Обожённая любовью Часть 2.

С того дня прошло почти тридцать лет, а боль в груди свежая, будто всё случилось только вчера. Нина осторожно поднялась и прошла на кухню, где ослабевшей рукой накапала в стакан сорок капель корвалола. Выпив лекарство, села тут же на табурет и облокотилась на стол, ожидая действия лекарства. В голове опять зароились воспоминания.

В тот роковой день, вернее, уже поздним вечером, дождавшись мужа, она усадила его вот за этот же самый стол и заявила, что всё знает, и что с этой минуты он совершенно свободен и может отправляться к своей любовнице немедленно. Игорь смотрел на неё широко открытыми, изумлёнными глазами.
- Нина, ты что? Что с тобой?
- Можешь не напрягаться, изображая невинность... Вика – моя одноклассница. Она сама мне рассказала, что ты – её гражданский муж, уже больше года. Катись к ней… - женщина уже не могла говорить спокойно и последние два слова прокричала, но тотчас взяла себя в руки – за стеной спали дети, а они не должны стать свидетелями ссоры.
- Уходи, - сказала она тихо, но твёрдо, - вещи заберёшь позже, когда нас не будет дома. Я их тебе приготовлю…
- Прекрати. Я люблю только тебя! Ты – моё сокровище! Вика… это так, баловство… Ты же сама знаешь, какая она легкомысленная. Я просто тебя жалел… ты с детьми уставала…
- Баловство? Баловство не называют «мужем», пусть и гражданским!.. – она прервала его на полуслове, не дав закончить фразу.
- Ну, помог ей немного по хозяйству, пару раз денег дал… её тоже надо пожалеть, трудно слабой женщине с домом управляться…
- А мне – не трудно! Он меня берёг! – до Нины наконец дошёл смысл услышанных только что слов, - Это я тебя, дурака, жалела, думала – ты устаёшь, отца просила помогать… А муженёк в это время в чужом доме по хозяйству надрывался… Всё, Игорь, лучше будет, если ты уйдёшь. Иначе я не смогу удержаться… Боюсь, детей разбудим…
- Никуда я не уйду! Это и моя квартира, если ты не забыла! Мы вместе её покупали! И здесь мои дети, которых я люблю, а они любят меня!
В этом муж был прав – дочери очень любили отца. Ради них Нина вынуждена была смириться и позволить мужу остаться в квартире.

Она с девочками заняла большую комнату, а в распоряжении Игоря осталась спальня. Также она выделила ему одну полку холодильника и часть посуды, так как питаться и ухаживать за собой с этого дня муж должен был самостоятельно, благо – готовить умел не хуже неё.
Теперь Игорь не скрывал своих новых женщин и встречался с ними открыто. Соседки по дому и коллеги по работе время от времени услужливо докладывали где, когда и с кем они видели её мужа. Эти рассказы отзывались болью в груди, там, где у человека находится сердце. Молодая женщина понимала, что многие «доброжелательницы» жалели её, но большинству доставляло удовольствие перетирать тему чужого несчастья.
Так они жили около трёх лет. Дочери подросли и пошли в школу. Игорь очень помогал: встречал девочек после занятий, кормил, причём часто своими продуктами, проверял уроки. Он продолжал зарабатывать извозом и мог распоряжаться своим временем. Мужчина не раз пытался наладить семейные отношения, но Нина была непреклонна: она не могла простить мужу предательства.

