, когда ты меня своими ручищами  как бумажку мнёшь; люблю, когда косточки хрустят и голова от боли дурманится… Прибей, прибей, мяконький, только пошли отсюда…

Ушан кулаком один раз тюкает Милю и она, охнув, оседает на землю.

УШАН: Прилепилась, поганка!.. Ни житья от тебя, ни покою! Под Конец Света взялась про нежности думать… Такого человека сгубили, собаки!.. Эх-ма!.. (Идёт в сарайку, выносит шест с табличкой “Проезд запрещён” и втыкает в землю между шпал.) Всё! Теперь посмотрим, кто сильнее: несчастье или порядок!
МИЛЯ: Ну, хочешь, голенькая перед тобой станцую, а ты прихлопывай, притопывай – ты ж любил так, Уша!..
УШАН: (залезая на крышу будки). Буду Зодчего выглядывать: если говорил, что не человек, значит, вернётся!
МИЛЯ: Ушенька, слезай. Я тебя обогрею, шёрстку расчешу – пойдём, день за год проживём!
УШАН: Приятная ненадобность. Ты, Миля, человек, а я – выродок степной! Смотритель правильно говорил, я не достоин твоей женственности.
МИЛЯ: Не могу я без тебя,  ведь только у тебя сердце доброе, кому я тут ещё нужна. Кругом одни выродки!.. Уша, не оставляй меня, глупую, погибну одна…
УШАН: Давай так сделаем: или ты со мной остаёшься, или…
МИЛЯ: Хорошо, хорошо, только если земля посыплется, мы от краю отползать будем… Чего ж самим-то в пекло лезть… Мы ведь и на краешке с тобой устроимся…

Раздаётся сухой старческий кашель. Рядом с ними, словно из-под земли, возникает Старуха.

Ой, бабушка!
СТАРУХА: Молодые, не расскажете, как до Распоповки добраться?
МИЛЯ: Ох, бабуля… Разве не видишь, что стряслось? Закончилась Распоповка, мы вот вдвоём остались. Будем предупреждать проходящие поезда о бедствии, чтобы туда не свалились. (Показывает в пропасть.)
СТАРУХА: Не боитесь?
МИЛЯ: А мы вдвоём боимся – так