пользуясь продажностью части силовых структур и всеобщим бардаком в министерствах. Бывших номинальных патриотов сейчас интересовали куда более насущные дела, а именно, как заработать и выжить. Впрочем некоторых интересовали большие деньги. Их-то, таких как Михайлов, или бывший главный технолог экспериментального завода Ларионов, ныне предприниматель, Ирина ставила ему в пример. «Сначала она предала меня с ним, а теперь еще хочет, чтобы я, как он, сел в ларек с водкой». Правда, сейчас Ларионов уже не сидел в ларьке, а жил в Питере и торговал вагонами водки «Услада» и ликера «Аммарет», которые, по мнению Виктора, и пить-то невозможно приличному человеку.
Виктор достал из бара начатую бутылку армянского коньяка. Напиток главных конструкторов-были времена для таких шуток. Налил себе стопку, залпом выпил.
– Жаль друг, что ты не пьешь,-обратился он к Фрэду, сидящему рядом и наблюдающему за хозяином,- нехорошо пить одному, уж поверь мне. А больше не с кем.
Настоящих друзей себе он как-то не нажил. Некогда было уже начиная с института, а на друзей требуется время. Да и склонен Виктор был более к внутренней жизни и, вероятно, принадлежал к тем людям, которым не скучно наедине с самим собой. Всегда есть чем заняться, над чем подумать, что почитать. Но если бы не погиб Зимин…..Возможно, когда-нибудь они стали бы настоящими друзьями.
Ему было непривычно быть дома в такие часы, к тому же совсем одному. Какая-то странная неприятная пустота. Сын был еще в школе. Пес – бессловесная тварь, хотя, иногда, кажется, что-то понимает. Налил еще одну. Поднес Феде стопку понюхать. Пес возмущенно отвернулся. Поискал в холодильнике, чем закусить. Нечем. «Конечно, зачем отставному главному конструктору готовить. Зачем меня вообще теперь кормить. Такие люди, как я, должны теперь исчезнуть, как раздавленное насекомое, а жить такие, как ее Ларионов». Виктор выпил еще подряд две стопки и закусил коркой хлеба, завалявшейся в хлебнице. Как-то он сказал Ирине, которая с некоторых пор стала испытывать тягу к административной работе и всяким там собраниям по переизбранию: «Зачем тебе вся эта мура, все эти подробности демократии ? Мне нужна мягкая, ласковая, умная женщина, к которой можно прислониться душой и телом. Пусть мужики борются, твое предназначение в другом.»
«Ха-ха. Ножки раздвигать, что ли? Опять идеалист»,-отозвался тогда оппонент. Ирина ответила: «Пока ты писал никому не нужную диссертацию, нормальные люди сколачивали состояния. Ты создай условия, чтобы я могла не думать о будущем. Сын у нас растет. Ты-то ему сможешь помочь в будущем с твоими фантазиями ? Что-то пока не похоже. Мальчик так голодным скоро будет ходить». Нет, это была уже совсем другая женщина, чем десять лет назад, на которой Виктор так быстро женился. « Что делает время с женщиной»?-думал он. Какие-то слабые ростки ее характера, которые Виктор в свое время не заметил (или не захотел заметить) теперь, когда ей уже за сорок, превратились в неприятные, колючие кусты. Вырубить их уже невозможно, а плоды на них растут горькие, под стать их колючкам. «Часами лежит у телевизора. Жалуется на усталость. Спать ложиться - сразу отворачивается. В последнее время стала вообще спать отдельно. Я, видите ли, ей мешаю спать, ворочаюсь часто. Как это все пошло и скучно. Кажется, она раньше никогда не была такой. Или он был слишком занят ? Не замечал ?» Сейчас он уже точно не знал этого. Теперь кажется, что прошлое такое же неопределенное, как и будущее. Но то, что внутри пролегла между ними граница, Виктор больше не сомневался.
