сильный токсикоз, так что скрывать в институте свое положение она больше не смогла. Было ей очень одиноко и больно, но теперь уже все понятно, ведь красивые – самые несчастливые.
Через несколько месяцев в роддоме после недолгих сомнений она напишет Виктору последнее письмо. Оно придет к нему только через десять лет….
6.Обреченность.
Пошел второй месяц лечения в медсанчасти под Ленинградом. Виктора беспокоило полное отсутствие конкретной информации о положении дел в ОКБ. Никто из коллег так и не проведал его в вынужденной изоляции. Что-то на Зимина это не похоже... Междугородний телефон был только в кабинете главного врача, который запретил Виктору звонить на работу, заявив, что руководство ОКБ регулярно информируется о его самочувствии . На работе все в порядке и не нужно зря беспокоится. Первое время пребывания здесь у Виктора не было сил искать контакты с внешним миром. Он только написал письмо маме, в котором сообщил, что лег в госпиталь для планового лечения хронического заболевания желудка. Через пару недель обещал ей позвонить. По мере выздоровления Виктор все более тосковал по работе. Впервые он так надолго был оторван от любимого дела. Прошлые годы даже находясь в отпуске, где-нибудь в Ялте или Одессе, Виктор регулярно звонил своему первому заместителю Иванцову. Или Иванцов звонил ему, когда Виктор гостил у мамы, и докладывал ему ход работ и свежие новости с полигона, применяя в разговоре специальный код. «Что стало с «Элиной» ? Каковы выводы комиссии ?» Он постепенно вспоминал, что происходило на полигоне накануне его попадания сюда.
Только перед выпиской к нему заехал Иван Ильич и сообщил трагическую новость - пропал Владимир Николаевич Зимин. Скорее всего, утонул в Ладожском озере, но тело до сих пор не найдено. На берегу обнаружена его «волга», на вторые сутки поисков недалеко от берега нашли перевернувшийся швертбот с мачтой воткнутой в дно.
- Извини, Виктор,что не сообщили раньше. Доктора нам категорически не разрешили загрузить тебя этим. Но, ты не кипятись, если бы нашли Володю, то тебе сказали бы сразу. А так, сам понимаешь-полная неопределенность. Хотя что там неопределенного ? Ясно все. Вода холодная, градуса четыре. Продержаться в ней можно всего десять минут. Семенов развел руками.
- Кто и-искал ?-спросил Виктор, преодолевая внезапную головную боль.
- Сначала у нас возникла инициатива собрать добровольцев. Многие хотели участвовать в поиске. Из твоего отделения человек пять и из других отделов. Все здоровые ребята, байдарочники или альпинисты. Но «контора» запретила. Они искали сами с подключением моряков. Кое у кого есть мнение, что Зимин жив и мог быть похищен, но это только строго между нами.
Виктор был в смятении. Он пытался вспомнить, когда последний раз видел Зимина. Кажется, Зимин предлагал ему поехать вместе. Да, так и было.
- Ты не знаешь, зачем ему вздумалось ехать на эту Ладогу в такую-то погоду? -спросил Иван Ильич. –Неужели с женой опять не поладил ?
Виктор вдруг вспомнил последний разговор с Зиминым, тогда было ощущение тупика. Какой-то стены. Ощущение потери. Да, кажется, шел разговор, что их должны отстранить от участия в проекте «Элина». И Виктор ответил: - Он хотел пробить тупик.
- Какой еще тупик ?-не понял Иван Ильич.
- «Элину» отобрали ?-вместо ответа быстро спросил Виктор.
- Кто ? И зачем ? А в общем-то… я все уладил. Генерал Рагозин меня поддержал. Дали еще два месяца, и потом уже будут решать. Правда, когда ты ….Когда с тобой это случилось, я, конечно, был в шоке. Сам понимаешь, какую ставку я делал на тебя. Но потом твои наброски докладной Зимину обнаружил в лаборатории Андрей, показал их начальнику лаборатории Костину, тот твоему заму Горюнову. Короче говоря, ребята твои не растерялись. Сейчас твой Горюнов на «Южном». Есть уже двенадцать минут готовности, а это, как ты понимаешь, равно подлетному времени «Першингов», так что становиться почти возможным второй выстрел. В среду москвичи начинают монтаж опытной установки разделения и наведения луча. Так что, Виктор, молодец. Поправишься окончательно, выпьем за твою умную голову. И за твоих толковых ребят. Обязательно, как поправишься.
«Неплохой в сущности мужик, этот Иван Ильич,-подумал Виктор,- хотя не всегда поймешь, чем он действительно дышит. Как говорится, за красных он или за белых. Получается,вроде свой».
- Кто теперь вместо Зимина ?
Иван Ильич развел руками: - Пока я. И.о.
- Слушай, Виктор, я тебе по-дружески….. Ты вернешься на работу-особо пока не напрягайся там. Иванцов с Горюновым, думаю, справятся. Ты последний раз своей диссертацией когда занимался ? У тебя по теме всего одна публикация. На следующей неделе в оптическом институте будет конференция. Давай, поезжай на конференцию, выступи. Сказать у тебя есть что. Лады? И будь, пожалуйста, попроще, погибче. Сейчас много визитеров бывает из Москвы. Не надо, понимаешь, гусей дразнить, они и так у нас злые.