Теперь, перебирая в памяти старые воспоминания, она не могла отыскать в них хотя бы одно, в котором муж не смотрел бы на неё с обожанием и любовью. Иногда, будто случайно, он касался её руками, и тело отзывалось горячей волной… но разум тут же укрощал эту бурю. Если быть до конца честной, несколько раз она не смогла устоять желаниям… и отдавалась, чувствуя, что грешит. Грешит с собственным мужем! Скорее всего, именно этими минутами слабости она держала Игоря рядом. Но, нет, всё же он очень любил детей… Теперь уже не спросишь, что для него было важнее…

Следующий горький эпизод… Нина заболела и отпросилась с работы раньше, и в дверях своей квартиры столкнулась с посторонней женщиной. Та поспешно убежала, наверное, боялась скандала. Но Нина не умела скандалить. Ругала себя за это: разве можно в современном мире быть такой бесхарактерной и беззащитной? Надо уметь постоять за себя. Хотя, если быть честной, ей было бы намного легче, если бы она выплеснула из себя всю ту боль, которая накопилась в душе за долгие годы. В тот день она тоже проглотила обиду и, войдя в комнату, решительно заявила мужу, что подаёт на развод.
Странно, но Игорь принял это заявление спокойно.

- Если тебе так будет легче – давай разведёмся. Сразу предупреждаю – из своей квартиры я никуда не уеду!

Они выбрали день и сходили в суд с заявлением. Примерно через месяц было назначено заседание. Нина плохо помнит сам процесс, будто всё происходило во сне и не с ней. Её и мужа по очереди поднимали с места и задавали вопросы, они отвечали. Так как на прекращение брака согласились обе стороны, их развели в тот же день даже без испытательного срока. Игорь выглядел слегка растерянным, скорее всего, он не ожидал такого поворота событий, всё-таки в семье двое несовершеннолетних детей.
Они возвращались из суда, молча шагая по улицам городка. Шли рядом, но были уже чужими друг другу.
- Вот, теперь ты можешь спокойно встречаться с кем пожелаешь. Прошу только об одном – не при детях!
- Нина, что мы наделали?
- Это не я, это что ты с нами сделал? – она отвернулась, чтобы бывший муж не увидел слёз в её глазах.

Теперь, неоднократно перебрав в памяти все события, она поняла, что тоже была виновата в случившемся. Оттолкнув мужа, она не подумала, что тот вынужден будет удовлетворять свои физиологические потребности на стороне. Хотя… у неё тоже были эти «потребности», но она-то не опустилась до измены? Она не могла представить себя в постели с кем-то другим. А ведь желающих было много!.. Это сейчас ей пятьдесят пять, и лицо покрыла сетка морщин, а от малоподвижного образа жизни фигура расплылась. Но раньше-то она была просто красавицей.

В дверь позвонили. Тяжело поднявшись с табурета, Нина побрела открывать замок. Принеся с собой запах свежести, шумно вошла сватья – мать младшего зятя. Марина вот уже несколько лет жила отдельно в квартире родителей, доставшейся любимой внучке по завещанию. Дочь сейчас находилась в декретном отпуске по уходу за вторым ребёнком – долгожданным мальчиком. На первый взгляд, брак казался не очень удачным – зять всё ещё не нашёл своё место под солнцем и постоянно находился в поиске, периодично меняя сферу деятельности. А вот со сватьями повезло:  молодые и энергичные, они не жалели сил и средств для счастья единственного сыночка, который одарил их долгожданными внуками.

- А ты всё валяешься! Я придумала, как тебя встряхнуть!
- Брось, Света, не надо меня встряхивать, со мной всё в порядке. Дай  отдохнуть от жизни!
- Отдыхаешь? Не рано ли? Вот умрём и там отдохнём, а сейчас надо жить! Забыла, что у тебя внучата! Ты же такая богатая бабушка – трое внуков, для них надо жить… А ты, знаю – всё лежишь и свои болячки вылизываешь!
Сватья была права, Нина, перебирая эпизоды жизни, почти не вспоминала о внуках. Наверное, потому что была за них спокойна: пусть сложно живут, но весело и в достатке. Она со своей тоской там не вписывается.
- Ладно, сейчас чай пить будем, я пирог принесла! – сватья поспешила на кухню. Поставив чайник, открыла окно и осмотрелась.
- И это так живут работники медицины? Ты посмотри – кругом пылища! – она провела пальцем по подоконнику. Заметив пузырёк с корвалолом, замолчала. Потом решительно заявила:
- Знаешь что, сватья, надо тебя из этого болота вытаскивать. С того дня, как тебя на пенсию отправили, ты, наверное, со своего дивана почти не встаёшь. Когда последний раз на улицу выходила? А в зеркало на себя посмотри! Когда в парикмахерской была? Так вот, в моей конторе место освобождается, зарплата небольшая, да и работа не сложная. Через трое суток дежурить на вахте. Будешь на людях, отвлечёшься. И я всегда рядом, если что не так. Завтра же сходи в парикмахерскую, приведи себя в порядок.