Он открыл зеленый горошек, который не смог спрятаться в холодильнике и без хлеба стал закусывать им коньяк. «Все-таки были счастливые дни в нашей совместной жизни, но сейчас кажется, что не были. Просто я ее придумал, еще тогда в институте, когда пересматривался с ней. Ведь отталкивала же судьба меня от нее столько раз, но почему-то в последний раз не захотела оттолкнуть. Поторопился как всегда. Пренебрег полезным советом Зимина держать паузу. Уже за тридцать – нужно жениться. Ну вот и женился. Была бы любовь, так, может быть, спасла бы она меня сейчас». Виктор вылил себе в стопку остатки коньяка. «Так серьезно стоит вопрос ?» -насмешливо сказал внутри оппонент голосом его жены. «Что-то нас все же связывает. Сын, и….контракт по судьбе?» Виктор боялся разрушать семью. Он видел, как она рушиться у него внутри, а значит это скоро может произойти реально. «Странное дело»,-опять подумал он. «Почему она никогда не прислушивается к моим желаниям ?» Сколько раз он намекал, что любит золотые украшения на ней, когда они ложатся в постель. Что косметику перед этим не обязательно смывать. Что ему нравиться такая-то прическа или такая-то одежда. Что надо бы хоть немножко сбросить вес. Бесполезно. Выслушает в напряженном молчании, а сделает по-своему. Как будто меня нет в ее жизни. И как ей интересно так жить без романтики ? Живет как робот. И никакой игры. Пусто все. Пусто. Дома ходит черт знает в чем, бигуди крутит, которые колются как рога. А на работу всегда в лучшей форме. Все это оскорбляло его мужское самолюбие. Как он в это влип ? Искал какой-то идеал, а женился на…..Лучше бы он женился на простой, даже необразованной женщине, но женственной женщине ! Которая, его просто любила, кормила, искала бы у него поддержки и считала своей опорой, а не выискала бы слабые места в его мужском статусе. «Не можешь разбудить в ней женщину, вот и пускаешь пузыри, великий конструктор, - проснулся оппонент. «А что, если оппонент прав ? Мне надо попытаться изменить ее». Виктор не хотел признать свое поражение на семейном фронте. Однажды он также не решился уйти от Ирины, потому что не хотелось проиграть в тяжбе с получением трехкомнатной квартиры. Это было в восемьдесят восьмом. Он, главный конструктор, один из самых успешных специалистов ОКБ, жил в однокомнатной вместе с женой и сыном. Приходили в ОКБ люди со стороны, устраивались в охрану, и через три года в зависимости от численности семьи получали двух-трехкомнатные квартиры. А ему вроде, как и не полагалось. Есть большая однокомнатная. По метражу, по нормам хватает. Так и ответили тогда из Ленинградского Обкома КПСС, куда попало из министерства ходатайство на улучшение ему жилищных условий. Подписал ходатайство заместитель министра Калинин. Но пришло смутное время СТК. Виктор обратился туда за поддержкой. Решили жилье дать, как положено, на комнату больше под кабинет. Потом перерешили в ответ на жалобу простых рабочих с экспериментального завода. Мол, все равны. А он, главный конструктор должен подавать пример своей скромностью. Виктор боролся как мог. Ставил этот вопрос снова. То давали, то не давали. Комсомольцы какие-то накаталисвою жалобу в профком. Прошло несколько месяцев… К этой его борьбе прибавилась борьба с Шелестом и последующие разбирательства о пользе его диссертации. А Ирина в это трудное время восторгалась главным технологом экспериментального завода Александром Ларионовым. Он пригласил ее на должность начальника бюро и вообще проявлял все знаки внимания. Виктор не был ревнивым мужчиной, но все же пробивались мужские инстинкты… Однажды после ее восторгов разозленный Виктор прямо спросил