То, что ребята не подвели-это очень приятно. Виктор в свое время много читал переводной литературы по управлению проектами и коллективами разработчиков. Добивался, чтобы система работы, созданная им в отделении, не давала сбоев в его отсутствие. Редко кто из начальников этого искренне хочет. Поощрял инициативу и пытался искать деньги для ее стимулирования. Вот и сработало. Виктор вспомнил, как однажды в день рождения к нему зашел поздравить Зимин. И он показывал Зимину свою библиотеку, в который была знаменитая книга Терещенко «Курс для высшего управленческого персонала». Виктор с гордостью указал на эту тогда редкую книгу. На что Зимин неожиданно для него выругался и сказал:
- Запомни, у нас до этого дело дойдет не скоро или вернее - никогда. Ящик коньяку нужным людям в подходящий момент– вот весь твой научный подход к управлению.
Как потом понял Виктор, во многом здесь Зимин был прав, но не совсем. Кое-что все-таки работало, хотя условия «развитого» социализма были тяжелыми.
«Нет Зимина. Не верится. Знал бы он, что Иван Ильич сможет отстоять «Элину», так не мучился бы. Может, и на Ладогу не поехал. Сколько раз он говорил мне: «Не спеши, держи паузу». И, улыбаясь, добавлял чье-то изречение : «Как известно, именно умение держать паузу делает артиста Артистом». Сам-то не выдержал. Не хватило видно внутренних ресурсов на все. Надо зайти к его Маргарите. Обязательно зайду, как только вернусь.
Виктор пытался привыкнуть к случившемуся несчастью. Было ощущение нереальности произошедшего. Исчезновение Зимина было потерей части мира, в котором жил Виктор, и оставляло в нем зияющую пустоту. Жизнь в свое время подарила ему не просто хорошего руководителя диплома, но и наставника во многих жизненных вопросах, а в последнее время даже соратника. Уход Зимина лишал его привычной опоры старшего товарища и заинтересованного в их общей цели человека. Осмыслить и, тем более, принять сразу эту потерю было невозможно.
***
В первый же день после возвращения из госпиталя он пошел к Маргарите Зиминой... Учитывая почти одинаковый возраст и хорошие отношения, Виктор был с ней на ты, но сейчас неожиданно для самого себя обращался по имени и отчеству - Маргарита Геннадьевна. Как он сразу понял, Рита была сильно потрясена потерей мужа. Она приехала учиться в Ленинград из Сибири, из какого-то маленького городка Белово за Уралом. И у нее не было здесь родственников, ни близких, ни дальних. Некому было утешить, выразить сочувствие. А главное не было здесь близкого человека, которому можно было бы излить свою страдающую душу или хотя бы просто поговорить. Виктор принес с собой бутылку водки, но вдруг подумал, что не ясно за что пить. Не без колебаний он вынул эту бутылку из дипломата и предложил выпить за Зимина, если он все же где-то живой, или за его душу, если вдруг нет. Выпили, почему-то не чокаясь. Заметили это оба. Помолчали. Потом Рита разлила еще по полной стопке и предложила за то, чтобы Виктор быстрее поправил здоровье. Понемногу она раскрылась, некому больше было. О Викторе Зимин всегда хорошо отзывался и выделял его среди всех своих коллег. Да и Рите он был симпатичен. Чем-то он напоминал ей Зимина, когда они познакомились. Такой же увлеченный работой мечтатель, беспокойный, неравнодушный к красивым женщинам. Честный и прямолинейный. Умные женщины таких мужиков уважают, хотя и редко выходят за них замуж. Но уж если выходят, тогда на всю жизнь вместе до гробовой доски.
- Какая же я дура была, что так долго его мучила своей холодностью. Ты понимаешь, Виктор, я же смерти ему пожелала ! Я так ненавидела его тогда за то, что он меня предал так дико и непонятно. Но сейчас, если бы он вдруг вернулся, я бы постаралась все это забыть. Пусть. Раз ему так было надо. Что было, то было. Только бы он вернулся. Я поняла, что родней его у меня никого нет. Я знаю, он тоже сильно переживал. Вместе мучились здесь последнее время, молчали или говорили какие-то ненужные пустые слова. Но когда он задерживался на работе, я замечала, что жду его, думаю о нем. Придет-злюсь на него опять. Забыть не могла его измену. В отпуске измучалась. Думала, приеду, прощу все. Помиримся, как-нибудь переживу. Нет, опять как представлю, что он с той женщиной, ненавижу. Как он мог ? Я даже к двери в его кабинет подходила накануне, когда он собрался на эту Ладогу. Но так и не смогла войти. Может быть, он бы не поехал. Сейчас я думаю, пусть он с той женщиной был . Лишь бы я знала, что он где-то есть. Что иногда его можно увидеть. Ведь я больше никогда…
- Господи ! Виктор, какая я дура ! Зачем я это сделала?
Что он мог ей сказать ? Чем утешить ? Что имеем, не храним, потерявши плачем. Разве бываетс нами по-другому?
Когда Виктор ушел, Рита налила себе еще немного водки и выпила залпом. Запила минералкой. Посидела за кухонным столом, подпирая щеки руками. Вспомнила, как Володя ей не разрешал пить водку-берег ее, мечтал, что она родит ему девочку. Рита убрала водку в холодильник, вытерла стол и погасила на кухне свет. Она прошла в его кабинет, где в последнее время жил Зимин, легла на холодный кожаный диван, свернувшись калачиком и подложив сложенные вместе ладошки под щеку. Она представила, как он лежал здесь один. Целые полгода один. Потом она вспомнила, как они спали вдвоем на их широкой кровати в спальне, и он обнимал ее во сне. Как он всегда не хотел без нее ложиться и ждал за письменным столом, пока она закончит свои дела на кухне.