Через час, проводив сватью, Нина сполоснула чашки и с облегчением вернулась на диван. Она никогда не любила шумные компании, и теперь общение с энергичной и громкоголосой Светланой сильно утомили её. За окном сгущались сумерки, комната постепенно погружалась в полумрак, чёткие контуры вещей размывались, изо всех углов и закоулочков, от каждой тени потянулись нити воспоминаний, погружая женщину в уже привычное состояние.

Зачем она тогда настояла на разводе? Мать, с которой, в конце концов, дочь поделилась семейными проблемами, советовала помириться с мужем,  убеждая, что теперь она не одна и надо жить для детей. Игорь отличный отец, за это ему можно многое простить.
Многое, но не измену. Нина испытывала физическую боль и отвращение, когда  представляла мужа, обнимающего другую женщину. Неужели он также щекочет ей губами мочки ушей, когда шепчет нежные слова, и также ласкает руками самые сокровенные участки тела? А после этого он вернётся домой и, как ни в чём не бывало, будет трогать её? Нет, это исключено, такой уж у неё характер – единоличницы. И, как оказалось – она страшная однолюбка. Много раз пыталась забыть мужа,  заставить себя увлечься другим мужчиной, отомстить изменщику. Это оказалось выше её сил. Так что развод был единственным выходом. Теперь она понимает, что разводом надеялась разрезать и скинуть путы, которые сдавливали всё сильней и сильней, мешая жить и дышать. Но как же она ошиблась! Легче не стало, даже наоборот. Если раньше Игорь постоянно находился в поле зрения, и можно было удостовериться, в каком он состоянии, как себя чувствует, всё ли у него в порядке, то после развода муж, попытавшись несколько раз наладить отношения и получив мощный отпор, воспользовался полученной свободой. Он стал часто исчезать из дома на длительный срок, наведываясь только для того, чтобы пообщаться с дочерьми, принести подарки и деньги, стараясь делать это в её отсутствие. Однажды Игорь не жил дома около четырёх лет, она думала, что сойдёт с ума. Каждый раз, проходя мимо его двери, чувствовала тиснение в груди, хотя знала, что комната пуста.

Несколько раз к ней приходили его женщины, требуя «отпустить», не держать, дать Игорю «вольную». С некоторыми, наиболее адекватными посетительницами, Нина пыталась наладить контакт, усаживала на кухню и угощала чаем, выведывая новости о бывшем муже. Она честно объясняла, что не держит Игоря и будет только рада, если он, наконец, найдёт себе постоянную спутницу. Но этого так и не произошло, бывший супруг всегда возвращался, снова и снова растравляя незаживающую рану.

Так они жили бок обок, рядом и врозь. После длительных отсутствий Нина замечала изменения в его внешности. Теперь он состриг локоны, узкое юношеское лицо стало шире, черты приобретали суровость и мужественность, и фигура уплотнилась, налилась силой. Она понимала, что не должна, не имеет права любоваться «чужим» для неё мужчиной. Но беда в том, что этот образ въелся в сознание, став эталоном мужской красоты. Все другие представители сильной половины человечества в этот эталон не вписывались.
Нина отлично понимала, что её то время не красит, и старалась следить за собой. После развода она тоже коротко постригла волосы и теперь часто посещала парикмахерскую, делая модные стрижки, научилась  пользоваться