ее – не собирается ли она с ним спать. Ответила странно: «Надо будет попробовать». Это было уже похоже на предательство. Но ради чего? Ради женского любопытства или….? Что было делать Виктору ? Ситуацией в семейной жизни владеет тот, кто не боится ее разрушить и принять первым окончательное решение. Виктор не привык получать поражение. Не хотел сдаваться. И он терпел все это. И, наконец, получил свою квартиру. Никакой особой радости с ее стороны. Не похвалила. Восприняла как должное. Для кого же он так старался ? Когда Виктор однажды ее спросил, было ли что-то у нее с Ларионовым, она ответила опять как-то странно: «Что может быть серьезного у замужней женщины с таким человеком». Как это понять ? Сказала бы, что любит только Виктора. Что этого не может быть в принципе. Что ее муж самый, самый…..Нет, так не сказала. Ума не хватило, или….? Или ! Он знал – было, но почему-то не получило развития. Может потому, что Ларионов умотал в Питер. Или жена его пронюхала. Иногда противно чувствовать себя оленем. «Дались тебе эти рога, ты сам-то их видел?»,- подал голос оппонент. Но где доказательства ? Чувства ведь могут и обмануть. Он опять подумал, что не смог разбудить в ней женщину. Нужен ли ей вообще сейчас мужчина? Он виноват во всем. Она не была идеалом, так он пытался ее таковым считать, напрасно пыжился сам для себя. Есть такое мнение, что все плохое, что с нами происходит, происходит с нашего согласия. Так вот он теперь не согласился бы отменить эту измену, если бы это было возможным. Значит был на нее заранее согласен на каком-то неосознаваемом уровне. Измена Ирины показала ему всю его внутреннюю неустроенность, мальчишескую ранимость, отсутствие самодостаточности взрослой личности. И, конечно, преувеличение своей значимости в жизни Ирины. Любовь как будто была, но сейчас уже ушла. А ему было выгодно считать, что все в порядке. Самообман слабого человека. Да и все остальное в жизни - теперь сплошной облом. Виктор почувствовал, что падает в бездну…Где тот гений, который парит над хаосом? Неожиданно для себя он позавидовал Зимину, ушедшему на взлете и не дожившему до такого бессовестного развала. Его мучительные размышления прервал звонок телефона.
-Я сейчас разговаривала с женщиной…,- услышал он незнакомый голос.
-Извините, нет здесь никаких женщин,-прервал он незнакомую даму.
-Я только что по этому телефону разговаривала с женщиной,-продолжал настаивать голос. - Но я ведь не женщина!-не выдержал Виктор.
-Тогда зачем вы взяли трубку?-резонно заметила дама.
«Какая ерунда !» -подумал Виктор. «Действительно нет у меня никакой женщины. Давно нет. Тогда зачем он здесь находиться ? Сын ? Наверное. Какой-то странный звонок. Надо кончать этот самоанализ». Как бы в подтверждение его слов в дверь сначала позвонили, а потом он услышал, как вставляют ключ в замок. Федя побежал к двери.
Пришел Вовка из школы. Пока он здоровался с Фрэдом, Виктор быстро спрятал бутылку и стопку в холодильник.
- Папа ? Пап, а Петька говорит, что по правде гиперболоидов не бывает, -выпалил Вова, заметив сидящего за кухонным столом отца. -Ты чего не на работе? В командировку уезжаешь ? Ты же давно обещал рассказать мне еще о гиперболоиде инженера Гарина.
Вова говорил и раскладывал в прихожей по всем сторонам свою одежду и вытащенные из портфеля книги.
- Во-первых, не разбрасывай свои вещи, скоро придет мама. Ты же знаешь, она будет тебя ругать за это. Во-вторых, я тебе дал книгу Алексея Толстого. Почему сам не почитаешь?
- Я читал, но в ней все не так, как ты рассказываешь. У тебя получается намного интересней. И про американские гиперболоиды в книге ничего нет, а у тебя
